Не знаю, когда именно и будет ли вообще названо именем первого всенародно избранного Президента суверенной Украины новое небесное тело. Однако на экономическом, рыночном небосклоне имя это уже сегодня сияет звездой первой величины. Даже не звездой, а настоящим созвездием: «кравчучка» (нехитрое сооружение - тележка на двух колесах); «кравчучник», «кравчучница» (род занятий); «кравчучничество» - новое социальное, экономическое, политическое явление, разновидность бизнеса, речь о которой пойдет ниже. Вот сколько слов так и просятся в будущий толковый словарь, кстати, не только украинский: явление распространилось и в других государствах-странах бывшего СССР.
Популярность нового слова чрезвычайна. Куда больше, нежели, скажем, у недавней полновластной царицы - тоже своего рода символа эпохи - «авоськи». Впрочем, с «авоськой» все понятно: собираясь на работу, берешь с собою сумку-плетенку «на авось»: кто знает, что, где сегодня «выбросят».
А «кравчучка»? Проклятие это или счастливое изобретение? Символ деградации или живучести, находчивости народа? Не будем спешить с выводами.
Прошлым летом не раз приходилось наблюдать ее владельцев в поезде, который курсирует между Могилев-Подольским на Днестре и Киевом. Вагоны всегда переполнены. На 600 пассажиров примерно 500 с «кравчучками». Ватага, растянувшаяся почти на полкилометра. И чей-то с хрипотцой насмешливый голос:
- Нажимай, братцы! Банановый поезд уже на пути!
...Банановый поезд... банановые поезда...
Были, да и теперь еще не перевелись по ту сторону океана «банановые» республики. Теперь у нас в Украине - знай наших! - свой «банановый поезд».
Но почему «банановый»? В вагоне мой сосед по купе, привычно пристраивая свой тяжелый груз, улыбается:
- Разве так уж трудно отгадать? Да вы оглянитесь вокруг!
...Ящики из-под бананов... Легкие, вместительные, с «продувом» - любимая тара «кравчучников».
Я насчитал их в одном только нашем купе восемь, доверху наполненных отборными яблоками. Вместе тянули центнера на два. Не многовато ли на одного?
- В самый раз! Моя усовершенствованная «кравчучка» на трех колесах - сам задумал, сам сварил-склепал - именно на такой груз и рассчитана.
А пока «банановый поезд» в пути, самое время нарисовать сплетенный из многих наблюдений социально-психологический портрет новоявленного бизнесмена.
Пол. Мужчин и женщин примерно поровну, немало семейных пар. Возраст - от 18 - 20 до 40 - 45 лет. Бизнес этот требует немало физического здоровья, выдержки, энергии, изобретательности.Социальное положение. Среди «кравчучников» мне лично встречались представители многих профессий. Преобладает, однако, рабочий класс. Одни занимаются бизнесом по совместительству - кто за счет выходных, отгулов, кто отпрашиваясь на день-другой («поставил мастеру пол-литра - и гуляй, Вася!»). Другие - в вынужденном простое: то предприятия не работают, то еще что-то.
Тут должен заметить, что вообще не каждый с «кравчучкой» - «кравчучник». Двухколесным транспортом для перевозки разных грузов охотно, как и в былые годы, пользуются и дачники, и просто горожане. Похожие сценки наблюдал я и в Бруклине, и на базарах в Хайфе, и у нас в Украине во время хождений по магазинам и рынкам. Для этих людей, как правило, пожилого возраста, тележка - просто помощник, удобный способ транспортировки покупок. А для настоящего «кравчучника»?
- Сегодня - это наша главная кормилица, - таким был однозначный ответ.
Моих земляков-могилевчан чаще всего встречаю с «товаром» на Левобережном рынке Киева. Удобно. Прямо с поезда - и в метро.
Молодой фрезеровщик машиностроительного завода:
- Нас называют спекулянтами. А какой я спекулянт? Та же работа. Да еще и какая! Везем то, на что сегодня спрос: яблоки, груши, абрикосы, сливы, перец, орехи, чеснок. И все - сами можете убедиться - лучших сортов. Иначе нельзя - прогоришь. Вот и попробуй! Просыпайся в 5 - 6, закупи, пока конкуренты не разобрали, запакуй. Вези на вокзал на «кравчучке» километров 5 - 6, так как автобусы не ходят.
Везешь 2 - 3 ящика по 20 - 30 кг каждый. Попробуй с таким грузом забраться в вагон, поставить ящики на полки, а на рассвете снять. Туда-назад - две ночи в дороге. И прямо с поезда - в цех. И мне бы хотелось в выходной, после рабочей недели, летом попляжничать, зимой походить на лыжах, посидеть с удочкой и книжкой, послушать хорошую музыку, а тут четыре ходки ежемесячно.
- Что же заставляет? Ведь на вашем заводе, насколько мне известно, дела идут не так уж плохо.
- Да, работы пока хватает. И зарплата выше, нежели у соседей. На еду - в самый раз. А одежда, обувь? Собираюсь жениться. Где взять деньги на мебель, холодильник? Вся надежда на «кравчучку».
Молодая женщина-фармаколог:
- В Могилев-Подольский мы приехали из Ташкента. Работу по специальности, вообще работу найти трудно. А кушать, жить надо? В месяц делаю четыре ходки: чистого навару в месяц до 2 млн. купонов (по курсу 15 долларов). Небольшие деньги, а что делать? Это и мое проклятие, и единственный способ выживания.
Слесарь - тоже с машиностроительного:
- А по-моему, от «кравчучки» только польза. Транспорту. Без нас поезда ходили бы пустыми. А еще - государству. Так как выполняем ту работу, на которую сегодня из-за лени, неумения, нерасторопности, дороговизны топлива не способны ни райпотребсоюзы, ни колхозы-совхозы. Немалая польза и самим крестьянам. Не только Приднестровья, но и Молдовы. Мы - оптовые покупатели. А без нас хоть корми яблоками свиней. Польза и киевлянам - разве такой товар увидишь в магазине?
Всем выгодно, а риск, убытки, если случаются, - на базаре без этого не бывает - наши. Зато кой-чему научились. Я теперь лучше знаю людей, как с кем говорить, общаться.
Позор, стыд? А по-моему, стыдно ныть, искать без конца виновного, ждать манны небесной от государства, парламента, Президента. Стыдно заглядывать в чужой кошелек, жить по формуле: «Пусть моя корова сдохнет, лишь бы и у соседей ее не было». Стыдно болтать, митинговать, когда хата горит.
А «кравчучка»? Как только начну в цеху зарабатывать по-людски, сразу же распрощаюсь с ней.
...Где-то читал о памятнике саранче в одном из штатов Америки. То насекомое стало настоящей бедой для хлопковых плантаций, превратив их в пустыни. Да нет худа без добра. Фермеры отказались от этой культуры, начали выращивать пшеницу, кукурузу, овощи, что принесло им и всему штату благополучие.
Может, и «кравчучке», которая стала кормилицей для сотен тысяч, тоже когда-либо поставят памятник? Придется прикрепить ее цепью к пьедесталу, чтобы не украли.***
После продолжительного перерыва, в который вписались две поездки (Израиль, США), я снова на рынке у станции метро «Левобережная».
Конец февраля.
Земляков узнаю почти безошибочно - по мягкому подольскому говорку, по отборному товару: яблоки - одно к одному, орехи, чернослив, чеснок; наконец, по интуиции: земляк земляка чует издалека.
- Из Могилева?
Удивленный взлет бровей:
- З Могилєва. А ви звідки знаєте?
Объясняю, что к чему. Называю предприятия, имена, хорошо известные в городе на Днестре.
Ледок недоверия тает. Предложение познакомиться с моим опусом встречают, однако, по-разному. Кто - заинтересованно, с любопытством, кто - настороженно.
- Тут все правильно написано. Только чего уж тут говорить: нужда погнала, - комментирует заметки «Мария Петровна», женщина в летах. - Пенсии не хватает, скоро свадьба у сына, вот и мотаюсь. Мне бы товар распродать да домой добраться живой-здоровой, а до остального мне дела нет. Спросите лучше у молодых.
С молодыми мне и впрямь повезло.
Представляются хором: Вова - Юра. Торгуют рядышком. Судя по разговору, репликам, взглядам - друзья-не разлей вода.
Вова - еще школьник, выпускник 11 класса. Юра - студент техникума. Оба - «кравчучники» с небольшим стажем, но думающие, с азбукой рыночной экономики освоились - само дело учит быстро. Мои заметки перечитывают с нескрываемым интересом.
Вова: - Все вроде правильно. И добавить нечего.
Юра: - Правильно-то, правильно, но есть кое-что... Да, да, нюансы кое-какие, - подхватывает он мою подсказку.
Я не стал уточнять, какие «нюансы» он имел в виду. Впрочем, к концу нашей беседы «нюансы» в виде двух здоровенных лбов появились, весьма воинственно, даже агрессивно настроенные: а что тут выпытывает, что записывает дед, почему мешает торговле?
Вова - Юра, что меня вдвойне обрадовало, чуть побледнев при появлении «нюансов», дружно взяли меня под защиту: дескать, земляк наш все описал как надо, нашего брата не оскорбляет.
Так инцидент был исчерпан, и мы могли продолжить разговор.
- Что нового? А ничего. Только цены растут и на товары на могилевском рынке, и в железнодорожной кассе. Часто ли приезжаем? Нет, не очень, четыре ходки в месяц. Зимой лучше всего идут яблоки, витаминчики. За раз везем по 50 - 60 килограммов. На Левобережном впервые, до этого торговали в Святошино или у станции метро «Оболонь». Тут главное, чтобы можно было добраться от вокзала «на своих», без помощи такси, оно «кусается».
Цены на билеты с лета выросли, считай, в пять-шесть раз, если не больше. Вова - Юра едут по студенческим удостоверениям. Им скидка. А то - совсем беда.
Впрочем, отдуваться все равно покупателю. (Кстати, о ценах, и, соответственно, о подорожании. Прошлым летом самые лучшие сорта яблок на Левобережном рынке можно было купить за 30 - 50 тысяч килограмм, теперь, соответственно, 200 - 250, а то и 300 тысяч. Билеты плацкартные в два конца - 120 тысяч, теперь тянут за 600.)
- Чему научились? Да мы за эти месяцы такую политэкономию прошли, такое узнали, чему ни в школе, ни в вузах не научат. Случались и просчеты, и убытки, но это, поверьте, как раз тот случай, когда за битого двух небитых дают.
...Резюме моих юных собеседников не могу не дополнить личными наблюдениями.
«Кравчучничество» за полгода помолодело и... постарело. С одной стороны, за счет школьников, студентов: их гонит в дорогу не всегда крайняя нужда и уж отнюдь не голод, а скорее желание не сидеть в это смутное время на шее у родителей, иметь свою - и это, на мой взгляд, похвально - заработанную своими руками, собственной смекалкой копейку. (Вова: «В общий семейный котел деньги отдаю лишь тогда, когда меня родители попросят».) С другой стороны, ряды увеличиваются за счет пенсионеров, кто покрепче: на нынешнюю пенсию уж точно не прожить.
Среди новоявленных бизнесменов все больше рабочих: государственные предприятия, за исключением, быть может, машиностроительного Кировского, дышат на ладан. (Мама Вовы на приборостроительном получает... 300 тысяч карбованцев в месяц: не тянет даже на килограмм сосисок. Для сравнения: Вова за одну ходку имеет «чистыми» 1,5 - 2 миллиона.)
На Левобережном рынке в Киеве на этот раз я встречал «кравчучников» из Винницы, Крыжополя, Ямполя, Теплика: география разрастается, тележка для многих становится главной кормилицей. Надолго ли?
Вова: - Думаю, до тех пор, пока главной кормилицей не станет работа у станка, в школе, больнице.
Юра: - Ну, нет. А по мне - «кравчучке» в любом случае обеспечена долгая жизнь. Всегда найдутся люди, заинтересованные в «левых» заработках.
- А вы сами, ребята, то, чем вы занимаетесь сегодня, считаете чем-то «левым» или своим бизнесом?
Вова - Юра, дружно, в один голос:
- Нет, все-таки бизнес. Так и запишите. Только без фамилий. Идет?
Охотно выполняя просьбу моих юных земляков, не спешу, однако, ставить точку.
История с «кравчучкой» продолжается.