С начала российского вторжения в Украину 10 недель назад западные правительства без устали осуждали агрессию и говорили о том, как они поддерживают Киев. Но, несмотря на такое единство в возмущении, их цели оставались размытыми.
Сейчас эта ситуация стала меняться. Недавно министр обороны США Ллойд Остин сказал, что его страна хотела бы, чтобы Россия «настолько ослабла», чтобы она не могла угрожать своим соседям. Министр иностранных дел Великобритании Лиз Трасс объявила: "Мы хотим, чтобы Украина победила в этой войне".
Однако, Запад до сих пор четко не описал, как он хочет, чтобы эта война закончилась, - пишет на страницах New York Times старший научный сотрудник по вопросам России и Евразии Международного института стратегических исследований Найджел Гоулд-Дэвис. Запад определился со средствами для ответа на российскую агрессию. Он начал отправлять Украине военную помощь и ввел санкции против России. Однако Европа и США не определили цель, которой эти инструменты должны послужить. Западные политики же сосредоточились на последствиях, которых бы они хотели избежать. Во-первых, они не хотят свержения украинского правительства в Киеве и установления российского марионеточного режима. А во-вторых, применения ядерного оружия против Украины или расширения войны за пределы украинских границ.
Между этими двумя пределами имеется очень много потенциальных результатов войны. Но на практике все гораздо проще. Будет ли России после войны лучше или хуже, чем до 24 февраля 2022 года? Любой результат, улучшающий положение Кремля, будет российской победой. Даже если России не удастся добиться своей первоначальной цели покорить всю Украину.
Западу нужна стратегия, гарантирующая, что положение России после войны будет хуже, чем до начала вторжения. Мир, который второй раз с 2014 года наградит Москву куском украинской территории за ее агрессию, будет иметь тяжелые последствия для украинского будущего, для доверия к Западу и для его безопасности, а также норм суверенитета и невмешательства, на которых держится международный порядок.
Во-первых, такой мир реабилитирует как агрессию России, так и нарушение прав человека. Кремль будет манипулировать фактами, чтобы продать своему населению такой результат как победу. Территориальные и пропагандистские достижения не удовлетворят его, а только придадут уверенности. Именно поэтому такой мир не просто прокладывает путь для нового российского вторжения в Украину, но и подрывает безопасность и доверие к Западу.
Во-вторых, сокращенная Украина будет навсегда ослаблена, особенно если Россия консолидирует или даже расширит контроль над украинской береговой линией. По крайней мере, один российский генерал признался, что это стратегическая цель Москвы. Если агрессору удастся воплотить в жизнь такой план, это задушит Украину и даст России преимущество на переговорах по меньшей мере по трех других вопросах, которые придется решать в рамках предстоящего мирного соглашения. Один из них касается статуса Украины. Будет ли ее право присоединяться к союзам и международным организациям ограничено? Другая проблема – это те люди, которых российская армия похитила и депортировала. Смогут ли они вернуться из России домой? И третий вопрос: при каких условиях Запад ослабит экономическую изоляцию РФ? Если Москва получит контроль над украинскими территориями, у нее будет возможность торговаться в решении всех этих вопросов.
Также Россия может продолжать совершать зверства на контролируемых ею территориях. Украинцы, скорее всего, будут сопротивляться оккупации. Конец боев не будет означать конец насилия. Скорее всего, это будет начало дальнейшей российской агрессии. Оккупация – не рецепт стабильности. В конце концов Украина смирится с новой потерей территории только после долгого и очень дорогого сражения. Каждый новый день войны в Украине приносит еще больше смертей и разрушений, ослабляющих страну. Но некоторые европейские страны, похоже, готовы стоять и смотреть, как две стороны будут месяцами или даже годами истощать друг друга войной. Молча ждать, когда война зайдет в тупик, чтобы определить, кто будет контролировать мирный процесс, – это отдать предпочтение России.
Чтобы все это не произошло, Западу необходимо сделать все, чтобы России было хуже после войны, чем до нее. По меньшей мере, западные политики должны позаботиться, чтобы Москва не получила новый кусок украинской территории. Санкции должны действовать до тех пор, пока не изменится российская политика по отношению к Украине. Жесткий подход к санкциям начинается с четкого понимания того, что Россия должна оставаться в полной изоляции от западной экономики. И только на основании этой позиции можно обсуждать определенные необходимые исключения. Вместо этого происходит попытка отключать какие-то операции, сохраняя при этом статус-кво. Следующие шаги, в частности отказ от импорта российской нефти и газа в Европу, будут более дорогими, чем любые другие санкции. Однако, не существует свободного от потерь способа устранить большую угрозу безопасности континента. Новые санкции будут неприятны для Европы, но катастрофичны для России. Запад должен победить в этом соревновании решительности.
Также Запад должен привлечь более широкое международное сообщество к поддержке своей повестки дня по защите суверенитета и независимости от империалистической агрессии. Это значит, что не только Конгресс должен выделять пакет помощи в размере 40 миллиардов долларов, о чем просил президент Байден. Европа тоже должна последовать этому примеру. В июне исполняется 75 лет плана Маршалла, который возродил разбитую войной Европу, вернул ей доверие и помог сдержать СССР. Теперь Европа должна сделать то же для Украины, взяв на себя обязательство отстроить украинские города и возродить разорванную войной экономику.
Страх перед российской эскалацией не должен останавливать Запад. Россия легкомысленно угрожает ядерным оружием, пытаясь играть на страхе западных правительств. Но эта игра мышцами говорит об отсутствии у Москвы других вариантов. Провальная война разоблачила бессчетные слабости РФ. Так что оружие массового поражения - единственный аргумент в российской претензии на глобальное величие. Однако слабость не делает нерациональные угрозы более достоверными. Аргументы в духе: «Россия применит ядерное оружие, если ей не разрешить что-либо получить в войне», - не сдерживают сопротивление ВСУ. И они не должны сдерживать Запад.
Цена стратегического бездействия может быть очень высока. Не способность четко определить цели привела к тому, что война в Боснии и Герцеговине длилась слишком долго. Председатель Совета министров иностранных дел Европейского сообщества Жак Поос объявил в 1991 году, что «время Европы пришло». Однако боснийская война все равно длилась три года и стоила около 100 тысяч жизней. Запад не должен повторять эту ошибку.