Информация к размышлению
В публикации, которая меня заинтересовала («ЗН» за 24 июня с.г.), изложена история госконтракта на сельхозпродукцию грядущего урожая. Мораль ее состоит в том, что отечественный агропоезд застрял на промежуточной станции между пунктом А - «социалистическим плановым хозяйством» в виде нового супертриллионного госкредита при невыплаченном старом и пунктом Б - «саморегулируемым рынком» в виде торгов на сельскохозяйственных аукционах. «При этом, - заключает автор Ю.Крот, - довольны, по-видимому, все: аграрии - от сохранения привычного режима уступок и исключений; рыночники - от лавров «перевоспитателей» аграриев; представители биржевой сферы (Главхлебпродукт Украины. - А.Г.) - от того, что продукция госконтракта им все-таки достанется, и недорого».
Отчего же оказались «довольны все»? И только ли аграрии пожинают ныне плоды «промежуточного» состояния украинской экономики?
В поисках ответа я вспомнил еще одну публикацию, связанную с аграрным сектором. Точнее, раздел «Структурная политика» из программной речи Президента Украины перед Верховным Советом 11 октября прошлого года. А вспомнил потому, что эта часть речи Президента с самого начала смущала меня. Заявить в разгар постиндустриальной эры мирового экономического развития о приоритетности в структурной перестройке народного хозяйства Украины таких отраслей, как агропромышленный комплекс (конкретно - выращивание зерна, льна, масличных культур и сахарной свеклы), металлургия, энергетика, трубопроводный транспорт, производство минеральных удобрений, - значит априори обречь страну на участь пресловутого сырьевого придатка высокоразвитых государств мира. Не исключено, правда, что перечисленные в преамбуле речи широкоизвестные источники основных ее положений исходили из не менее широкоизвестного «здравого смысла» или же, если хотите, народного наблюдения: не до жиру - быть бы живу.
И тут, пожалуй, единственное «приятное исключение» среди названных Президентом приоритетов - аэрокосмическое - натолкнуло меня на догадку об истинной подоплеке того, что объединяет все эти отрасли. Вернее, даже не сами отрасли, а их высшие эшелоны. Впрочем, обо всем по порядку.
Между социализмом и рынком
После распада СССР в каждом из его бывших осколков оказался свой «набор» сильно и слабо корпоратизированных секторов экономики. Это было естественным наследием прежнего «общесоюзного разделения труда».
В первом секторе сосредоточены предприятия-монополисты в техническом (высокий уровень концентрации производства), экономическом (способность локально регулировать цены на продукцию своих внутренних поставщиков и потребителей) и институциональном смысле. Здесь сконцентрирована основная масса высоколиквидных материальных ресурсов и возникают сверхприбыли, процент которых пока неведом мировой практике.
Такое положение обусловлено сочетанием экономических и политических (бюрократических) методов конкурентной борьбы, включая командный механизм формирования пропорций в распределении ресурсов. Мы воочию наблюдаем его в «цветении тысячью цветов» перечисленных выше приоритетных комплексов (к ним следует добавить торгово-финансовый) и сопутствующем крахе «неприоритетных» сфер - скажем, таких, как обрабатывающая промышленность (особенно легкая и наукоемкая), и воспроизводство рабочей силы (образование, здравоохранение, культура). Последствия такого положения обнаруживаются также в «ножницах цен» на рабсилу и потребляемые ею продукты, в кризисе неплатежей и проч. Другими словами, мы сегодня имеем дело с экономикой, регулируемой преимущественно неэкономическим соперничеством хозяйственно-бюрократических кланов, столкновением их властно-управляющих воздействий.
В итоге нового «разделения труда» произошел раскол общества на две неравные части: занятых в «приоритетном», сильно корпоратизированном секторе и работающих в регрессирующем немонополизированном секторе экономики. Тем самым появился «надежный фундамент» борьбы за перераспределение крайне неравномерных доходов (забастовки шахтеров, учителей, студентов, «простых оборонщиков» - типичные ее проявления). Развертывающиеся же процессы перераспределения собственности еще более усиливают нестабильность.
В поисках хозяина
Начатая под флагом необходимости заполучить «истинного хозяина» приватизация привела к полному затуманиванию истинной картины существующих имущественных отношений. После 10 лет «перестройки» трудно понять, где кончается государственный и начинается частный сектор. Произошла фактически полная диффузия форм собственности, поскольку ее присвоение происходило как путем скрытого грабежа, так и с помощью разнообразнейших легальных операций. Среди последних - перевод части созданной госпредприятиями добавленной стоимости в частный капитал, создание финансовых холдингов и полугосударственных банков с параллельными рынками денег и кредитов, возникновение взаимозадолженности между предприятиями как предтеча легальной или теневой приватизации и т.д. и т.п.
Следующая таблица дает наглядное представление об основных объектах, субъектах и методах присвоения.
Несколько слов о каждом из направлений присвоения ресурсов.
Как известно, после «незабываемого» августа 91-го неоднократно предпринимались попытки найти «золото партии». Вскоре, однако, поиски были прекращены. Причина? На базе партийных, комсомольских и прочих «идеологических» касс были созданы наиболее дееспособные коммерческие структуры - респектабельные банки, страховые общества, СП и т.д. Новая экономическая и политическая элита очень быстро достигла взаимопонимания по части дележа общественных «накоплений».
Основополагающий метод второго направления - «кредитная дойка» по схеме: дешевые кредиты Нацбанка - прокрутка по рыночной ставке в надежном комбанке - дележ «навара» между руководителями госпредприятий и банков - перевод денег на счета в оффшорные зоны.
Третье направление начало реализовываться в Украине не с 1993-го, а с 1987 года. Именно тогда при госпредприятиях началась массовая организация кооперативов, а затем МП. Самая популярная схема была такова: учреждение «малыша» госпредприятием и рядом физических лиц - передача госпредприятием в уставный фонд производственных площадей и оборудования - выход предприятия из состава учредителей с продажей оборудования по остаточной стоимости и сдачей в аренду помещений на льготных условиях. Единственными владельцами «подросшего малыша» остаются руководители предприятия, их родственники или просто подставные лица. При этом зачастую главный «продукт труда» кооперативов и МП - солидный процент за обналичивание средств госпредприятий.
Что до собственно приватизации, то вот лишь два примера. Запорожский гигант «Мотор-Сич» намеревались приватизировать за 1,5 млн. долларов, и лишь вмешательство депутатов Верховного Совета затормозило эту операцию. Ну, а нефтебаза в Ривненской области с несколькими бензоколонками была выкуплена за 20 тысяч долларов при том, что одна лишь директорская «Волга» была оценена в 10 тысяч «зеленых».
Мне неведом истинный размах «прихватизации» в Украине, но о «ножницах в ценах» можно судить хотя бы по опыту соседей. Специалисты американского банка «Си Эс Ферст Бостон» подсчитали: если бы «Единую энергетическую систему» России приватизировали в США, то она бы пошла с молотка за 49 млрд. долларов. На родине же ее оценили в 200 млн...
Наконец, в ходе «реализации» четвертого направления свыше сотни доверительных и инвестиционных компаний и фондов Украины «успешно» аккумулировали солидную долю накоплений граждан, в большинстве своем ничего не смыслящих в рыночных финансовых операциях. Часть из них оказались созданными полууголовными и уголовными элементами, воспользовавшимися отсутствием какого-либо контроля со стороны государства. Жертвами дутых фирм стали миллионы вкладчиков и «акционеров», потерявших около 40 млн. инвалютных и свыше 200 млрд. национальных дензнаков. Скандалы продолжаются и поныне.
Пирамида «хорошей жизни»
Действие описанных выше механизмов распределения и присвоения общественных и личных ресурсов привело ко всеохватывающей криминализации экономики и распаду общества на враждующие социальные группы.
Высшую составили те, кто занят в сильно корпоратизированном секторе (экспортеры промышленного и сельскохозяйственного сырья, импортеры и «транспортеры» нефти и газа, аэрокосмическая отрасль ВПК, финансово-кредитная и торгово-посредническая сферы), где формируются огромные сверхприбыли (в АПК и ВПК - за счет дешевых госкредитов). Для них характерно стремление получить и максимально вывести из-под налогообложения свои прибыли, что возможно путем либо прямого нарушения законодательства, либо изменения последнего в «нужном» направлении (типичный пример - страсти вокруг закона о ФПГ).
Обе эти услуги могут быть представлены исполнительной, законодательной и судебной ветвями властной бюрократии, часто понуждаемыми к такой деятельности криминальными элементами. Так что бюрократия и криминалитет как активные участники перераспределения сверхприбылей составляют средний этаж пирамиды, к которому чуть ниже примыкают этажи обслуги различных нужд сверхмонополистов, высших чиновников и «авторитетов». Ну а нижние этажи занимает, понятное дело, остальная масса населения, которая способна обеспечить свой прожиточный минимум лишь путем участия в различных формах теневой деятельности - от челночничества до огородничества.
В свое время я уже писал («ЗН» за 13 мая с.г.), что на первом этапе реформ невозможно было избежать формирования корпоративной экономики с сильным государственным, то есть бюрократическим влиянием. Но вся беда в том, что сформировавшиеся хозяйственно-бюрократическо-криминальные кланы постепенно становятся самодостаточными, т.к. обладают своим куском общественного «пирога», своими финансовыми, силовыми и прочими структурами. В результате Украина рискует застрять на этом «промежуточном» этапе в течение весьма длительного периода, ибо сегодня в обществе что-то не видно сил, способных вывести страну из ее нынешнего состояния. Хорошо, если кто-либо сможет опровергнуть это утверждение.