Есть два распространенных представления о демократии. Первое - это то, что она началась в древних Афинах. Второе заключается в том, что демократия стала чем-то типично Западным. Но профессор политики Нью-Йоркского университета Дэвид Стасаваж (David Stasavage) считает, что обе точки зрения ошибочны. Без них, по его мнению, будет легче понять надежды и опасения для современной демократии на перспективы и равновесие, пишет журнал The Economist.

Понятную нам демократию, говорит он, можно найти во многих ранних цивилизациях, а не только в Древней Греции. Она была в древней Месопотамии, буддийской Индии, племенных землях американских Великих озер, до завоевания Мезоамерики и в доколониальной Африке. Имея это распространение ввиду, профессор пишет, что при данных условиях, "демократическое управление естественно, для людей". Загадка в том, что самодержавное управление точно так же естественно. Самодержавие было во многих местах планеты. В Китае и исламском мире, например, автократия вместе с централизованной бюрократией на протяжении веков были нормой.

Чтобы выяснить, почему ранняя демократия появилась там, где она появилась, автор опирается на данные археологии, почвоведения, демографию и климатические исследования. Ключевым моментом, по его словам, была информация.

Ранняя демократия, как правило, процветала там, где правители мало знали о том, что люди выращивали и производили, и у них было мало способов узнать это. Лучший способ узнать – просто спросить, что и сколько они вырастали. И затем выслушать требования населения. Эта модель характерна в тех случаях, когда население невелико, а центральное государство является слабым или вовсе отсутствует.

С большим населением подобные консультации были непрактичны. Вместо этого правители посылали чиновников, чтобы те узнали, сколько продукции изготовлено и сколько всего выросло на полях. Таким образом узнавали и то, сколько молодых людей можно было призвать в армию. Появилась бюрократия. С ее помощью автократическое правление навязывало себя местным жителям. В досовременных условиях такая автократическая бюрократия была более распространена там, где была хорошая почва, которая давала крупные урожаи, а ноу-хау развивалась, особенно в письменной форме и вычислениях. Такие системы хорошо собирали налоги. Империя Сун (10-13 века) и Аббасидский халифат (8-13 века) собирали налогов на 10% и 7% от валового годового продукта соответственно. Средневековым европейским правителям удалось собрать лишь 1%.

После создания, централизованную бюрократию уже было сложно отменить. Ее относили к современности и новым технологиям. Ранняя демократия была особенно уязвима для возникновения современного государства и быстрого экономического развития. Соответственно, во многих местах она исчезла, а в других сохранилась.

Современные и централизованные государства, другими словами, получали либо самодержавие, либо демократию. Но была ли закономерность? Стасаваж думает, что была. Он называет это "последовательностью". «Если первые демократические институты власти будут созданы первыми, то можно впоследствии построить бюрократию, не впадая неизбежно в автократию или деспотизм», - пишет ученый. Все зависит от того, что было раньше.

Преимущество первого движения

Неожиданно для этого аргумента, Запад является одной из частей мира, где ранняя демократия превратилась в современную, представительскую демократию. Разве это не делает демократию только Западной в конце концов? У современной демократии три волны: 19 век, период после Второй мировой войны и после 1989 года. Западная демократия была первой. Несмотря на вопиющие провалы, она добилась значительных результатов. Тем не менее по словам Стасаважа, не было ничего существенного, чтобы связывало Запад и современную демократию. Кроме опыта прошлого.

В досовременной Европе были (за некоторыми исключениями) демократические обычаи и слабые правители без эффективной бюрократии. Там, где это происходило, и не было уничтожено самодержавием, оставило "очень глубокие следы". У демократии и автократии сильные корни. Есть веские причины ожидать, что каждый из этих корней выдержит нагрузки.

Этот вывод может показаться незначительным для такого интеллектуального труда, как книга Стасаважа “Упадок и подъем демократии: мировая история от античности до сегодняшнего дня”, но он является одним из достоинств написанного профессором. Книга описывает экономический взгляд на политику, как предлагаемый торг между правителями и теми, кем правили. Самые сильные уроки из книги отрицательны – они показывают, насколько сложны модели демократии, и, насколько просты рассказы о прошлом и туманны перспективы.