Преимущественно во всех 16 "белых листах" отсутствовала частная собственность на землю, массивы принадлежали государственным предприятиям и кооперативам. Соответственно, первый этап земельной реформы сводился к передаче земли селянам. Страны Прибалтики и Центральной Европы пошли путем реституции. Очевидно, речь и не могла идти об ограничении потомков предыдущих владельцев земли в правах свободно распоряжаться своей землей, а ключевое ограничение - закрытие от нерезидентов активно поддерживалось новосозданным классом отечественных фермеров - владельцев земли.
Другой сценарий избрали в Украине, России и Казахстане, где земли колхозов распаевали внутри коллектива. При этом все этапы денационализации сельхозземель были при свободном рынке, первый мораторий на операции купли-продажи был установлен только в 2002 г. Фактически аграрная отрасль тогда находилась в "либерализме по недосмотру", и средние цены на землю установились на уровне 1,5–2 тыс. долл./га - абсолютно невероятные для того времени деньги.
Но в 2002 г. 6,9 млн гражданам (владельцам паев) запретили свободно распоряжаться своей собственностью. Общий земельный банк, оказавшийся под мораторием, составил 27,7 из 41,4 млн га сельскохозяйственных земель Украины. К слову, под мораторий попали и государственные земли - еще 10,5 млн га. В результате оказался полностью заблокированным земельный оборот: если кто-либо хотел заняться сельским хозяйством, ему приходилось идти и искать свободные под аренду массивы. Именно так в 2002 г. Компартия и установила самый большой за историю украинского АПК барьер развития, масштабы которого сегодня можно оценить только в сравнении с поясом стран Восточной Европы, предоставивших своим гражданам возможность свободно покупать и продавать землю. Итак, насколько же отстала Украина от своего потенциала за 17 лет моратория?
Прежде всего, фермеры находятся в патовой ситуации, когда нужные им земли можно только арендовать. Но для определенных видов деятельности с длительным инвестиционным горизонтом (садоводства, ягодных, цветов и других) покупка земли и 100-процентное право собственности на нее являются обязательной составляющей. Потому что в нашей правовой системе любой арендный договор может быть с легкостью разорван, и фермер понесет существенные убытки, потеряв свои инвестиции в насаждения. К слову, более 50% обрабатывающегося земельного банка Украины сегодня находится в аренде, из них 65% - в краткосрочной аренде до семи лет. Соответственно, украинский АПК деградирует к культурам с минимальной добавленной стоимостью и высоким уровнем истощения земли - рапсу, сое, и подсолнуху.
При этом грунты как ресурс подвергаются существенному истощению, поскольку арендаторы не заинтересованы в долгосрочном сохранении их урожайности. Нарушаются севосмены, средний уровень использования удобрений в 56 кг/га - на 130% ниже стандартов Восточной Европы.
Второй по важности искусственный барьер - это блокирование доступа аграриев к кредитным ресурсам. Основной актив фермеров - земля не может использоваться в качестве залога. Таким образом, получить кредит могут только уже устоявшиеся крупные фермерские хозяйства, остальные участники рынка полностью отсечены от кредитных денег. В итоге на АПК, локомотив украинской экономики, сегодня приходится лишь 8% корпоративного кредитного портфеля.
С другой стороны, для крупных компаний от 50 тыс. га нет проблемы в привлечении гораздо более дешевых ресурсов на мировых рынках капитала через эмиссию еврооблигаций или выход на IPO. Подобное неравенство возможностей уже привело к существенной олигополизации украинского АПК. Помимо ярко выделяющихся кейсов компаний с одними из самых крупных земельных банков в мире (Кернела - 550 тыс. га, Укрлендфарминга - 500 тыс. га и NCH - 400 тыс. га) важно обратить внимание и на общеотраслевые показатели. Только за 2009–2017 гг. произошло существенное укрупнение во всех трех категориях фермерства: на 18% больших (с более чем 10 тыс. га в обработке), 17% малых (до 1 тыс. га) и 11% средних (от 1 до 10 тыс. га). То есть происходит повышение барьеров для начала фермерской деятельности и ослабление конкурентной борьбы между текущими операторами рынка.
Как указанные диспропорции в итоге отобразились на украинском АПК?
Кумулятивный прирост цен на землю в Восточно-европейском поясе стран, отображающий ее доходность как бизнес-единицы, по сравнению с 2003 г., составил 208%. При этом, в отличие от "старой Европы", основным фактором роста цен выступило увеличение урожайности (в среднем на 53%) и улучшение структуры производства в сторону сложных и дорогих культур. Земля, где растет пшеница первого сорта, гораздо дороже аналогичной с фуражными видами, не говоря о высокомаржинальных подотраслях растениеводства.
В то же время Украина, земля с наилучшими стартовыми возможностями, сегодня собирает в среднем 41 центнер зерновых с гектара, что ниже на 11% показателей постсоветских стран Восточной Европы. Если же отбросить страны Прибалтики, где качество пашни несравнимо хуже, то разрыв в урожайности вырастет до 21%.
К слову, именно указанный разрыв в средней урожайности между Украиной и постсоветскими странами, где успешно функционирует рынок земли, можно использовать как инструмент количественной оценки потерь из-за моратория. Так, по моим расчетам, мы говорим о сумме в 30 млрд долл. за 2004–2018 гг. И это без учета амортизации грунтов.
Поэтому мы можем еще долго вести дискуссию о целесообразности открытия рынка земли со следующего года. Многие противники найдут десятки несущественных причин оставить мораторий. В их рядах и те, чьи бизнес-модели основаны на дешевой аренде, и те, кто не заинтересован в увеличении доли Украины на мировом рынке продуктов питания. Но каждый такой год обойдется Украине в еще несколько процентов ВВП и увеличении разрыва с фермерами Польши, Румынии, Чехии и других стран, которые мы так старательно пытаемся догнать.