Хлеб нынешнего сезона дается селянам Кировоградщины особенно тяжело. Необычно жаркая погода не могла не cказаться на конечном результате. Однако даже при этом урожай оказался вполне приличным. Валовой сбор против рекордного показателя прошлого года (2,75 млн. тонн) снизился примерно на 0,5 млн. Но при этом особое беспокойство вызывает не снижение объемов, а закупочная цена на с таким трудом выращенный хлеб. Последнее обстоятельство имеет, скажем так, стратегическое значение: останется ли у селян хоть какой-то стимул для выращивания достойных урожаев зерна в будущем?
Жатва в области завершилась в последние дни июля, примерно как и рассчитывали ее организаторы. Как сообщил начальник областного управления сельского хозяйства и продовольствия Юрий Литвин, собрано в среднем по 32 центнера с гектара. Наибольший урожай выращен в Ульяновском районе: здесь с гектара получили в среднем по 35 центнеров, а озимой пшеницы — и все 40. Близкие к этим показатели получены в Гайворонском, Голованевском, Петровском и Кировоградском районах. Качество продукции, поступающей на элеваторы, склады сельхозпредприятий и выдаваемой людям в виде арендной платы за паи и натуральной оплаты, оказалось не хуже прошлогоднего. 65—70% собранной пшеницы составляет продовольственное зерно.
Как и предполагалось, самым узким местом в комплексе жатвенных работ стала уборочная техника. Из 2286 зерновых комбайнов только несколько десятков были новыми, степень изношенности остальных «зашкаливала» за 80—90%. На жатву следующего года выходить не с чем: уже в нынешнем сезоне далеко не все из более 2 тыс. имеющихся комбайнов смогли выйти в поле. В ряде сельхозпредприятий Компаниевского, Долинского, Александрийского районов ни один из зерновых комбайнов из-за технического состояния так и не смог принять участия в уборочной.
Избежать крупных потерь в разрезе районов и отдельных сельхозпредприятий помог маневр техникой в масштабах области, взаимообмен с соседними регионами. Механизаторы сельхозпредприятия «Украина» Устиновского района, за полмесяца управившись с уборкой урожая на 3233 гектарах, не стали праздновать обжинки.
Сформировав сводный отряд из наиболее надежной техники, они предложили свои услуги коллегам из Бобринецкого, Долинского районов. Таким образом поступили и многие другие коллективы. При этом помогающая и принимающая стороны действовали не спонтанно, а в соответствии с заблаговременно заключенными договорами, предусматривающими выделение соответствующих площадей для уборки, оплату.
Полтысячи зерновых комбайнов были переброшены на поля Кировоградщины из южных областей. Однако в этом деле есть и существенный ограничитель: за использование чужой техники и персонала платить (в основном тем же зерном) приходится гораздо больше, чем при самостоятельной уборке. Такая вынужденная практика хотя и сокращает сроки страды, сохраняет урожай, но приводит к неминуемым экономическим потерям, повышая себестоимость зерна. Бедные сельхозпредприятия, не способные самостоятельно выполнять работы на своих полях, становятся еще беднее. С каждым годом им все тяжелее рассчитываться с растущими долгами, в том числе — своим работникам и арендодателям.
Проблема рентабельности зернового производства в нынешнем сезоне стоит особенно остро. Уж очень много «всплыло» факторов, повлекших за собой рост затрат. Тут и сезонный скачок цен на горючее, подорожание ядохимикатов, минеральных удобрений. Эти дополнительные расходы могли быть компенсированы если не высокими, то хотя бы приличными ценами на выращенный хлеб. Но в том-то и дело, что цены на зерно по сравнению с прошлым менее затратным сезоном не только не возросли, но проявляют явную тенденцию к снижению.
Жатва уже близилась к завершению, а цена на зерно все не складывалась. Исполнительный директор бизнес-центра «Кировоградский торговый дом» Андрей Криуляк особой ясности внести не смог. Да и как это можно было сделать, если на торговой бирже совершилась всего одна сделка. Было продано 130 тонн ячменя. Выставляемые на торги каждую среду крупные партии озимой пшеницы разного качества — от первого класса (600 грн. за тонну), третьего (за 480 грн.), четвертого (465), пятого (365) до шестого (340 грн.) — никто не брал. По словам организаторов торговли, такое положение сложилось не в последнюю очередь потому, что ГАК «Хлеб Украины», Госрезерв, другие солидные покупатели, пассивно ожидая определения цены, сами не спешили дать хоть какой-то «сигнал».
Как бы то ни было, намерения сделать торговлю зерном «прозрачной», проводить ее исключительно на бирже и в нынешнем году остались не более чем благими пожеланиями. Зерновые сделки совершаются отнюдь не на торговых сессиях, а в тиши кабинетов. И этот порядок, вернее, непорядок, приводит к тому, что цены складываются отнюдь не в пользу производителей зерна. Скажем, Куцовский элеватор Новогородковского района в разгар жатвы предложил сельхозпредприятиям 280—290 грн. за тонну пшеницы шестого класса. И зернопроизводители, испытывавшие крайнюю нужду в средствах (надо было срочно возвращать кредиты, закупать горючее, запасные части для продолжения сельхозработ) вынуждены были соглашаться.
С началом работы Долинского элеватора, составившего конкуренцию Новогородковскому, цена зерна того же шестого класса возросла до 300—305 грн. Селяне обрадовались даже такому мизерному сдвигу. Может возникнуть естественный вопрос — почему же им было не воспользоваться так широко разрекламированными нашим правительством и Минагрополитики залоговыми ценами? Т.е. сдать зерно на элеватор, получить за него с помощью государственного кредита 50% стоимости (240—250 грн.), а оставшуюся сумму забрать после реализации продукции. Все дело в том, что решение центра по запуску в действие этого довольно непростого механизма затянулось почти до конца жатвы. А ждать могли не все. К тому же сельхозпроизводители, наученные горьким опытом «взаимовыгодных» игр с государством, воспринимают 50-процентную оплату как окончательную, сверх которой уже ничего не получишь…
Есть еще одна причина, вызывающая среди зернопроизводителей панические настроения и желание поскорее сбыть зерно с рук. Это цены, установившиеся на базарах. На большинстве из них ведро зерна в 8 кг стоит 3—3,5 грн. т.е. в пределах 250—260 грн. за тонну. При этом ячмень стоит дороже, чем пшеница. Такая ситуация на базарах сложилась, конечно, не сама по себе. Активная торговля стимулировалась тем, что еще в разгар жатвы, когда хлебная биржа работала вхолостую, а выставляемые в бюллетенях цены никто всерьез не воспринимал, ряд сельхозпредприятий начали выдавать зерно в счет заработной платы и за аренду земельных паев. Значительная часть этой продукции сразу же оказалась на базарах и таким образом существенно повлияла на общее состояние зернового рынка.
Столь поспешное «отоваривание» селян вызывает подозрения — а действительно ли все делалось только с благой целью удовлетворить чаяния рядовых тружеников и пенсионеров? Дело в том, что между сельхозпредприятиями, с одной стороны, и профсоюзами было заключено соглашение. Согласно ему, зарплату можно выдавать натурой, но не больше 50% и по цене не выше себестоимости. Не исключено, что поспешные расчеты с селянами для того и проводились, чтобы эти договоренности обойти. В прошлом году, утверждали в разговоре с корреспондентом «ЗН» работники отраслевого профсоюза, вследствие манипуляций с ценами на каждой тонне натуроплаты селяне теряли не менее 150 грн. В нынешнем году ситуация не меняется. Один из высокопоставленных чиновников еще до того, как в хозяйствах были проведены подсчеты затрат на производство продукции, заявил, что себестоимость зерна составит не менее 350 грн. за тонну. Т. е. он ориентирует руководителей сельхозпредприятий на то, чтобы расчетные цены вплотную приблизить к биржевым и намного превысить цены, сложившиеся на местных базарах.
Профсоюзные организации АПК, руководствуясь ранее достигнутыми договоренностями, намерены добиваться справедливости, не допускать, чтобы все издержки рыночной конъюнктуры легли на плечи рядовых тружеников и пенсионеров. Как это случилось в прошлом году, когда каждую тонну выданного зерна в счет задолженности по зарплате сельхозпредприятия оценивали по ценам, в два и больше раза превышавшим его себестоимость. Можно понять стремление руководителей сэкономить. Но желание поправить финансовую ситуацию за счет ущемления интересов селян вряд ли пойдет на пользу дела.
А такое стремление уже просматривается во вполне официальных документах. Областной совет союза сельхозпредприятий на своем недавнем заседании определил такие ценовые ориентиры по расчету с селянами за аренду их паев: тонна продовольственной пшеницы — 500 грн., фуражной пшеницы —350, ячменя — 370 грн. Поскольку никто пока по таким высоким ценам у сельхозпредприятий зерно не закупает, то получается парадокс — не имея возможности выгодно продать зерно, руководители сельхозпредприятий стремятся компенсировать потери за счет односельчан, занятых на выращивании того же хлеба. Такая позиция вряд ли поправит экономику АПК, а вот вбить клин между разными социальными категориями на селе вполне способна.
Четко просматривается еще одна негативная тенденция. Элеваторы «дерутся» отнюдь не за высококачественное зерно. Они более охотно берут у селян зерно низких классов или вообще фуражное. Найти покупателя на высококачественную и, следовательно, более дорогую продукцию очень непросто. Автору привели пример того, как на областной бирже АПК уже длительное время предлагается партия в 2 тыс. тонн пшеницы первого класса, ею открываются уже не одни торги. Но покупателя нет. Такая тенденция, повторяющаяся из года в год, принуждает производителей занижать качество зерна, теряя на этом немалые средства.
Селяне хорошо запомнили высказывание бывшего министра агропромышленной политики Ивана Кириленко о том, что даже фуражное зерно пшеницы, поступающее из Украины, высоко ценится на Западе. Только, в отличие от экс-министра, радости у них этот факт не вызывает. Скорее, наоборот. Потому что за хорошую продукцию должны поступать и соответствующие средства. Затягивание с принятием современных стандартов по качеству зерна стало хронической болезнью. Неопределенность и разнобой создают предпосылки для всевозможных манипуляций, «наваривания» доходов посредниками по всей цепочке движения урожая. Вот только основные лица этого процесса — сельхозпроизводители — остаются ни с чем, и иные из них не находят ничего лучшего, как выяснять отношения с рядовыми тружениками и пенсионерами-паевиками, навязывая им при взаиморасчетах непомерно высокие цены.