Сегодня подданные бельгийского короля работают на государство 215 дней в году, граждане Германии - 200, а Великобритании - 149 дней, что на месяц дольше, чем барщина, которую средневековый европейский крепостной отрабатывал на своего лендлорда
"Свобода производит излишние налоги; результатом излишних налогов является рабство".
Шарль Монтескье
Этот материал скорее не о налогообложении и не об Украине. Или вернее не только о налогообложении и не только об Украине. Это мысли о проблемах современного общества, источниках конфликта внутри его и роли государства в нашей жизни, преломленные сквозь призму налоговых отношений, таких же жизненно важных, как и внешне незаметных в любом современном обществе.
Является ли налогообложение справедливым? Не только в Украине. Во Франции, США, Германии, то есть в тех странах, к которым мы так отчаянно и почти безнадежно стремимся? В России, на Ближнем Востоке, в Африке и Азии система налогообложения очевидно выполняет функции, далекие от демократических. Под легкой косметикой демократического лака это даже не всегда скрывается. Но чем является
налогообложение в развитых странах, каким целям служит, орудием в чьих руках является? Оказывается, ответы на эти вопросы могут
быть не такими уж предсказуемыми…
В XIX столетии в теории финансов и науке финансового права прочно укрепилась концепция публично-правовой природы налогового обязательства налогоплательщика по отношению к государству. В отличие от более ранних теорий, предполагающих, что отношения между государством и гражданином строятся на основе идеи общественного договора (Ж-Ж.Руссо, Ш.Монтескье), или обмена услугами (К.Викселль), предполагающей более-менее эквивалентную взаимосвязь уплаченного налогоплательщиком налога и полученных налогоплательщиком государственных услуг,
теория жертвы (И.Янжул,
Э.Берендтс) исповедовала безэквивалентность отношений государства и налогоплательщика, налоговая обязанность которого по отношению к государству считалась односторонней и не предполагала никакого встречного удовлетворения. С появлением этой и следующих за ней теорий была окончательно разорвана какая-либо пусть даже эфемерная взаимосвязь между суммой уплаченного налогоплательщиком платежа и целями, на которые он был потрачен государством.
С одной стороны, такую связь установить действительно невозможно, с другой, контроль в демократическом государстве за использованием денежных средств может быть осуществлен через бюджетные механизмы, жесткие и отлаженные алгоритмы бюджетных процедур, публичные на каждом этапе своего осуществления. Таким образом, общество как бы имеет все необходимые рычаги для контроля за государством, которое, как известно, находится на службе общества. В развитых странах эти механизмы совершенны, а в таких, как наша, еще не до конца отлажены, да и изъедены изнутри вирусом коррупции, подхваченным нами, как и нашими ближайшими соседями, на руинах советской империи. Итак, необходимо искоренить коррупцию, подогнать основной каркас бюджетных и налоговых механизмов под стандарты, принятые в Европе, - и вот он, простой рецепт всеобщего налогового благоденствия в отдельно взятой стране Восточной Европы.
Что же смущает в этой, на первый взгляд очевидной, идиллии, системно навязываемой нам последние 20 лет? Все очень просто. Сопоставление отдельных занимательных фактов древней и не очень истории налогообложения с отдельными проявлениями современных налоговых систем развитых стран.
Давайте начнем с основного - налогового бремени. В США существует такая категория - Tax Freedom Day. То есть конкретная дата, к которой граждане США полностью выполнили свои обязательства перед федеральным и местными бюджетами (если представить, что заработанные ими деньги они отдают государству полностью) и с которой начали зарабатывать на себя. В 2014 году эта дата пришлась на 21 апреля, таким образом, в этом году граждане США работали на государство 111 дней. Для примера, в 1900 году, когда в США еще не был введен подоходный налог, Tax Freedom Day приходился на 22 января, а в 1950-м - уже на 1 апреля. Печальнее аналогичные показатели выглядят в странах Европы. Подданные бельгийского короля работают на государство 215 дней в году, граждане Германии работают на государство 200 дней, а в Великобритании - 149 дней, что, по подсчетам исследователей, на месяц дольше, чем барщина, которую средневековый европейский крепостной отрабатывал на своего лендлорда. Во Франции в середине XIX столетия сумма подушной подати (при отсутствии подоходного налога) исчислялась исходя из трехдневной зарплаты, максимальный размер которой был установлен в полтора франка. То есть общая сумма налога в год составляла 4,5 франков с одного налогоплательщика или 3 дня в год. Для сравнения - в 2013 году француз работал на Пятую Республику 207 дней!
Для финансиста XIX века сумма государственных доходов в размере 12-15% от национального дохода выглядела абсолютно неприемлемой. К примеру, ставка подоходного налога в США, введенного в 1913 году, составляла от 2 до 7% (для примера, сегодня - до 77%), а в 1842 году в Англии был введен чрезвычайно обременительный подоходный налог со ставкой в 3% (для примера, сегодня - более 70%), который вскоре был отменен в целях защиты интересов налогоплательщиков. Экономисты ХХ века стали более сговорчивыми, и уже А.Лаффер говорил о трети частных доходов, которые могут перераспределяться через механизм налогов.
Однако то, что происходит на протяжении последних 50 лет с объемом и структурой государственных доходов и государственных затрат, превысило все, даже самые невероятные прогнозы как классиков теории государственных финансов, так и простых обывателей-налогоплательщиков. И все это в тех странах, к которым стремимся мы! Для сравнения, пока что (до реализации потаенных идей отечественного Минфина) в Украине Tax Freedom Day простого налогоплательщика редко когда приходился на апрель. По сравнению с тремя днями в неделю, которые по указу Павла I от 1797 г. в России должен был отработать крепостной крестьянин на своего помещика (и это не считая земских сборов, взимаемых раскладкой), такое налоговое бремя выглядит более чем приемлемым. Оговоримся, что речь не идет о последних законодательных инициативах "Минфина реформаторов", которые пока, к счастью, безуспешно пытается провести Кабмин через украинский парламент. Ими авторы инициативы с присущей этой команде финансистов детской непосредственностью пытаются максимально приблизить статус отечественного налогоплательщика к правовому режиму российского крепостного, причем образца скорее XVIII, чем
XIX столетия.
Современное чрезмерное налогообложение имеет своим прямым следствием массовое уклонение от налогообложения, охватывающее все общество. Так, для украинского бизнеса на определенном этапе его существования использование конвертационных центров стало повсеместным. Это было нормальной бизнес-практикой еще в 2010-м. Так и для среднестатистического западного налогоплательщика игра с государством под названием "сэкономь на налогах" является одним из самых распространенных увлечений. С одной стороны, такая "игра" может принести налогоплательщику ощутимый доход, с другой, автоматически выводит налогоплательщика в разряд потенциальных или реальных правонарушителей, непривлечение которых к ответственности является скорее недоработкой налогового ведомства, чем заслугой налогоплательщика. Именно поэтому привлечение к ответственности за уклонение от налогообложения является эффективным орудием в руках государства по борьбе с нежелательными элементами в обществе. Так, именно это правонарушение стало первым гвоздем, вбитым ФБР в крышку гроба мафиозной империи Аль Капоне. Но ведь оно же может стать инструментом для расправы и с более безобидными согражданами, по тем или иным причинам попавшими в немилость к Большому Брату.
Таким образом, каждая демократия таит в себе зерна тоталитаризма, прорастающие в налоговых процедурах и механизмах, направленных на надзор за объектами налогообложения, а значит и за всеми сферами жизни налогоплательщиков. Когда-то очажный сбор в Англии был заменен налогом на окна ввиду того, что инспектирование количества очагов в доме нарушало предусмотренное сommon law право подданного английской короны на неприкосновенность жилища, в то же время количество окон легко просматривалось с улицы. Однако сегодня государство не стесняется залазить в частную жизнь налогоплательщика, тщательно осматривая его белье в поисках припрятанного объекта налогообложения. И в этом второй существенный признак современных налоговых систем.
Ведь очевидно, что, кроме непосредственно налоговой ставки, уровень налогового давления в государстве характеризуется также и характером налоговых процедур, соотношением прав и обязанностей сторон налоговых правоотношений. Даже простой анализ действующих в цивилизованном мире налоговых контрольных и надзорных механизмов не оставляет сомнений для вывода: по уровню налогового давления действующие налоговые процедуры являются одними из самых обременительных для налогоплательщика за всю известную человечеству историю налогообложения. Это конечно не грабеж Сицилии Верресом и не разорение Македонии Пизоном. Современная налоговая система по уровню "опеки" налогоплательщика скорее сопоставима с налоговой системой Древнего Египта в период его упадка (эпоха Птоломеев).
В те далекие времена в Египте, так же, как и сегодня у нас, облагалось налогом практически все. Но наиболее болезненные последствия для общества несла в себе тирания сборщиков налогов и откупщиков. Они имели право инспектировать все, что касалось налогообложения, распространяя налоговый надзор на все сферы жизни. Огромные полномочия инспекторов порождали всевозможные злоупотребления. Все налогооблагаемые операции и объекты налогообложения тщательно записывались. Всячески поощрялось также развитие вездесущей системы информаторов, которые получали процент от взысканных с их помощью сумм.
Выдающийся русский историк М.И.Ростовцев считал, что причиной падения Египта было не что иное, как тирания налоговых агентов, власть которых в египетском обществе была крайне велика. Египтяне просто потеряли стимул к работе, так как весь их доход облагался чрезмерными налогами. Деловая активность упала, земли не обрабатывались, преступность росла, что требовало еще больших затрат на госаппарат. В результате Египет практически без боя пал перед Римской империей.
То же мы встречаем через полторы тысячи лет в Испанской Империи - стране, над которой некогда не заходило Солнце. Чрезвычайно обременительный налог на продажи alcаbala в совокупности с налоговой тиранией стали причиной падения самой могущественной империи в намного большей степени, чем поражение Армады от англичан к северу от Гравелина. Упадок Испании не был следствием одного события. Это череда неверных политических и экономических решений, следствием которых стало длительное чрезмерное налоговое давление на налогоплательщиков, вынужденных уклоняться от налогообложения либо спасаться бегством в другие страны и Новый Свет.
И это только два самых выдающихся примера падения великих держав вследствие пагубной налоговой политики. По этим же причинам пали империи инков и ацтеков, чрезмерное налоговое давление стало причиной крестьянских войн в Германии, Английской буржуазной и, конечно, Великой французской революций, унесших сотни тысяч жизней.
Что же сегодня, спустя несколько столетий, заставляет демократии забыть уроки истории, оправдывая тотальную слежку налоговых органов за всеми без исключения транзакциями налогоплательщика, операциями с активами любого вида как корпораций, так и граждан? Заметьте, мы не спрашиваем, почему сегодня наш Минфин, реформируя очевидно репрессивную украинскую налоговую систему, предлагает еще более ужесточить налоговый контроль, введя полномочие налогового ведомства по контролю над ЗАТРАТАМИ налогоплательщика! У нас нет иллюзий относительно уровня профессиональной компетенции и даже просто элементарной человеческой прозорливости сегодняшнего состава Минфина, он давно дискредитировал себя своими, мягко говоря, неоднозначными инициативами. Мы задаемся вопросом о том, на что рассчитывают правительства западных стран, уже реализовавшие подобные механизмы, ставшие прецедентом для отечественных "реформаторов" в рамках своих налоговых систем?
Пойдем дальше. Почему такой сложный многоуровневый инструментарий по борьбе с международным терроризмом и отмыванием денег, добытых преступным путем, просто и бесхитростно перешел во власть налоговых служб, использующих его настолько беззастенчиво и "эффективно", что возникает обоснованное подозрение: а не для этих ли целей эти правовые институты создавались с самого начала?
Отметим, что налоговая тирания не могла бы состояться без чрезвычайных мер ответственности, обеспечивающих исполнение налоговой обязанности налогоплательщика, что является третьим основным отличительным признаком современных налоговых правоотношений. Очевидно, что налоготворцы давно забыли заповеди великих мыслителей Д.Локка и Ш.Монтескье, считавших неприемлемым установление уголовных наказаний за налоговые правонарушения. Вместо этого, сегодняшние меры уголовной ответственности за неуплату налогов пестрят обилием санкций. Более того, без санкции в виде лишения свободы государство уже не может обеспечить эффективность налогообложения, настолько сильно противостояние общества налоговой тирании государства.
Очевидно, что следствием чрезмерного налогового давления на общество является только налоговый бунт. Бунт, который уже несколько десятилетий зреет в современном обществе, только внешне подчиняющемся все более и более контролирующему его Большому Брату. Скажем больше, бунт, который уже идет! Конечно, налоговиков не обезглавливают, как встарь, и даже не вываливают в перьях и дегте. Общество несомненно стало цивилизованней. Однако каково отношение общества к налоговой системе, уничтожившей банковскую тайну как таковую, фактически нивелировавшей право на частную жизнь? Каково отношение общества к налоговому правонарушению?
Последние исследования показывают, что большинство граждан развитых стран оправдывают в той или иной степени уклонение от налогообложения, считая его моральным. То есть имеет место очевидный пример, когда право и мораль расходятся в своих оценках вследствие произвольной политики государства по отношению к налогоплательщику. Речь уже не идет и не может идти о добровольной уплате налога сверх положенной суммы, как это было когда-то. У сегодняшнего налогоплательщика, вероятно, тот факт, что такие действия достаточно часто случались не только в Древней Греции, но и в США в первой половине прошлого столетия, вызовет не более чем недоверчивую улыбку.
Уклонение от налогообложения еще более оправдывается фактической невозможностью какого-либо контроля гражданина за государственными расходами. Сложность технологий государственного управления в сфере финансов не оставляет шансов контролировать использование денежных средств никому, кроме государства. Налогоплательщик, отдавая свои деньги, не может даже теоретически проследить за их использованием. За него это делает само государство, прикрываясь внешним фасадом демократии. Налогоплательщик платит налог, который, с одной стороны, используется на выполнение функций государства, но также на финансирование государственного контроля за исполнением функций государства, а кроме этого еще и на борьбу с коррупционными проявлениями в самом государстве при выполнении этих же функций, и в завершение - на контроль за тем, как сам налогоплательщик платит налог. Не слишком ли дорогим и достаточно ли необходимым стал современный институт государства для налогоплательщика?
Государство и гражданин (подданный) превратились из единого целого, коим были на заре западных демократий, в оппонентов, один из которых (государство) подавляет другого. И разделило их налогообложение. Случилось то, о чем предупреждал еще Ш.Монтескье, утверждавший, что "свобода производит излишние налоги; результатом излишних налогов является рабство". Таким образом, свобода сама посеяла семена своего саморазрушения.
Насколько прозорлив был философ! Демократия, используя налогообложение, фактически превратилась в Большого Брата современного общества, установив свою диктатуру, которая подчинила себе все. Обратите внимание, граждане, на первый взгляд, могут повлиять на кадровый состав правительств через механизм выборов, но ни одно избранное гражданами правительство не может сколько-нибудь уменьшить налоговую тиранию. Более того, налоговое давление из года в год только увеличивается, а процедуры контроля усложняются! Возможно, граждане на самом деле голосуют за увеличение налогов и государственных затрат? И это есть в предвыборных программах кандидатов? Ну хотя бы в одной из них?.. А если нет, можем ли мы сказать, что принцип "нет налогообложения без согласия" реализован в современных демократиях? Действительно ли парламенты европейских государств выражают волю народа, вводя новый налог либо ужесточая налоговую ответственность? Или все-таки этот принцип, кровью вписанный в Великую Хартию Вольностей, Билль о правах и десятки других документов, на коих покоится труп современной демократии, искривлен до неузнаваемости, полностью превратившись в фиговый листок, прикрывающий то, во что превратилось государство?
Ведь свобода не существует в абстрактных формах, ей необходимы конкретные, реально действующие конструкции и механизмы, через которые проявляется связь между обществом и государством, находящимся на его службе. В случае государственных финансов очевидно, что связь разорвана полностью, следствием чего стала трансформация государства из слуги народа в его повелителя. И в отличие от более ранних диктатур, в нашем случае диктатор не персонифицирован, это сложный организм, легко жертвующий своими частями для самосохранения, организм, имеющий разные, противоположные цели с порабощенным им обществом. А если так, если налогообложение осуществляется без согласия налогоплательщиков, если мы можем вполне обоснованно говорить не о "законном налогообложении", а об "узаконенном грабеже", имеет ли право народ отказаться от платежа налога? Наши предки давали на этот вопрос однозначный утвердительный ответ.
Каждая налоговая система, как и каждый общественный строй, переживала периоды развития и упадка. Период, когда уплата налогов считалась почетной обязанностью налогоплательщика, повышавшей его общественный статус для современных налоговых систем, очевидно прошел. Их расцвет также уже позади. Очевидно, мы являемся свидетелями самых жестких и репрессивных налоговых технологий, свидетельствующих об упадке западных налоговых систем. Даже простой поверхностный анализ свидетельствует о поразительном сходстве современной налоговой системы со странами, характеризуемыми нами сегодня как налоговые тирании. Чрезмерные налоговые ставки, обременительные процедуры, налогообложение без согласия плательщика, нивелирование права на частную жизнь, завышенные криминальные санкции - все это звенья одной цепи, связывающей налогоплательщика по рукам и ногам, провоцирующей налоговый бунт и, как результат, перезагрузку налоговой системы в частности либо государственной системы в целом. Налоговый бунт пока бескровен. Граждане и негосударственные корпорации пока еще скрыто противостоят налоговому давлению. Толстосумы и бизнес уходят из высоконалоговых юрисдикций в низконалоговые тихо, забирая с собой самых талантливых и ценных налогоплательщиков. Однако, как показывает история, государства и даже целые цивилизации, которые не смогли вовремя определить и предотвратить наиболее вероятный трагический сценарий, безвозвратно ушли в историю…
Мы бесконечно далеки от выводов о приближающемся крахе европейской цивилизации, слишком обременившей себя налогами. Более того, европейские и американская налоговые системы сегодня действительно являются одними из самых совершенных в мире. И, возможно, мы ошибаемся. Возможно, перезагрузить систему можно изнутри. Возможно, проблемы вообще не существует и все в данном конкретном случае обойдется. Но, возможно, и нам, украинцам, не следует слепо воспринимать западный пример развития собственной финансовой системы? Ведь мы-то с вами помним, что самую совершенную для своего времени налоговую систему имел и Древний Рим, и именно в период своего падения. Падения, которое заморозило развитие европейской цивилизации на долгую тысячу лет…