Поток жалоб, заявлений от бывших узников концлагерей, от «остарбайтеров» - жителей Украины, угнанных во время войны на работу в Германию, наводнил канцелярию Президента, Верховный Совет и другие влиятельные организации Украины. Вот передо мной письмо из Запорожской области, поселок Балабино. Его подписало десять человек. В заявлении-жалобе Генеральному прокурору люди требуют разобраться: «Канцлер ФРГ Коль давно отослал марки рассчитаться с бывшими узниками. Попали они в черные руки наподобие Звягильского и других. Г-н Казьмирчук В.Ф. 20.12.94 г. в передаче «Благо» обещал распределить их в течение трех и более лет. Однако многие ушли из жизни. Оставшиеся - больные люди, и им нужна срочная помощь. Спрашивается, до каких пор номенклатура высших слоев власти Украины над нами будет издеваться?! Ведь эти марки не являются достоянием Советов!..»
Не менее эмоционально призывают разобраться авторы и других писем. Чтобы получить информацию из «первых рук», я обратился в посольство ФРГ. Там мне корректно объяснили, что первая часть суммы - 160 миллионов марок, как и было оговорено, была отправлена 30 декабря 1993 года. Вторая - 120 миллионов марок должна поступить на счет «Укрэксимбанка» буквально на днях. Еще 120 миллионов марок придут до конца года. В остальном - работник посольства еще раз вежливо улыбнулся - должны дать ответ работники ваших служб...
Итак, теперь я начал проверять всю «цепочку» приключений денег на нашей территории. Встретился с директорами банков, на счета которых поступили упомянутые марки, вместе с ними попытался проследить путь этих средств до районных отделений, выдававших пособия. Кстати, «Укрэксимбанк» был выбран не случайно - это государственный банк с серьезной репутацией. Проконтролировать его очень легко. А наблюдательный совет для контроля за распределением этих средств был очень придирчивый. В него вошли работники СБУ, банков, представители различных общественных организаций - от узников концлагерей до узников гетто.
Встретился я и с руководителями фонда «Взаимопонимание и примирение», занимающимися разработкой программы распределения средств среди пострадавших от нацизма. Наконец, обратился к рядовым инспекторам, которые работали с населением по этой программе. В итоге удалось составить следующую картину событий.
* * *
От одного слова «остарбайтер» еще недавно в Украине передергивало. И не столько потому, что принудительные работы вызывали мерзкие и тяжелые воспоминания. Знаю, к примеру, немало людей, которые даже с некоторой теплотой вспоминают своих немецких хозяев, заботившихся о своих работниках, - не в пример их позднейшим социалистическим директорам. Порой это читается даже в строках анкет.
Так, одна из простых сельских женщин, заполняя графу «место и время принудительного содержания», написала следующее:
«У роки війни примусово працювала на ланах колгоспів Німеччини...» Советская колхозница не нашла особой разницы в своем положении в Германии и тем, как трудилась в родном селе - отсюда поля «бауэра» показались ей «колгоспними ланами».
Грустно, но более тяжелые воспоминания у многих связаны с тем жутким и унизительным положением, в которое попали эти люди при возвращении на родину. Здесь на них еще долго косились, чуть ли не как на пособников фашистов. С такой графой в анкете трудно было рассчитывать на приличную работу, продвижение по службе. Порой это «пятно в биографии» мешало даже их детям.
Но все меняется в этом мире. Тщательно скрывавшаяся многими причастность к «остарбайтерам» неожиданно из негатива превратилась в позитив. Тысячи наших граждан сейчас обращаются в районные отделы социальной защиты населения и настойчиво доказывают, что они и есть те самые рабочие, которые когда-то были вывезены на принудительные работы из Украины. Теперь уже во весь рост встала другая проблема: как установить, кто действительно был угнан, а кто уехал добровольно или вообще не был там?
Украинский национальный фонд «Взаимопонимание и примирение»
Причиной такой полярной перемены настроений в нашем обществе послужило соглашение четырех сторон - Германии, Белоруссии, России и Украины, подписанное 16 июня 1993 года. Эта договоренность предусматривала решение давно назревших вопросов и создание специальных национальных фондов «Взаимопонимание и примирение». Им для предоставления единовременных пособий лицам, пострадавшим от преследований нацизма, Германия выделила 1 миллиард марок. Соответственно, Украина из этой суммы должна получить 400 миллионов марок и распределить между людьми, которые пострадали от нацистских преследований.
Правда, получение денег было разделено на три этапа. Вот эта растяжка во времени и послужила, в основном, главной причиной жалоб, подозрений, упреков, которые сейчас выливаются на наши социальные службы: выплатить сразу всем - невозможно, но как только деньги направляются в один район, соседний, «ущемленный», сразу же взрывается протестами: «Не можем ждать! Почему преимущество соседям? Здесь что-то нечисто!»
Государство с самого начала заняло позицию невмешательства в дела фонда. Мол, это дело общественности. Невмешательство выразилось и в том, что средства для существования фонд должен был находить сам. А на что купишь компьютеры для обработки данных, арендуешь помещение, выдашь даже ту небольшую зарплату, которую получают работники фонда?
Опыт других стран, например Польши, показывает, что там сотрудники фонда работают за счет 10%, отчисленных от фонда. Наш фонд сразу поставил себе задачу - не брать ни копейки из средств, выделенных Германией. Все должны получить жертвы преследования нацизма. Для функционирования фонда решено было взять те небольшие проценты, которые государственный банк начислил на первую порцию денег. На них и была создана система областных организаций и республиканский национальный фонд «Взаимопонимание и примирение». На них была проведена колоссальная работа.
Прежде всего, необходимо было найти людей, которые могли бы рассчитывать на помощь фонда. Известно, что из Украины было вывезено около 2 миллионов 400 тысяч человек. Сколько из них осталось в живых? Сразу же было решено распределить средства фонда среди тех, кто остался еще в живых, - и сумма получается более ощутимой, и сроки выплат можно сократить. Если бы начали разыскивать всех, кто погиб в Германии, кто уже умер и так далее, работа затянулась бы на десятилетие. Кстати, опять же обратимся к международным прецедентам - поляки три года составляли списки кандидатов на выплату и семь (!) лет производили выплату. Это очень тяжелый и кропотливый труд.
Шестьсот пятьдесят тысяч кандидатов
Теперь попробуем с помощью заместителя директора фонда Евгения Беляева и консультанта фонда Ольги Стрелецкой шаг за шагом проследить действия по организации выплат.
- Прежде всего перед нами встала проблема, как максимально широко и быстро оповестить население об этой акции, - говорит Е.Беляев. - Мы подключили средства массовой информации, организовывали совещания. Лично я выступал раз пять, председатель фонда - раз пятнадцать. Здесь следует упомянуть еще одно обстоятельство, которое помогло нам - все люди, которые должны были получить деньги из фонда, подпали под Закон от 23 октября 1993 года о статусе ветеранов войны. В районных отделах социальной защиты населения, или, как их раньше называли, райсобесах, в это время начали пересчет пенсий, и люди могли сразу же узнать о том, что им причитаются пособия из фонда. Вы же знаете, этим Законом пострадавшие от нацистских преследований были приравнены по льготам к участникам войны.
- Учитывая, что к нам будут обращаться по этим вопросам престарелые, возможно не очень здоровые люди, мы постарались максимально упростить процедуру оформления документов, - добавляет Ольга Стрелецкая. - Был выбран такой простой и удобный вариант - все оформить в местном отделении социальной защиты населения и притом за одно посещение. Человека не должны заботить наши проблемы.
Итак, из чего же состоит процедура оформления?
1. Вы берете с собой паспорт и пенсионную книжку. Если дома сохранились какие-то документы, подтверждающие, что вы преследовались фашизмом, захватите и их.
2. В отделении социальной защиты по месту жительства берете у инспектора «Заявление-анкету» установленного образца.
3. Заполняете «Заявление-анкету» с помощью инспектора. В пенсионном деле обычно уже находятся справки о том, что человек во время войны преследовался нацистами или был угнан на работу в Германию, поэтому не нужно ходить ни в какие нотариальные конторы - достаточно указать в заявлении название, номер и дату выдачи документа, подтверждающего факт нацистских преследований. Печати местного отделения социальной защиты населения достаточно, чтобы удостоверить этот документ.
Вот и все! Заявителю остается идти домой и ждать, пока документ пройдет соответствующую проверку и ему вышлют открытку с сообщением о том, что он может прийти в местное отделение Сбербанка и получить причитающуюся сумму.
Впрочем, доказать факт работы в Германии для некоторых является проблемой - документы не сохранились. В этом случае обращайтесь в Украинский национальный фонд «Взаимопонимание и примирение», который расположен по адресу: Киев-252004, Бассейная, 1/2, 4-й этаж. Здесь вам помогут разыскать подтверждающие документы в архивах. Чтобы представить, какой объем работы неожиданно лег на плечи этих людей, приведу такой пример. В Полтавском областном архиве до начала работы фонда было весьма спокойно - с работой справлялся один человек. Однако только в 1994 году сюда поступило 20 тысяч заявлений с просьбой подтвердить факт их пребывания в Германии. Естественно, такой объем работы может выбить из колеи организацию и помощнее.
Опыт работы сотрудников фонда показывает, что наибольшие трудности возникли у тех узников и остарбайтеров, которые сразу после освобождения были призваны в Советскую Армию. Их документы хранятся в Москве, в Центральном армейском архиве, и поиск нередко затягивается. Чтобы упростить для этой категории лиц подтверждение факта преследования, фонд принимает в качестве документа свидетельства лиц, с которыми заявитель работал в Германии или находился в лагере.
К настоящему времени в фонд поступило 650 тысяч заявлений-анкет от граждан. 15 - 20% не подтверждено документами.
В океане бумаг
Когда заявление-анкета составлена, она поступает в областное представительство фонда. Здесь совет или комиссия из числа бывших узников проверяет ее, чтобы выяснить, по какой шкале произвести оплату. Ведь один из узников был в концлагере с крематорием, а другой в то же время доил коров у бауэра, кто-то трудился на свободном поселении, а кто-то стал инвалидом. Война к каждому поворачивалась своей стороной. Поэтому в фонде решили, что лучше всего в этих вопросах разберутся сами бывшие узники.
Впрочем, и здесь трудности встречаются на каждом шагу. Один из заявителей пожаловался на комиссию, которая дала ему не ту категорию. «У меня была койка в концлагере первая возле двери и над парашей. Когда утром, - пишет он, - приходил надзиратель будить всех, он бил меня палкой, а мой односельчанин лежал в закутке, как на курорте, и смотрел в окно. И нам дали одну категорию. Прошу восстановить справедливость!..» И подобных жалоб - сотни. Однако, несмотря на такие и множество других трудностей, работа продвигается. Уже 400 тысяч анкет прошло обработку. Компьютеры выделили из этого массива тех, кто должен получить пособие в первую очередь, и 50 тысяч человек получили в 1994 году открытки, сообщающие, что они могут в ближайшем отделении Сбербанка получить причитающиеся деньги.
Немалые усилия были приложены для того, чтобы выплатить деньги в той валюте, которую предпочитал заявитель. Именно поэтому Эксимбанк Украины, у которого нет достаточно разветвленной сети отделений по Украине, передал средства Сбербанку, а тот уже организовал выдачу денег.
- Но почему же, - спросил я у Евгения Беляева, - после всех этих усилий столько жалоб и недовольства работой фонда?
- Основные претензии от того, что мы выплатили деньги не всем, а только 50 тысячам человек. Но иначе просто не получалось, так как средства из Германии поступают тремя порциями. Мы провели сложную работу, чтобы по справедливости решить вопрос: кому же выплатить первому?.. В первую очередь было решено оказать помощь тем, кто во время войны подвергался особо жестоким преследованиям - побывал в концлагерях, гетто, а также людям, которым уже за 80 лет. Мотивы и логика этого решения, по-моему, безупречны. Теперь приступаем к выплате остальным. Уверен, что за 1995 год пособия получат все узники и остарбайтеры. Только за февраль деньги успели получить еще 30 тысяч человек. Зайдите к нам в компьютерный отдел и увидите - работа кипит. Кстати, для сравнения, в России такой же фонд за все время выплатил только 3 тысячам человек, в Беларуси - 12 тысячам.
Претензии, которые следовало бы адресовать И.Сталину
Среди различных жалоб попалась мне и такая: один из узников, владеющий польским языком, прочитал в польском журнале, как выплаты компенсаций производились в Польше. Так он узнал о специальной шкале, по которой в этой стране определялась сумма выплат пострадавшему. Он тут же приложил эту шкалу к тому, что перенес сам. Посчитал - вышла сумма в марках с четырьмя нулями. Естественно, узник возмутился и написал жалобу: «Куда деваются наши деньги - почему в самом лучшем случае нашим узникам платят по 1 тысяче марок, а остарбайтерам еще меньше - около 400 марок?»
На этот вопрос Евгений Беляев ответил так:
- Если вы обратили внимание, я намеренно нигде не называл выплаты нашим гражданам «компенсацией», именовал их скромно - «единовременным пособием». Дело в том, что при переговорах канцлера Гельмута Коля и президента Михаила Горбачева была оговорена при объединении Германии сумма в 1 миллиард марок, часть которой стала основой нашего фонда. Конечно, эта сумма ни в коей мере не является компенсацией за тот моральный и материальный ущерб, который понесли наши люди. Почему такая несправедливость?
Это одна из безумных страниц послевоенной истории. Оказывается, в 1951 году, когда страны Европы обустраивали послевоенный мир и собрались для решения вопроса о компенсациях, И.Сталин отказался участвовать в этой конференции. «Отец народов» великодушно «подарил» компенсацию, которая причиталась гражданам победившей стороны. Для этого были свои причины, которые тогда казались существенными. Но Польша, Франция, Израиль, Голландия и другие страны приняли участие в работе конференции и добились компенсации своим гражданам ущерба, который нанес им нацизм. Вот поэтому выплаты гражданам этих стран столь значительны. У нас не то - единовременное пособие, то есть подарок по случаю объединения Германии...
Когда-то в популярной песне фронтовики со слезами на глазах пели об «одной победе» и о том, что «за ценой не постоим». Сейчас, накануне пятидесятилетия Великой Победы, освободившей мир от нацизма, горько сознавать, что мы-то сами освободились от тирании позже всех. Осколки той бездушной войны продолжают ранить людей, вынесших на себе основную тяжесть страданий. За ценой действительно не постояли, жаль только, что в итоге имеем то, что имеем.