Мариупольский металлургический комбинат имени Ильича всегда был на особом положении. Начиная от приватизации, в ходе которой его контрольный пакет не перешел в руки одной из бизнес-групп, а остался в руках у созданного трудовым коллективом ЗАО «Ильич Сталь».
Это далеко не всем нравилось. Не говоря уж о привычке ильичевцев показывать реальную прибыль от своей деятельности, что иногда очень раздражало других эффективных собственников (у которых рентабельность производства почему-то оказывалась гораздо ниже).
В общем, комбинат всегда выделялся как в Донецкой области, так и в металлургии в целом. Во многом это связано с личностью его директора Владимира БОЙКО.
Владимир Семенович — личность, безусловно, харизматичная. За свою жизнь он так и не научился кланяться. Всегда имел свое мнение и не стеснялся его высказывать. Так было при Кучме, так осталось и при Ющенко….
— Владимир Семенович, говорят, в этом году вам прочили должность губернатора Донецкой области. Это правда?
— Я никуда с завода не уйду. В 1987-м меня настойчиво приглашали начальником производственного управления Минчермета Союза. Назначение было согласовано с Политбюро, я отказался. И выстоял! Потом уже при независимости меня ломали, чтобы я пошел министром или вице-премьером по промышленности. Я сказал: нет, не пойду, не брошу завод! Это моя судьба, это люди, которые мне верят.
В 1990 году у нас на заводе было 26 тыс. человек. Сегодня — почти 80 тыс. Все эти годы наш комбинат не имел понятия, что такое невыплата или даже задержка зарплаты...
Мы не проедали деньги и развивались за собственный счет. За эти годы мы построили новые цеха, освоили новые технологии, около миллиарда долларов вложили в развитие производства.
И продолжаем вкладывать. На этот год запланировали вложить почти 300 млн. долл. И при этом ничего не прячем за «бугор».
Своим примером мы показываем, что страна наша богатая. Сегодня у нас на комбинате самая высокая средняя зарплата в отрасли. И средств у нас на все хватает, есть программа развития на много лет вперед. К тому же за все эти годы мы не свернули ни один объект социальной сферы — только наращивали социалку. Оказываем огромную помощь району, городу и окружающим нас селам. У комбината колоссальный агроцех — это 116 сел!
Взяли в свой состав Донецкий химико-металлургический завод, который полностью лежал, а вот недавно — «Уманьсельмаш».
Рядом с нами работают другие предприятия. И каждый раз, когда мы повышали заработную плату, то фактически вынуждали поступать аналогично и их хозяев. Ясное дело, это воспринимается без восторга — как вытягивание денег из их, хозяйского, кармана. А это не всегда приятно…
В прошлом году мы заплатили 1,96 млрд. грн. одних налогов. Это при прибыли 3,468 млрд. грн., т.е. отдали в казну больше половины. Покажите мне еще одно такое предприятие!
Зато сколько о нас говорят — то не так и это не то. Купили в Крыму санаторий, не в самом лучшем виде. Привели в порядок. Теперь 500 человек рабочих за смену отдыхают. Взамен построили в Крыму лучшую на полуострове украинскую гимназию. Это, оказывается, нарушение. А что весь Южный берег под частные виллы роздали — так это порядок.
Подняли Комсомольское рудоуправление — тоже крики, шум. Я в принципе к этому привык, но все равно: сколько можно бить тех, кто работает?
— А как вам скоропостижный подъем цен на железнодорожные перевозки?
— Никаких обоснований, никакого анализа последствий, ничего! Просто кому-то кажется, что мало платим. Вообще-то рентабельность грузовых перевозок составляет 45%. Комбинат сегодня платит 50 млн. грн. в месяц, а кому-то хочется чтобы платил 100 млн. У них что — рентабельность изменится? Или они вагоны начнут лучше ремонтировать? Да это просто желание скачать деньги — это только с одного комбината больше полумиллиарда в год, а если со всей отрасли?
Если тарифы поднимут, то бюджет недополучит огромные средства, это решение поставит на колени всю промышленность. Не забывайте, что если возрастут тарифы на грузовые перевозки, то это приведет к повышению цен на все товары в Украине, от которого пострадают как производители, так и рядовые граждане. Вы думаете, это кого-нибудь волнует?
Вы можете представить в любой стране Европы что-то подобное? Железная дорога — это же естественный монополист. Любое изменение цен должно месяцами просчитываться и обсуждаться. А тут пришли, махнули шашкой, думать потом будем.
У нас и так хватает желающих подоить производственника. Цены на сырье сейчас просто фантастические. Тонна кокса стоит 225 долл., и это без НДС, а нам его надо три миллиона тонн в год. Начинаешь думать, не построить ли собственный завод...
— А купить не пробовали?
— А кто нам продаст? На рынке все давно схвачено. Сейчас говорят, что не хватает кокса. Да в регионе полно убитых, а частично и затопленных шахт с невыработанными запасами. Но вы попробуйте что-то получить...
Возьмем приватизацию «Укррудпрома» — по закону мы могли участвовать. Ведь Комсомольское рудоуправление всегда входило в «Укррудпром», так что мы попадали в список претендентов. Но к торгам нас и близко не подпустили. В результате тонна окатышей, которая два года назад стоила 30 долл., сейчас стоит 64 долл. И нам глубокомысленно заявляют: «Это рынок». А цены, по которым купили укррудпромовские ГОКи. Да они за квартал все деньги отбили! Например, тот Криворожский железорудный комбинат оценили в 242 млн. грн. И это при том, что мы предлагали 700 млн.
— Но ведь КЖРК продали за 690 млн. грн.
— Да, когда стало ясно, что игнорировать нас не получится, пришлось платить почти в три раза дороже. А не было бы заявки от ильичевцев, так по оценочной стоимости и продали бы — как все другие ГОКи. И никто не виноват. Зато нам сейчас говорят: «А с вашей приватизацией еще разберемся».
Разбирайтесь. Особенно докажите трудовому коллективу, что он неэффективно хозяйствует. Можно с примерами — если найдете, конечно.
— А на принадлежащий заводчанам пакет акций ММК нет претендентов. В последнее время его акции довольно активно скупали…
— Мы знаем, но что-либо прикупить дополнительно уже не получится. Сейчас у ЗАО «Ильич Сталь» — 91% акций предприятия. У скупщиков — 7—8%, это для них предел. Мы просто обратились к людям, и они стали продавать акции нам.
Причем дело ведь не в Бойко — нет у меня лично никакого контрольного пакета. Просто все знают, что будет, если придут другие. В городе полно примеров, когда завод «зачистили» от всей «социалки» (это сейчас называется отдать в коммунальную собственность), а рабочих на треть поувольняли. Так что хотя мы платили меньше, акции несли к нам, а не к ним.
Нам верят. Нас знают. Мы никогда никого не бросали — ни рабочих, ни партнеров. Если вы в Европе, Англии, США спросите о комбинате Ильича, то вам ответят: это одно из самых порядочных предприятий в Украине и с этими людьми можно работать!
— Возвращаясь к сырью — вы действительно будете строить собственный ГОК в Приазовье?
— Если ничего другого не останется, то придется. Без собственной сырьевой базы и у нас (да и в России) очень трудно. А обеспечивать «чужому дяде» 200% рентабельности не хочется. И если бы эти прибыли хотя бы вкладывались в производство, в зарплаты тех же рабочих. А так сидят на старом оборудовании, латают понемногу — зато с ценами все в порядке: мировой уровень...
Так что, может, придется строить свой ГОК (сейчас мы с «Запорожсталью» работаем над проектом). Удовольствие это, мягко говоря, недешевое — миллионов двести долларов. Но если государство не в состоянии разобраться с ситуацией на рынке, то иного выхода не вижу.
Государству давно пора понять, что у нас два основных богатства — это наша земля и металлургия. Богом даны природные ресурсы, которые обеспечивают производство самых сложных марок сталей…
— Владимир Семенович, вы — член фракции «Регионы Украины». В свете последних событий не думали о переходе?
— Нет. Не хочу оказаться в потоке тех, кто разбегается. Мне предлагали многие, но всегда отказываюсь.
Да это и не нужно. Я и в «Регионах» всегда был на правах ассоциированного члена, всегда голосовал за то, что сам считал правильным. И от перехода в другую фракцию ничего не изменится.
Тем более что иногда сталкиваешься с любопытной ситуацией. Пробиваешь законопроект — все «за», никто не возражает. К примеру, не может быть, чтобы в стране создавался искусственный дефицит сырья. А как приходит время проголосовать, все отводят глаза. Я так не умею и никогда не научусь. Когда-то сказал «регионалам», что я у вас не состою, но из фракции уйду последний. Значит, так и будет.
Я никогда не лез в политику. Если бы без нее можно было обойтись, так и остался бы на заводе. Но пока не получается: просто в стране слишком много желающих что-либо переделить. Иногда даже кажется, что их больше, чем тех, кто умеет зарабатывать. А это неправильно. Вот и приходится бороться...
