В нынешнем году на торжествах по случаю Дня работников сельского хозяйства, традиционно отмечаемого на Виннитчине с особым пиететом, прозвучало что-то давно забытое и словно даже нереальное: по рейтинговой оценке Минагрополитики, агропромышленный комплекс Винницкой области признан лучшим в государстве.
Естественно, звучали аплодисменты, и людей, хоть как-то к этому причастных, видимо, переполняло чувство законной (а это именно так) гордости. И все же признание воспринималось как-то слишком уж скромно, словно неудобно было так радоваться достигнутому. Хотя лет надцать назад глава облгосадминистрации, то бишь — в те времена первый секретарь обкома партии, уже потихоньку сверлил бы дырочку в пиджаке — под орден Ленина. А дырочку под звездочку — Героя соцтруда — готовили бы люди попроще: тракторист, комбайнер, звеньевая, телятница. Наверное, были бы среди награжденных земледельцы из колхозов (пардон — частных сельскохозяйственных предприятий) «Победа» села Высокое Томашпольского, «Радовское» села Радовское Калиновского, агрофирмы «Крыжополь» Крыжопольского районов, собравшие в этом году по 51—56 центнеров зерна с гектара. Частному предприятию «Юхимовское» Шаргородского и обществу «Промінь» села Черепашинцы Калиновского районов, видимо, довели бы наградную разнарядку на тракториста свеклоуборочного комплекса и звеньевую свекловодческого звена — за урожай сладких корней по 672 и 526 центнеров с гектара. И не посмели бы обойти вниманием общество «Липовецкое» из поселка Липовец, где держат 10 тыс. голов свиней, среднесуточные привесы которых составляют 362 грамма, а уровень рентабельности достиг 86%. Да и руководители Крыжопольского, Тростянецкого и Бершадского районов, где собрали в этом году по 37,4—38,4 центнера зерновых с гектара, вполне могли бы рассчитывать если не на орден, то на медаль — уж точно.
Тогдашнее государство не скупилось на награды, если они были действительно заслуженными. И не только орденами и медалями ограничивалась государственная щедрость: премии, высокие зарплаты, полные амбары натуроплаты, возможность вне очереди приобрести дефицитные тогда автомобили, бытовую технику и так называемые предметы роскоши — ковры, мебель и т.п. — все это обязательно сопровождало награду, которую тогда никому и в голову не приходило назвать «побрякушкой». Один из самых передовых тогда (да и теперь, кстати, тоже, только сейчас это называется «один из самых крутых») председателей колхоза, Николай Мельник из знаменитой Липовки Томашпольского района, говорил мне: «У нас в каждом дворе стоял автомобиль, а то и два. И люди уже не знали, куда девать деньги».
Почему же сейчас на Виннитчине не чувствуется того оживления, которое обязательно должно было бы быть накануне подведения таких весомых итогов трудового года? Почему настроение у тружеников не то что не праздничное, а, скорее, неуверенное, настороженное, чтобы не сказать — тревожное?
Золотые центнеры
В марте, когда вся Виннитчина сеяла, мы с главой облгосадминистрации Юрием Ивановым беседовали о будущем урожае. Дело в том, что еще с зимы область «замахнулась» на 2,5 млн. тонн зерна, и на такой показатель власти упорно нацеливали село. После прошлогодних 1,8 млн. новая цифра казалась мне нереальной, а Юрий Иванович уверял меня в ее достижимости, что называется, с фактами в руках. Озимые посевы увеличились почти вдвое по сравнению с периодом трехлетней давности — до 450 тыс. гектаров. А всего зерновыми в области засеяно более миллиона гектаров. Под запланированный урожай было «внесено» 140 млн. гривен банковских кредитов, плюс еще 100 млн. инвестиций от собственников, плюс 30 млн. из областного бюджета...
А затем губернатор рассказал о программе возрождения животноводства, реализуемой в крае. Ее выполнение, конечно же, должно базироваться на соответствующей кормовой базе, где зерно тоже не на последнем месте. Впрочем, в ходе того интервью мы не стали делить шкуру неубитого медведя, то есть будущий урожай. Хотя во время многих предыдущих и более поздних бесед с винницкими специалистами нет-нет да и всплывала эта тема: что будет с выращенным зерном, если урожай и впрямь окажется щедрым? Кто-то сказал мне мимоходом, что господин Иванов давно затрагивал эту проблему на высшем, так сказать, уровне: «наверху» уверили, что все рассчитано, все под контролем. Действительно, после прошлогодних головокружительных прыжков цен на зерно, муку и хлеб насущным казалось лишь одно — вырастить как можно больше и самого лучшего. А уж когда хлеб будет в амбаре, то только глупец не будет знать, что с ним делать.
Зерновые действительно уродили на славу, превысив прошлогодний результат почти на 400 тыс. тонн. Средняя урожайность по области составила 27,2 центнера, что на 2,2 центнера выше, чем в прошлом году. А кукуруза, площади под которой в текущем году увеличились в области до 100 тыс. гектаров, вообще поразила невиданным за последние двадцать лет урожаем: в среднем по 40 центнеров с гектара. И хотя в этом году винницкий каравай по весу уступал традиционно более хлебным южным областям, но сердца причастных к нему грел, наверное, больше, чем даже первенство Виннитчины в Украине по валовому сбору зерна в 1998 и 2000 годах и третье место в 1999-м. Поскольку был он не только весомым, но и качественным: почти на 85% состоял из продовольственного зерна. В планах руководителей сельскохозяйственных предприятий был уже четко расписан каждый центнер: кредиты, зарплаты, налоги, разнообразные фонды и платежи требовали своего — вдоволь и своевременно.
Но едва лишь в Украине вырисовалась картина зернового благоденствия, с обещанными «стабильными» ценами на зерно начало что-то твориться: они упали до отметок ниже некуда и потянули за собой в пропасть все крестьянские надежды. Набитые зерном мешки, о которых мечтали и которые в поте лица наполняли жилистые крестьянские руки, мгновенно превратились в гири на их ногах. Хотя, казалось бы, — что может быть парадоксальнее, чем убытки за рекордные намолоты? Но случилось именно так. И тем, кто вчера призывал сеять, выращивать, добиваться высоких урожаев, ничего не оставалось, кроме как обращаться к крестьянам скорее с просьбой, чем с советом: не продавать зерно по таким низким ценам, придержать его до «лучших» времен.
Зерно «залегло» в амбарах хозяйств не золотым запасом, а чистым убытком. Лишь в уходящем году, когда сельхозпроизводители Виннитчины реализовали в основном прошлогоднюю продукцию и часть зерна нового урожая, вопреки ожидаемым прибавкам, чистый доход сельскохозяйственных предприятий уменьшился почти на 40%, а уровень рентабельности сельскохозяйственного производства — с 16,9 до 10,3%. Заложницей дестабилизации на рынке зерна фактически стала вся финансовая система отрасли. Ведь как иначе расценить рост взаимных неплатежей, увеличение недоимки в Пенсионный фонд и местные бюджеты, замедление темпов погашения долгов по заработной плате, рост удельного веса проблемных кредитов и ухудшение ликвидности коммерческих банков — все то, что прослеживалось в крае на протяжении осенних месяцев? Да и пищевая промышленность оказалась в заколдованном кругу проблем...
Поэтому разговоры о реальной возможности собрать в следующем году на Виннитчине три миллиона тонн зерна, начавшиеся было на волне энтузиазма сразу после подведения первых итогов жатвы, тихо увяли под проливными осенними дождями беспощадной реальности. Кому, мол, это нужно — наработаться, чтобы нищенствовать?
Сладкие долги
После больницы свекор задержался у нас на несколько дней.
— Где это вы сахар берете? — спросил он как-то, долго и сосредоточенно помешивая ложечкой чай.
— На базаре покупаем. Сказала продавщица, что очень хороший.
— Неправду сказала, — возразил отец. — Это тростниковый сахар. Видишь, как долго он не растворяется в воде? Наш, свекольный, не успеешь бросить в воду, да еще и горячую, — и уже растаял. И наш калорийнее, вкуснее.
— Не выдумывайте, — рассмеялась я. — Какой там вкус у сахара? Сладкий — да и только.
— Не скажи, — возразил отец. — Вот нагрей свекольный сахар и тростниковый. Наш пахнет, а тот — нет. У нашего вкус есть, а тростниковый — только и всего, что сладкий.
Свекор всю жизнь — 50 лет трудового стажа! — проработал на сахзаводе, получив жестокий радикулит, остеохондроз, еще кучу профессиональных болячек и аж 105 гривен пенсии. Завод, отнявший у него жизнь и здоровье, он до сих пор преданно любит и болезненно переживает все его нынешние проблемы, словно свои собственные. А уж все технологические процессы, тонкости производства сахара и историю родного предприятия знает назубок.
— В 1962 году у нас уже перерабатывали тростниковый сахар, — говорит он. — Тогда Кубу спасали. Сколько навезли этого сырца! Два года весь завод был завален мешками. А кубинский мешок огромный — 120 килограммов. Всюду складывали их штабелями. Воровали, кто сколько мог, — ведь добра было немеряно. Возили по селам этот сырец — он желтый, не отбеленный. Продавали почти даром — по три рубля ведро. За те деньги в нашем селе целый поселок вырос. Так и называется — Кубинский.
— Нет, не лучше он свекольного, а хуже, — качает головой отец, вспоминая по моей просьбе процесс переработки тростникового сырца. — Не дай Бог на пять минут передержать в центрифуге — закаменеет вокруг сита, хоть кайлом долби. У него кристаллы тверже. Что ты хочешь — тростник! Камыш.
Я не стала ему рассказывать, что в этом году в августе — фактически накануне производственного сезона на отечественных сахарных заводах — по пролоббированной в Верховной Раде квоте (вопреки принятому той же Верховной Радой Закону «О государственном регулировании производства и реализации сахара») в Украину было ввезено 260 тыс. тонн этого «камышового» сырца. Имея гораздо более низкую себестоимость производства, тростниковый сахар продавался на базарах по такой же цене, что и свекольный, — по две с половиной гривни за килограмм. Какой фантастический «навар» получили владельцы этого заморского богатства — знают лишь они, так как больше никого, похоже, в стране это не интересует. Как не интересует и то, что подобными действиями добиваем собственную сахарную отрасль, которая и без того дышит на ладан. Иначе не работали бы на чужеземного дядю, а хоть немного думали бы о дядьке своем, с мозолистыми от тяжкого труда руками, которые благодаря такой антигосударственной политике превращаются в ладони нищих.
Тростниковый сахар остался в Украине. Как остается и беспошлинно ввезенный в режиме зоны свободной торговли сахар и изделия из него из Беларуси, Молдовы, России. И это при перенасыщении нашего рынка так называемым немобильным сахаром (то есть продукцией еще прежних урожаев), которую несколько лет подряд выдавали в счет зарплат и пенсий и которая до сих пор хранится у людей в амбарах и на чердаках. На Виннитчине этот «стратегический запас», по мнению специалистов, составляет примерно столько же, сколько производят все сахароварни за сезон.
Очень похоже. Ведь область потому и называют «сахарным Донбассом», что здесь лучшие условия для выращивания сахарной свеклы и, соответственно, наибольшее количество сахарных заводов — 38. В общих объемах промышленного производства области удельный вес сахарной отрасли превышает 20%.
История свеклопроизводства и сахароварения насчитывает более полутора веков, и кто знает, были ли для них времена тяжелее нынешних. Хотя нельзя сказать, что отрасль в области брошена на произвол судьбы. В этом году свеклой засеяно на 15 тыс. гектаров больше, чем в прошлом, и винницкие сахарные поля площадью 116 тыс. гектаров составляли 13% от общеукраинских. Но если раньше свекла была практически обязательной для всех культурой, то в этом году 240 хозяйств из 911, имеющихся в области, ее вовсе не посеяли. Невыгодно! Ведь до сих пор неизвестно, когда, куда, кому и по какой цене будут сбывать 200 тыс. тонн сахара, которые, ориентировочно, произведут в области 26 работающих сахароварен. Цена сахара, установленная государством на уровне 2 грн. 37 коп. за килограмм, делает сегодня дорогой свекольный сахар неконкурентоспособным на рынке, где по упомянутым выше причинам оптовая цена не превышает двух гривен. А если, не приведи Господи, заводы продадут свой сахар дешевле, их — по закону — оштрафуют в двойном размере. На складах области, по предварительным данным, уже накопилось сладкой продукции на 50 млн. гривен. Опять — мешки с деньгами, лежащие мертвым грузом.
Ситуация в сахарной отрасли не то что болезненна для Виннитчины — она жгучая. Сахзаводы обеспечивают работой 70 тыс. ее жителей, а следовательно — средствами к существованию более 200 тыс. человек. Более-менее благополучными можно назвать разве что десятка полтора предприятий, попавших не просто в хорошие руки, а — в хозяйские. Выиграл тот, кто комплексно подошел к производству сахара. Как, например, Браиловский сахзавод, имеющий более десяти тысяч гектаров земли. Грамотно ее обрабатывая, он ежегодно будет получать около 120 тыс. центнеров свеклы при общей потребности 150 тыс. Следовательно, заводчане будут обеспечены работой. А владельцы, заранее не позаботившиеся о зоне выращивания сырья, оказались в чрезвычайно тяжелой ситуации. На некоторых сахароварнях уже сменилось по три-четыре владельца: завод, приносящий лишь убытки, никому не нужен.
Но если бы все могло решиться только усилиями владельцев или местных властей! Правила игры диктует государство, и само же государство, к сожалению, их нарушает. И, как ни обидно это сознавать, не в пользу собственного производителя.
Дамоклов меч
Минагрополитики, отдавая первенство агропромышленному комплексу Виннитчины по общим показателям (кстати, впервые в ее истории), естественно, прежде всего отмечало не хлебный урожай края, не урожай сахарной свеклы. Несомненно, награда нашла героев благодаря ударному труду на фронте развития животноводства. Том самом, на котором в последние годы немыслимая без скота и птицы Украина проигрывала все битвы — бесславно и, по большому счету, безрезультатно. Ревущие стада переправлялись за рубежи нашей Родины «и тушкой, и чучелом», и натурой, и шкурой. Гибли смертью храбрых коровы и телята, свиньи и птица — чтобы было за что приобрести семена, топливо, технику, выплатить зарплату, рассчитаться с долгами. Проку было мало, потери — огромны. О восстановлении стада десятилетней, скажем, давности сегодня нечего и мечтать. Однако на Виннитчине сумели, насколько возможно, ситуацию переломить.
Первым шагом была программа развития и поддержки личных подсобных хозяйств граждан, инициированная, разработанная и почти два года назад воплощенная в жизнь областными властями. Крестьянские подворья, которых в области более 517 тыс., дают сегодня 60% всей сельскохозяйственной продукции. 71,6% мяса, 68% молока, 88,5% яиц производится именно здесь, без применения особых механизмов, зато с использованием тяжкого изнурительного крестьянского труда. Это — живая копейка, возможность прокормить и одеть семью в наше безжалостное к честным труженикам время. 50 копеек за литр молока летом и гривня — зимой иногда едва ли не единственная возможность заработать живые деньги. Поэтому и увеличилось домашнее стадо с 78 тыс. голов три-четыре года назад до 200 тысяч сейчас. А количество свиней — до 900 тыс. голов (одна хрюшка на двоих жителей области).
«Удваиваем все, что можем», — полушутя-полусерьезно говорил весной в интервью «ЗН» глава Винницкой облгосадминистрации Ю.Иванов. Стимулирование домашнего животноводства действительно приобрело в области небывалый размах: поросятами, телятами, цыплятами и утятами премировали, выплачивали заработную плату. Результат налицо. Но активность властей не ограничилась исключительно индивидуальным сектором. Виды на урожай в области уже весной заставили задуматься над использованием кормового зерна.
За год, естественно, успели не так уж и много. Начали работать четыре птицефабрики — и сразу повысили показатель роста производства яиц в сельскохозяйственных предприятиях на 36%, тогда как во всех категориях хозяйств он составляет 6%. Впервые за последние годы на 17% увеличилось производство мяса, в результате чего его реализация выросла более чем на 7 тыс. тонн. На 13% возросло производство молока, а его реализация на молокоперерабатывающие предприятия — почти на 40%. Это позволило гораздо лучше загрузить мощности пищевой и перерабатывающей промышленности и нарастить за десять месяцев объемы производства.
Но опять-таки возникает проблема сбыта. Внутренний рынок уже не в состоянии потребить все выращенное — не продавать же его ниже себестоимости. Европа не спешит отворять дверь перед украинской продукцией, хоть она и качественная, и — по западным меркам — недорогая. Россия закупила для внутреннего потребления дешевое мясо за границей — следовательно, на этого традиционного потребителя украинского мяса и сала нечего рассчитывать. Так откуда же возьмется рентабельность животноводства? Даже если некоторое время винницкие власти и сумеют — вероятнее всего, сугубо административными методами — поддерживать нынешнюю ситуацию в животноводстве, все равно, если не вмешается государство, обвал неминуем. Скот опять массово пустят под нож — нужно же где-то брать деньги...
Традиционный вопрос
У славян он один: что делать? Хотя в этом случае еще и чрезвычайно многогранный.
Очень часто приходится констатировать: причина создавшейся ситуации в том, что до сих пор наше государство, увы, не имеет четко и всесторонне проработанной целостной системы поддержки сельхозтоваропроизводителя. На примере Виннитчины это видно невооруженным глазом. Ведь все приоритетные в агропромышленном комплексе области отрасли больше всего страдают сегодня именно от непродуманной (это в лучшем случае, а в худшем — преступной) политики, формируемой где-то в заоблачных столичных кабинетах, но ломающей реальную, земную жизнь рядовых тружеников. Причем эта политика еще и не согласована между ветвями власти. Если верить ответственным должностным лицам Виннитчины, их протесты против ввоза тростникового сырца поддерживали и Президент, и Кабмин. Но Верховная Рада все равно приняла решение, однозначно наносящее вред собственному товаропроизводителю, а следовательно, — государству.
Несколько лет назад мне пришлось писать об упадке сахарной отрасли Виннитчины. Тогда контрольный пакет акций сахарных заводов еще принадлежал Фонду госимущества, и государство могло оказывать решающее влияние на возрождение отрасли. Да где уж там! Закон «О государственном регулировании производства и реализации сахара» рождался в таких муках и так долго, что отрасль за это время успела почти окочуриться. И все же принятый после бесконечных обращений к Президенту Украины, в Кабмин и Верховную Раду аж в 1999 году, этот закон кое-что сумел сохранить, а кое-что — даже развить. В любом случае, на Виннитчине установление нижней предельной цены на сахар и сахарную свеклу позволило отрасли уже в 2000 году подняться с колен и сделать первые шаги к выходу из кризиса. Впервые за десятилетие сахарное производство стало прибыльным, рентабельность производства сахарной свеклы в среднем достигла 5,8%, сахара — 5,5%. И достаточно было одного удара — ввоза сахара-сырца, чтобы неокрепшую сахарную отрасль опять начало лихорадить. Да так, что и до паралича недалеко. А после него, как известно, уже не поднимаются.
Так что и нормальные законы не спасают, если не выполняются. Однако производство зерна, скажем, не регулируется до сих пор ни одним законом. А он крайне нужен, чтобы предусмотреть квотирование поставок хлеба на внутренний рынок и по международным соглашениям, конкретно отработать программу экспорта, ежегодно устанавливать минимальную цену на зерно, которая компенсировала бы среднеотраслевые нормативные затраты и обеспечивала производителям необходимую прибыль, достаточную для расширенного воспроизводства... Хотя, судя по нынешней ситуации, для этого еще до принятия закона необходимо принять экстренные меры, дабы стабилизировать ценовую ситуацию на рынке зерна и обеспечить основной массе сельхозпроизводителей необходимые условия.
Это следовало бы делать не завтра — вчера. Но нам не привыкать тушить пожар. Хуже, что пожарная команда, как правило, прибывает уже на пепелище, и воды нет, насос неисправен, брандспойты порваны. Хотя «пожарные» еще пытаются что-то делать!
Собственно, что именно — специалистам ясно. Да и рядовые граждане, пожалуй, помнят из курса всемирной истории, как Рузвельт, выводя Соединенные Штаты Америки из великой депрессии, неуклонно проводил свой так называемый «новый курс», когда именно государство диктовало условия собственникам, заботясь об общенациональных интересах. В сельском хозяйстве, в частности, была разработана и воплощена в жизнь жесткая программа формирования цен: не могло быть и речи о продаже продукции по цене ниже себестоимости.
Пожалуй, главнейшая задача, поставленная в повестку дня зерновой ситуацией уходящего года, — это развитие внутреннего рынка, где и потребляется произведенное в государстве. А следовательно, необходимо повышать покупательную способность людей. Но платить высокую зарплату можно лишь только при высокой эффективности производства. А где взять средства на его развитие?
Опять же, от производства, но высокорентабельного. Виннитчане порой достигали 100% рентабельности растениеводства. Но ее «гасило» животноводство. И лишь в прошлом году впервые за последнюю пятилетку сельское хозяйство края получило 16% рентабельности. Это приятно, но не более. Поскольку, с учетом таких тяжелых прежних лет, этот уровень рентабельности едва ли может что-то существенно изменить. Он не способен развить внутренний рынок, поднять на более высокий уровень сельское хозяйство. А ведь именно на это должны быть направлены усилия всех государственных институтов. Однако нынешний год в который раз продемонстрировал слабость или же и отсутствие подобных усилий.
— Мы не хотим свободы при производстве продукции, превышающей внутренние потребности государства, — с горечью сказал корреспонденту «ЗН» глава Винницкой облгосадминистрации Ю.Иванов. — Это не конкуренция, это анархия. Нам нужен регулируемый рынок сахара, регулируемый рынок зерна. В ходе недавнего визита в область Президент Украины пообещал поспособствовать в разрешении этих проблем. Без этого начало следующего сельскохозяйственного года окажется просто под угрозой срыва.
...После этого мне расхотелось интересоваться у губернатора, готовит ли он пиджак под ордена.