2003 год «подарил» миру еще одну войну. Буквально с первых дней прошлого года война в Ираке приближалась неизбежно и неотвратимо. Политики оттачивали ораторское мастерство, военные смазывали оружие, журналисты приучали общество воспринимать войну как красивую игрушку. Войну ждали, к войне готовились заранее. Словно к празднику. Празднику боли и денег, где право силы всегда побеждает силу права, а вместо праздничных фейерверков - феерия разрывов 120-миллиметровых танковых снарядов. Один из таких 8 апреля в Багдаде отнял жизнь нашего коллеги Тараса Процюка, чья смерть сразу сделала эту войну нашей, украинской. И это тоже проявление глобализации. Война в Ираке - это наша война также потому, что сейчас 1651 украинский гражданин с оружием в руках находится на территории другого суверенного государства, которое их туда, кстати, не приглашало. И этот неопровержимый факт не прикрыть красивой риторикой о миротворчестве, искусственно насаждаемой для самоутешения традиционно миролюбивой украинской ментальности. Украина воюет в Ираке, ведь ее политическое руководство считает, что там есть наши национальные интересы. А материализовать их сами пожелали те солдаты и офицеры, которые на родине не получат за службу и трети иракских заработков. «Военные должны нюхать порох», - так говорил тогда еще секретарь Совета нацбезопасности Евгений Марчук, обосновывая в парламенте необходимость отправки в Кувейт 19-го батальона РХБЗ на второй день после того, как первые ракеты раскололи тишину багдадского утра. И с этим трудно спорить хотя бы потому, что миролюбивая эстетика прошлого года становилась все больше похожей на банальное ханжество. Потери украинских военных в Ираке стояли на первом месте в эфире новостей и на газетных страницах, хотя на своей мирной земле военных гибнет несравнимо больше. И дело даже не в цифрах, а, скорее, в причинах, вызывающих их появление. О ситуации внутри украинского контингента в Ираке рассказывает военный прокурор пятой механизированной бригады Олег Свинар.
- Олег Николаевич, расскажите о результатах расследований трех смертей украинских военнослужащих пятой бригады, которые тревожат многих в Украине. Почему погибли ребята?
- Первый случай - гибель старшего сержанта Юрия Койдана. Вследствие нарушения водителем правил вождения БРДМ (боевая разведывательно-дозорная машина. - А.Ш.) перевернулась, и погиб старший сержант Койдан, сидевший на броне машины.
- Это был резкий поворот?
- Машина ехала с прибором ночного видения за пределами дороги. Водитель свернул направо и въехал колесом в яму, из-за этого БРДМ перевернулась, сержант на броне погиб. Сейчас говорить о вине водителя окончательно не можем. Почему? Там есть ряд факторов. Приказ ехать с прибором ночного видения дал сам погибший, он был старшим машины, старшим экипажа, он отдал такое распоряжение. Возможно, если бы машина ехала с включенными фарами, водитель видел бы дорогу и то, что вокруг нее, увидел бы яму и этого бы не произошло. Сейчас следователи военной прокуратуры Северного региона Украины работают над окончательным выводом. Возможно, будет назначена автотехническая экспертиза, и, с технической точки зрения, виновным признают водителя. Какой я отметил бы фактор в этом трагическом событии? Возможно, неопытность водителя. Во-первых, как мы обнаружили в ходе следствия, эти приборы ночного видения несовершенны. Во-вторых, почему сержант сидел над водителем? Потому что у них не было внутренней связи между старшим машины и механиком. Сейчас эти недостатки устраняются, получены новые, более совершенные приборы ночного видения. Установлена связь между механиком и командиром экипажа. Приобрели навыки водители - ведь водитель той БРДМ вообще не имел навыков вождения в ночное время. Считаю, что все эти проблемы будут разрешены.
- Мы знаем, что в Чернигове от родных Юрия Койдана требовали согласия на эксгумацию тела, и в связи с этим получилась не совсем красивая история. почему так произошло?
- По нашему Уголовно-процессуальному кодексу, для установления причины смерти непременно нужно провести судебно-медицинскую экспертизу. В Ираке вскрытия никто не делал. Отправили тело на погребение и сразу же похоронили. Никто официально не установил причину смерти. При отправке только врач вооруженных сил США констатировал смерть от сердечно-легочной недостаточности. Обосновывать, от чего произошла эта сердечно-легочная недостаточность - а именно ее и могли обусловить сдавливание тела, разрушение внутренних органов, - не входило в его компетенцию, он вскрытия не делал. Теперь и приходится прибегать к эксгумации, дабы констатировать причину смерти. В том, что это действительно было сдавливание БРДМом, нет никаких сомнений. Допросили многих свидетелей еще до нашего приезда сюда. Военная прокуратура приехала лишь 16 октября, перед этим работали военные следователи, которые все сделали квалифицированно. Сфотографировали, были фотографии прямо с места события. Не приходится сомневаться, что именно при таких обстоятельствах наступила смерть.
- Два иных случая: Сергей Суслов и Алексей Бондаренко?
- Младший сержант Суслов был достаточно опытным солдатом. Военные охраняли на крыше дома в ночное время банк. Во время передышки Суслов со своим товарищем Алексеевым (все свидетельствуют, что у них были дружеские отношения) сидели около 12 часов ночи и разговаривали. Суслов баловался с автоматом и передернул затворную раму. Все военнослужащие, поскольку здесь боевая обстановка, особенно во время несения службы, имеют с собой оружие даже в свободное время. Если выезжают за пределы базы - с примкнутыми магазинами. Могут досылать при необходимости патрон в патронник. Суслов сидел и передернул затвор. Здесь уже нам установить точно не удалось - то ли он непреднамеренно надавил на спусковой крючок, то ли просто хотел выстрелить вверх. А у него был автомат АКСУ, с укороченным стволом. Возможно, немного не рассчитал и попал себе в голову. При этом присутствовал его товарищ Алексеев. Мы с ним очень долго работали, выясняли, не было ли с его стороны противоправных действий, поскольку сразу же после выстрела Алексеев убежал с места события. Почему убежал? Как мы сейчас установили, просто испугался. Поразила смерть друга. Но еще один нюанс: когда тот выстрелил и упал, Алексеев над ним наклонился и рефлекторно взял автомат Суслова. Когда на выстрел прибежали военные, увидели его с автоматом. Здесь он вообще испугался. Ситуация, о которой только где-то в детективах можно прочитать: действительно, человек с автоматом стоит над трупом. Он говорит, что выбросил автомат и побежал куда глаза глядят, в чужой стране, в чужом городе. Я не думаю, что так мог сделать преступник.
- Что с ним сейчас? Он на родине или под следствием? Каков его статус?
- Нет, Алексеев - свидетель. Поскольку мы установили, что выстрел сделал все-таки сам Суслов, просто баловался с тем оружием. Алексеев сидел рядом с ним и стал очевидцем события. Сейчас он продолжает службу, это уже командование решит - отправлять его на родину или нет.
- А самоубийство переводчика Алексея Бондаренко, накануне получившего звание капитана? Это наиболее резонансная трагедия.
- Это дело и здесь вызывает резонанс. Очень много вопросов. Сам Бондаренко - выпускник Московского военного института, прослужив переводчиком в Алжире некоторое время, затем уволился со службы, и буквально за неделю до отправки бригады в Ирак его назначили переводчиком. Все отмечают, что это был лучший переводчик. Вообще с переводчиками здесь большая проблема. Комплектовали их на скорую руку, призывали из запаса всех, кого можно было хоть как-то заинтересовать этой службой. Ибо переводчиков с арабского языка со знанием иракского диалекта в Украине очень и очень мало. Необычайно отзывчивый человек, контактный. Что его толкнуло на роковой выстрел? На этом этапе установлено, что имело место самоубийство. Мы собрали все материалы, и, я думаю, в Украине будет назначена посмертная судебно-психологическая экспертиза для определения его состояния. Не был ли он возбужден? А здесь, насколько я могу судить из собственного опыта, хотя нахожусь в этой стране всего второй месяц, очень тяжелая психологическая обстановка. Люди оторваны от родины, особенно трудно тем, кто несет службу в патрулях, на форте, - а Бондаренко служил именно на форте: это совершенно оторванная от базы часть, одна рота, находящаяся далеко, и ежедневно они сталкиваются с опасностью. Ежедневно в них могут выстрелить, постоянно в напряжении, это очень трудно, я считаю.
- Что было в записке, обнаруженной на месте трагедии?
- У него нашли записку: «Я ухожу из жизни добровольно. Прощайте, люди». Мы передадим ее в Украину для почерковедческой экспертизы, хотя я предварительно сравнивал почерк, вроде бы его. Но окончательно определит эксперт, он ли писал, в каком состоянии находился. Сам факт, что человек вышел за форт, за базу, за выступ, туда, где никто не ходит, и там застрелился, чтобы никому не причинить каких бы то ни было неудобств свидетельствует: какие-то у него, видно, были причины...
- Что говорят сослуживцы и командиры?
- Говорят, что очень контактный человек был, никогда не жаловался. Мы, разбирая его документы, увидели, что он хотел контракт на больший срок. Вот в феврале будет ротация, а он хотел остаться еще, чтобы заработать денег. Таких каких-то причин, которые бы вынудили его на этот шаг, не видно. Мало того, допрашивали мы и арабских полицейских, пограничников, с которыми он сотрудничал. Начальник полиции Бадры даже заплакал, узнав, что он погиб. Контактный, нормальный человек. Видимо, это психологическое бремя, отрыв от дома. Переписки с матерью практически нет, из Бадры, из форта вести приходят очень редко, это связано с техническими причинами. Возможно, весь этот комплекс и стал причиной его поступка.
(Прим. авт. По официальным данным, подтвержденным командованием армии США, за все время операции в Ираке 14 военнослужащих коалиции покончили жизнь самоубийством.)
- Неужели не было ни писем, ни звонков домой?
- Ничего такого, чтобы могло бы привести к трагедии, не было. С ним накануне выезжал командир роты сюда, на базу, предлагал пойти позвонить. Он сказал, что некуда звонить, дескать, мать где-то в отъезде. Так, по крайней мере, командир роты ответил.
- Если подытожить эти горькие потери, какие можем сделать выводы?
- Я считаю, что у военнослужащих слабая психологическая подготовка. Слабая психологическая работа проводится среди контингента. Нет квалифицированных психологов, не работают они с людьми, особенно с теми, кто служит за пределами базы. Случай с БРДМ объясняется неопытностью водителя. Подготовки для вождения в ночное время не проходил. Нештатная ситуация: он выехал за пределы дороги и вместо того, чтобы сдать назад и въехать на дорогу, совершил поворот и, чтобы не возвращаться назад, начал поворачивать на бездорожье. Два последних случая - слабая психологическая подготовка людей, пребывающих в отрыве от базы. Эс-Сувейра - вдали от базы бригады в Эль-Куте. Форт - вообще особый разговор. Там они живут на границе и несут службу, несвойственную нашим Вооруженным силам: контролируют работу таможенников, пограничников, а также работу полиции города Бадры - выполняют функции милицейские, что требует напряжения и постоянной учебы. Быть может, с этим все и связано.
- Каковы ваши общие выводы, касающиеся ситуации в контингенте?
- К сожалению, преступления и правонарушения все-таки совершаются. Вот последнее уголовное дело - не буду называть фамилии, поскольку нет решения суда: солдат напал на командира роты. Я это связываю с тяжким психологическим состоянием, когда нервы на пределе. Обошлось без последствий, нападавшего все-таки нейтрализовали. Тем не менее нападение солдата на своего командира - это уже, я считаю, тревожная ситуация.
От автора. То, как Министерство обороны подает информацию о ситуации в украинском контингенте в Ираке, пока что в большинстве своем подтверждает провозглашенный курс на открытость и прозрачность для общества военного ведомства. Хотелось бы сохранить эту тенденцию и в 2004 году, что, без сомнения, пойдет только на пользу и Вооруженным силам, и обществу.
От редакции. Мы далеки от того, чтобы ставить под сомнение экспертные заключения о причинах гибели украинских военнослужащих в Ираке. Однако после скупых официальных заявлений Министерства обороны и даже после приведенных выше разъяснений военного прокурора непосредственно с места событий многие вопросы остаются без ответов, более того - рождаются новые вопросы.
В тексте интервью мы выделили те места, которые, на наш взгляд, обозначают проблемные вопросы, требующие более глубокого изучения и извлечения надлежащих выводов из трагических фактов гибели украинских военных в Ираке.
Украина по праву гордится своими миротворцами, которые в составе многонациональных контингентов выполняют сложнейшие задачи по локализации военных конфликтов и чрезвычайных ситуаций, оказывают помощь местным властям и населению в ликвидации их последствий. Но, направляя своих военнослужащих в «горячие» точки, мы должны сделать все необходимое, чтобы минимизировать угрозу их жизни и здоровью. Особенно, если речь идет об операциях, связанных с принуждением к миру, когда предполагается применение вооруженной силы, а значит, не исключаются и боевые потери.
Миротворческие подразделения должны комплектоваться особенно тщательно, ни в коем случае не «на скорую руку», из утративших свои навыки либо психологически неустойчивых людей. Они должны проходить надлежащую предварительную подготовку к проведению операции - и каждый военнослужащий в отдельности, и подразделение в целом как боевая единица (у военных это называют «слаженностью действий»). Миротворцы должны быть подготовлены не вообще, а к действиям в конкретных условиях, и должны быть экипированы соответственно - обмундированием, снаряжением, средствами защиты. Качественные приборы ночного видения, средства связи, бронежилеты - все это должно быть подготовлено и проверено до отправки войск в район конфликта, а не в спешке, уже после гибели миротворцев. В составе подразделений должны быть опытные офицеры, способные качественно провести предварительное дознание и расследование фактов, связанных с гибелью людей, либо в случае противоправных действий военнослужащих. Действия в приближенных к боевым либо в боевых условиях требуют присутствия в составе миротворческого контингента военных психологов, готовых оказать нашим ребятам помощь в стрессовых ситуациях, чутко улавливающих и готовых снять психологическую напряженность в воинских коллективах. Недопустимо оставлять в зоне конфликта военнослужащего со слабой психикой, который бросает погибшего товарища, бросает оружие и убегает с места трагического события - такие «миротворцы» должны быть немедленно отправлены обратно в Украину. И последнее - решение о направлении украинских миротворцев за рубеж должно приниматься без спешки, как это было и в случае с Ираком и Либерией, в полной уверенности, что наши военные действительно обеспечены всем необходимым для выполнения ответственной миссии.