На конференции «Будущее Европы», которая открылась 9 мая, лидеры ЕС пригласили граждан «присоединиться к обсуждениям» будущего пути. В Вашингтоне американский президент Джо Байден призвал к «единству», когда объявил об амбициозных планах трансформировать экономику и общество США. Для Запада способ борьбы с кризисом - это построение образа общего будущего. В отличие от этого, Россия обращается к прошлому в поисках «единства», пишет Financial Times.
На военном параде на Красной площади, который также состоялся 9 мая, российский президент Владимир Путин заявил, что советский народ самостоятельно одержал победу во Второй мировой войне. Таким образом он фактически подтвердил, что Россия и Запад движутся в противоположных направлениях.
Акцент Путина на прошлых достижениях своей нации в определенной степени может на некоторое время обеспечить «стабильность» в России. Кремль выигрывает от того, что сегодня не столкнулся с серьезными внутренними или иностранными угрозами. Тем не менее, Путин пытается создавать напряжение в международных отношениях, заставляя западных лидеров демонстрировать свою «политическую выносливость».
Личные взгляды Путина, очевидно, имеют значение. Однако важнее логика российской системы власти. Россия хочет, чтобы на мировой арене ее признали «великой державой». Согласно этой логике, Москву «нельзя игнорировать» и она должна быть участником «глобального парада государств».
Несмотря на подавление внутреннего инакомыслия и антизападную риторику государственной пропаганды, политика Кремля частично направлена и на то, чтобы не дать России превратиться в «закрытую крепость». Для того, чтобы быть влиятельным государством, Россия должна садиться за один стол обсуждений с другими странами.
Байден предложил провести американо-российский саммит, а лидеры ЕС пытаются поддерживать открытые линии диалога с Москвой, но низкий уровень взаимного доверия не слишком «помогает». Вероятно, Западу будет трудно «мирно сосуществовать» с Кремлем.
В определенной степени Запад проводит двустороннюю политику в отношении России: сдерживания и сотрудничества. В последнее время эта политическая стратегия столкнулась с проблемой: сотрудничество останавливается каждый раз, когда появляется потребность сдерживать Россию. Поэтому западным демократиям следует «ярче» определить свою стратегию.
Есть важные расхождения с эпохой холодной войны советско-западного противостояния. В прошлом Советский Союз «случайно» укрепил западное единство. СССР своим поведением усилил верность Запада принципам либеральной демократии и верховенства права.
Сейчас постсоветская Россия пытается повлиять на Запад, «имитируя» его либеральные принципы и попадая внутрь западных обществ через политические и экономические элиты, деловые операции и мощные лоббистские машины.
Отчасти именно по этим причинам Западу трудно установить четко определенные «маркеры» в отношении того, что он считает «неприемлемым поведением Кремля». Очевидно, недавнее военное наращивание России вблизи границы с Украиной было красной линией. Но «мягкие» попытки сдержать Москву стимулируют ее агрессивную политику.
Тем не менее, Кремль может ожидать неприятный сюрприз. Возможно, политика Запада, направленная против Путина, подчеркивает его «имидж сильного лидера» в Москве. Но постоянное испытание Кремлем западного терпения может подорвать Россию более тонкими способами.
Однако существует потенциальная ловушка и для Запада. Его «двойная политика» помогает российским властным структурам, образовавшимся при Путине. Кремль и его ведомства хотят участвовать в международной политике.
После распада Советского Союза Москва начала полагаться на Запад как на экономический и технологический ресурс. Российская элита сделала Запад своим «домом». Но сейчас Кремль неустанно теряет доверие Запада. Демократические страны испытывают острую потребность в сдерживании агрессии Москвы, резюмирует издание.
Авторитарный лидер руководит полицейским государством. Его ключевой критик в тюрьме и близок к смерти. Каждый третий россиянин считает несправедливым приговор оппозиционеру Алексею Навальному. Тем не менее, российский президент Владимир Путин все еще опасается «своего узника». На самом деле Путин слабее, чем кажется, пишет журнал The Economist.