По-разному складывалась история отечественного кооперативного движения. Были времена подъема и спада, надежд и разочарований, поисков и забвения. Большевистский период характерен отходом от основополагающих организационных принципов. По сути, кооперация в то время являлась разновидностью советской торговли со всеми присущими пороками последней. А сегодня... Сегодня «имеем то, что имеем».
Монополизм потребкооперации в сельской торговле - явление рудиментарное. Торговое обслуживание крестьян было возложено на нее «направляющей и руководящей» и отражало политику государства по отношению к селу. Поэтому разница в цене на один и тот же товар в госторговле и потребкооперации удивления не вызывала. К этому привыкли. Сегодня же либерализация цен и монопольное положение дали возможность кооперации бесконтрольно диктовать покупателю свои условия. Иногда это обретает уродливые формы и, прямо скажем, наносит вред не только рядовому потребителю, но и государству в целом.
Послушайте, как реагируют крестьяне на ценовой беспредел, порой сбивающий с толку даже убежденных сторонников рыночных преобразований. Ну, где же это видано, чтобы в селе (Широкая Балка Херсонской обл.), расположенном в 30 километрах от областного центра и в 3 километрах от маслобойни, растительное масло продавалось по 300 тысяч за килограмм, тогда как в городе по 180? Крестьяне возмущаются своим потребсоюзом, а заодно и демократами, президентами, правителями, депутатами всех уровней.
Можно, конечно, протестовать цивилизованно и просто - не покупать, тем более, что за углом такое же масло бабка предлагает за двести. Многие так и делают - пользуются услугами частника. Но покупку все же сопровождают красочными эпитетами из богатого нашего лексикона. Эмоции усиливаются совсем несмешными ценами на «сникерсы», «жупи», «самую чистую в мире» и прочие несуразные для нашего села штуковины. Психология крестьянина не воспринимает и вряд ли когда-нибудь воспримет, даже при денежном избытке, преимущество «распутовки» над привычным самогоном, который у Дуси хоть и не самый чистый, но по крепости и цене явно превосходит не только импортную невидаль, но и отечественную казенку. Согласитесь, есть над чем подумать, если не быть равнодушным к судьбе государства, политике реформ.
Речь, конечно, не о спирто-закусочном ассортименте и даже не о растительном масле. Тут кооперацию поправит сама жизнь. А вот где купить керосин, дрова, уголь, доски, мешки, ящики, гвозди, шило, мыло и многое прочее, необходимое для домашнего хозяйства и быта селянина? И не просто купить, а по божеской цене. Глаз режет стоимость рядовых продуктов, товаров повседневного спроса. В упомянутом сельском магазине сахар дороже «городского» на 25 процентов, макаронные изделия - на 60 - 65, рис - на 10, рисовая сечка - на 15, спички - на 75, сигареты пятого класса - на 40, соль - на 23, уксус - на 50. И это все при хроническом безденежье крестьян, транспортной блокаде, перебоях в энергоснабжении и прочих гримасах сегодняшнего дня.
Чем же неугоден стал наш крестьянин - кормилец своей родной потребкооперации, за что его так?
- Дело в том, что непомерными стали транспортные расходы, - рассказывает заместитель председателя правления Херсонского облпотребсоюза Леонид Седов. - Может сказываться нерасторопность работников низовых звеньев. Неудачно закупили, к примеру, товар, а сбыть его не могут. Надо признать, что и ценовая политика у нас негибкая, централизованная. Так что с ценами надо разбираться конкретно. В целом же тяжело всей нашей системе. Тут и несовершенство законов, противоречивость подзаконных актов, платежная недисциплинированность, налоговый пресс, а то и просто непонимание кооперации, ее сути, целей и задач.
Причем, касается это как верхов, так и местных властей. Вот последний, прямо-таки агрессивный, акт Кабинета министров - нас обязывают покупать право на оптовую и розничную торговлю целым рядом товаров, то есть платить солидные деньги за сертификаты и лицензии. И никому не можем доказать неправомерность подобных действий, ведь мы не являемся субъектом предпринимательства, ибо наша основная цель не получение прибыли, а улучшение экономического и социального положения членов общества. Так гласит наш устав, закон «О потребительской кооперации», принятый парламентом еще в 1992 году. Это же подтверждает вывод научно-правовой экспертизы Института государства и права НАН Украины, сделанный в начале 1993 года. Таких примеров много, как нам быть?
- Чего проще, взять да и подать в суд. Тем более, что ваша система имеет юридическую службу, специалистов высокого класса, опору на закон, поддержку науки. Чего бояться?
- Понимаете, - продолжает Леонид Седов, - наша структура строго соподчинена, интересы всей потребкооперации перед государством представляет Центральный союз потребительских обществ - Укоопсоюз. На наш запрос Киев ответил: надо платить.
Что-то здесь не так. Иметь возможность отстоять свои интересы и не воспользоваться ею, по крайней мере, глупо. По всей видимости, не все гладко в королевстве, ведь для суда существует понятие «де-юре» и «де-факто». И если первое выглядит более-менее благопристойно, то второе... Туда сотрудники упомянутого института вряд ли заглядывали, поскольку их об этом и не просили.
Давайте пролистаем типовые уставы всех звеньев общества: потребительского товарищества - райпотребсоюза - облпотребсоюза - Укоопсоюза. Если выбросить из них словесную шелуху, то суть всего структурного строения можно охарактеризовать как жестко централизованную систему. Управленческая вертикаль на каждой ступеньке разветвляется на хозяйственные горизонтали. Иными словами, все звенья, кроме нижнего (основы общества), сочетают управленческие функции с хозяйственной деятельностью. Даже самая верхушка - правление Укоопсоюза - пользуется правом юридического лица. И это право дает ему возможность (цитирую): «Принимать решение о продаже, обмене и передаче собственности Укоопсоюза, сдаче ее в аренду или бесплатно во временное пользование либо в долг каким-либо предприятиям, организациям, учреждениям, гражданам с последующим информированием совета Укоопсоюза».
Очень демократично. Особенно, если учесть, что в собственности Укоопсоюз может иметь (уже имеет) банки, биржи, страховые общества, аудиторские фирмы и прочее, не считая того, что приобретено в прошлом - предприятия, городские рынки, сеть учебных заведений, базы отдыха и еще кое-какие мелочи. Столичным кооператорам даже понадобились, в соответствии с пунктом 42, «земельные участки во владение и пользование». По-видимому, вскоре рядом с домом на Крещатике, 7/11, появятся картофельные грядки садово-огороднического товарищества управленцев. Иначе зачем нужны чиновникам столь высокого ранга эти самые «земельные участки».
Всю демократию можно понять из пункта 10 устава Укоопсоюза, который «обязывает» (так в оригинале) подчиненные ему облпотребсоюзы «...созывать в случае необходимости по предложению правления Укоопсоюза внеочередное собрание совета или съезд». Если попроще, то это означает, что когда подчиненный недоволен нами, то с нашего позволения должен созвать наш совет или съезд и через него пожаловаться нам.
Комментарии тут, кажется, излишни. В подобных случаях острые на язык одесситы говорят: хорошо устроились. Что тут рассуждать, такой была потребкооперация раньше, а сегодня лучшей не стала. Это общество трудящихся, и нам лезть в чужой монастырь заказано, тем более, что охраняется законом. А вот с некоторыми положениям других разделов уставов согласиться никак не можем, поскольку они затрагивают наши интересы как потребителей, или просто «население», забота о которых является уставным требованием общества.
Речь о дивидендах, распределяемых среди членов общества в соответствии с паевыми взносами, что в корне неверно. Позволю себе процитировать Александра Чаянова, признанного в мире авторитета по кооперации, который установил три основополагающих принципа организации потребкооперации. Вот один из них: «Вся прибыль потребительской лавки должна быть распределена по отдельным покупателям не по денежным паям, которые они внесли при открытии лавки, а в зависимости от того, на сколько рублей они в течение года купили».
Принятые же нашими кооператорами принципы распределения прибыли ведут в тупик, если, разумеется, конечной целью иметь улучшение экономического и социального положения членов общества. Попросту говоря, оно превратится, если уж не превратилось, в мощнейшее коммерческое предприятие.
То же самое относится к другим видам деятельности общества. Скажем, заготовку сельхозсырья нельзя вести путем закупки. Анализируя деятельность сбытового кооператива, теоретик кооперативного движения прямо писал: «Ни в коем случае нельзя забывать, что деньги, выдаваемые кооперативному крестьянину за его лен при приемке, есть не что иное, как ссуда под заклад льна, а отнюдь не уплата за лен».
Уверен, что кое-кому из высокого, и не только, начальства, эти строчки - что бельмо в глазу. А кому понравится такой порядок при прямо-таки сказочной конъюнктуре рынка! Возьмите кожсырье. Потребкооперация платит крестьянину (колхозу, фермеру, агрофирме) по 600 долларов за тонну (в эквиваленте), коммерсанты помельче - от 750 до 1000, а мировая цена - 1400. Ну какой здравомыслящий будет читать Чаянова или искать гвозди для крестьянина - хватай и продавай! Не обязательно за кордон. Хороший навар дает простая перепродажа. Вот вам и ответ на наивный вопрос депутата-парламентария - во что будем обувать армию? Ясное дело - в обмотки.
Чаяновские принципы должны быть положены в основу деятельности потребительской и других видов кооперации, в противном случае они не имеют права называться таковыми. Могут быть возражения такого порядка: Чаянов, мол, это период НЭПа, сейчас другие времена, другие веяния. Да, времена не те. Может, и вовсе не нужна нам потребкооперация, тогда надо разукрупнить этого неповоротливого монстра, приватизировать его предприятия, как это делают в России. Мне же кажется, что нужна. Только в первородном виде. Именно в недолгие годы НЭПа она показала свои потенциальные возможности.
- Да, это так, - рассказывает кандидат исторических наук Инна Бутенко, - в первые послереволюционные годы кооперация в России развивалась довольно бурно. Общеизвестно, что буквально за два года сельскохозяйственная кооперация накормила голодную страну. Можно вспомнить, что Союз маслодельческих кооперативов, так называемый Маслоцентр, в 1925 - 26 годах потеснил на мировом рынке голландских, английских и немецких маслоделов. К сожалению, кооперативное движение к тридцатым годам было свернуто, сельскохозяйственная кооперация трансформировалась в колхозы, потребительская превратилась в распределительную структуру, промышленная, кредитная, страховая и многие другие либо исчезли, либо дожили в изуродованном виде до наших дней.
В заключение несколько строчек о некотором психологическом аспекте в отношении к селу. Бытует мнение (не только среди чиновников потребкооперации, но и в обществе в целом), что материальная сторона жизни крестьянина в наше нелегкое время все же получше, чем у горожанина. Понятно, что при такой предубежденности недалеко до мысли - ничего, выдюжит селянин и ценовой пресс, он живуч, не то выдерживал. Что тут сказать... Есть доля истины в смысле наличия картошки. А выдюжит ли - сказать трудно, ведь приходится ему работать за ту картошку по две смены в сутки, а то и больше. О том, что такой труд преимуществом не является, свидетельствует такой факт - тяжело в городе, но что-то не становится массовой миграция в село. Там по-прежнему пустуют хаты, растут сорняки на подворьях да бегают по улицам бездомные собаки...