С подачи России Совбез ООН решил уделить толику внимания украинскому церковному вопросу. Вполне ожидаемо. Во-первых, церковь — один из способов сохранения влияния РФ в Украине. Во-вторых, Кремль всегда использовал церковь для дестабилизации ситуации внутри Украины, так зачем ему отказываться от этой практики сейчас? Наконец, «притеснение единственной канонической церкви» — один из формальных поводов так называемой российской СВО, а также возможность указать на то, что в Украине не уважают основные демократические свободы и вообще, у нас тут «авторитарная власть».
В своем выступлении постпред РФ в ООН Василий Небензя заявил, что «России известно о подготовке полной ликвидации на Украине канонической УПЦ». Досталось от постпреда РФ и ПЦУ, которая «на своих богослужениях, напоминающих политагитацию, говорит об освобождении святынь из российского плена». Также Небензя предупредил, что «Украина находится в шаге от братоубийственной внутренней религиозной катастрофы», а «находящийся у власти режим только подливает масла в огонь».
Можно было бы сказать, что постпреду РФ надо что-то говорить, как-то оправдывать свою дикую «СВО», особенно после очередного массового убийства гражданского населения в Днепре. Впрочем, Небензя упомянул и этот эпизод — процитировал тезис, что «украинцы сами себя разбомбили». Но главный месседж: РФ имеет моральное, политическое и просто право сильного вступаться за свои интересы в Украине и где бы то ни было. В данном случае, ее «интересы» касаются судьбы УПЦ МП.
Что интересно, в УПЦ МП эта поддержка больше не вызывает восторга. Если раньше в таких случаях руководство просто многозначительно молчало, в этот раз накануне заседания Совбеза отдел внешних церковных связей УПЦ МП опубликовал заявление, что церковь не давала полномочий ни российскому дипломатическому ведомству, ни РПЦ — организациям, «к которым мы не имеем никакого отношения» — выступать от своего имени или в свою защиту. В УПЦ МП прекрасно понимают, что под ними горит земля, а российские покровители, вместо того, чтобы помочь выкрутиться из неприятной ситуации, цитируя постпреда РФ, «подливают масла в огонь».
И здесь ничего неожиданного: покровители УПЦ МП в России именно для этого ей и покровительствовали столько лет, чтобы в нужный момент использовать с максимальным эффектом. Конечно, им бы хотелось, чтобы случилась та самая «братоубийственная религиозная резня». Но, кажется, уже даже в Москве догадываются, что готовность УПЦ МП пожертвовать собой, открыв «второй фронт» внутри страны, — такая же напрасная надежда, как и то, что «российских солдат в Киеве будут встречать с цветами».
Интересно то, что Россия уже почти не скрывает своих истинных намерений — принести УПЦ МП в жертву, превратить ее в церковь-мученицу (не за Христа, правда, а за имперский миф, но какое дело Кремлю до Христа?) УПЦ МП в кремлевской политике всегда была крупной картой. Но в игре, которую заварила Россия, козырей жалеть не приходится.
Однако даже если УПЦ МП не сработает в качестве «второго фронта» — а она не сработает в этом качестве по крайней мере в краткосрочной перспективе — ее «ликвидация», в какой бы форме она ни произошла, остается сильным месседжем для Запада.
Можно уповать на то, что Россию и ее представителя в ООН (который часто выглядит пациентом палаты номер шесть) «никто не принимает всерьез». Вот и в этот раз его выступление раскритиковали как попытку оправдать войну, а заодно напомнили о ситуации с демократическими свободами в самой России — о судьбе крымских татар, Свидетелей Иеговы, священников и верующих ПЦУ и УГКЦ на оккупированных территориях.
Тем не менее отнестись к заявлениям российских дипломатов нам следует с вниманием. Какими бы абсурдными они нам ни казались. Любое сказанное слово, упав на благодатную почву, может прорасти. А абсурдные речи — просто способ рассеять свои слова максимально широко. Авось, какое-то и попадет в цель.
Для Запада разумеется, не имеет значения «единственная» ли УПЦ МП церковь и насколько она «канонична». Важны другие слова — ущемление религиозных свобод, преследование церкви, «авторитарная власть» и т.п. Можно уповать на то, что пока Украина доблестно воюет, она фактически имеет карт-бланш на любые внутриполитические решения. Нам никто не запретит и не помешает проводить их в жизнь. Но надо понимать, что симпатия, которую испытывают к нам на Западе, — не константа. Этот показатель не постоянный. Он может расти, а может, естественно, и падать.
Для нас важна поддержка Запада, потому что от нее зависит, сможем ли мы и дальше эффективно защищать свою страну. А «поддержка Запада» — это не только и не столько готовность властей нам помогать, сколько уровень симпатии и поддержки Украины среди избирателей. Никто из западных политиков не сделает ничего, что противоречило бы желаниям его избирателя. Никто, увы, из нынешних западных политиков не обладает таким авторитетом и такой харизмой, чтобы убедить своих избирателей в правильности своих решений — так что избиратели, скрепя сердце, вынуждены будут с ним согласиться. В мировой политике время титанов, способных формировать мнение и вкусы публики, и время популистов, способных удерживаться на волне вкусов и мнений публики, как серфер на гребне волны, то и дело сменяют друг друга. И мы знаем, в каком именно периоде находимся. В этом нет беды — есть даже некоторые преимущества. Просто надо с этим считаться и действовать соответственно.
В частности, надо понимать, что немалая часть западной публики очень чувствительна к вопросам веры и свободы совести. Серьезность, с которой они к этому относятся, нам, обществу склонному к постатеистической иронии, может показаться странной и даже смешной. Но нам придется считаться с тем, что есть немалое число людей, для которых «гонения на церковь» звучат веско и угрожающе.
Для примера, тему «гонений на церковь» и, соответственно, «сворачивания демократии в Украине» разгоняет американский телеканал Fox News. Что бы мы о нем ни думали как о «рупоре Трампа», это телеканал с огромной аудиторией в США и он знает, для кого работает. Как раз для той части населения, для которой религия — серьезный вопрос. Для тех американцев, которые привели в Палату представителей республиканское большинство. От которого, в свою очередь, теперь зависит военная и финансовая поддержка Украины. И которое, напомню, довольно прохладно относится к этой поддержке.
Таким образом, «каноническое православие» и «глубокая озабоченность» его судьбами в Украине могут помочь Кремлю на двух стратегических направлениях. Первое — внутри Украины. УПЦ МП, конечно, не станет открывать «второй фронт», но недоверие и недовольство украинцев друг другом усилятся, и на этом разделении нашего общества Москва еще неоднократно попробует сыграть в перспективе. Второе стратегическое направление — ослабление симпатий к Украине на Западе и, соответственно, сокращение военной и финансовой помощи.
Это не означает, что украинской власти следует отказаться от решения проблем, связанных с УПЦ МП. Но не стоит забывать, чем рискуешь. Во всяком случае несколько вещей нужно понимать очень четко. Первая: «церковная реформа» — это не «маленькая победоносная операция», которую можно быстро и телегенично провести. Вторая: эту операцию все же надо проводить быстро, у власти нет на нее бесконечного времени. Публика начнет скучать, сомнения и раздражение — расти. А УПЦ МП, в свою очередь, делает все, чтобы затянуть время. Наконец, третья: в это довольно короткое время надо собрать огромную доказательную и вообще юридическую базу, которая позволит защитить «церковную реформу» (какой бы она ни была — переименование, ликвидация, запрет, объединение) в международных судебных инстанциях. Ну и можно было бы наконец позаботиться о формировании украинского церковного нарратива, направленного на западного потребителя — увы, на Западе об украинской церкви до сих пор судят по нарративам московским. Но этим может и должна заниматься не только власть.
Больше статей Екатерины Щеткиной читайте по ссылке.