Прежде всего три интересных факта.
Первый. «Гниение мозга» — в 2024 году этот термин выбрали словом года Оксфордского университета. Он описывает безусловное снижение интеллекта из-за чрезмерного потребления повседневного онлайн-контента. Термин появился на платформах социальных сетей, сначала в молодежной среде, которая всегда чувствительнее к изменениям. Ну, и мы уже знаем, что изменения, как и реформы, — это далеко не всегда что-то хорошее.
Второй. Meta в этом году прекратила около 20 тайных операций влияния через социальные сети авторства москалей. Это огромное количество фиктивных профилей и фальшивых веб-сайтов новостей с использованием известных брендов, продвигающих кремлевский контент на разных языках по всему миру — от Северной Европы до Африки. Реальное количество таких операций на порядки больше, потому что не включает контррозведывательную активность национальных разведок и других гражданских операторов.
Третий. Закон о запрете социальных сетей в Австралии для детей в возрасте до 16 лет прошел голосование в Сенате. У социальных сетей будет год на внедрение инструментов для ограничения доступа. Facebook, Instagram, TikTok, X, Reddit и другие вынуждены будут запретить доступ детям до 16 лет. В случае нарушения закона компании могут получить штраф в размере до 50 миллионов австралийских долларов (33 миллиона долларов США).
Идиотизация населения с помощью средств массовой коммуникации — очень старая тема. Ее упоминают преимущественно в контексте критики тоталитарных режимов. Особенно тех, которые потерпели окончательное поражение, так безопаснее. Режимы тоталитарной демократии, конечно, таким не грешат. Это лишь политическая оппозиция виновата. До времени, пока она не становится властью.
В течение одного поколения, благодаря Интернету, массовая коммуникация радикально изменила свою архитектуру и возможности влияния. С точки зрения человеческой природы, ничего особенного не случилось. Есть извечные запросы на сплетни, обман, тщеславие — рынок идет за покупателем.
Раньше социальные сети были у колодца или на базаре. А сейчас их участники плюют в виртуальный колодец и вместе с тем стараются продать себя отфотошопленных таким же продавцам воздуха. Поиск идентичности на халяву.
Идиотизация в древнегреческом смысле слова — это неучастие в общественной жизни общины. Но их идиот вполне мог иметь все другие права, кроме избирательных. Иллюзия наличия прав — это то, что продают соцсети. Поэтому идиотизация современных пользователей через синтетический и гибридный контент, констатированная Оксфордом, — такое же закономерное явление антропогенеза, как уменьшение волосяного покрова кожи, остановка роста массы мозга и популярность фаст-фуда.
Социальные сети сначала служили для общения и обмена информацией между пользователями, как это было в Classmates.com (1995) и MySpace (2003). Новые платформы, такие как Facebook (2004), Twitter (2006) и Instagram (2010) акцентировали внимание на визуальном контенте и микроблогинге.
Я причисляю к ним и YouTube, первый видеоролик на этой платформе загрузили 23 апреля 2005 года. А также видеоигры, об этом чуть позже.
Несколько социальных сетей исчезли с рынка или значительно утратили популярность. Это MySpace, которую вытеснил Facebook; Orkut, что была популярна в Бразилии и Индии, но закрылась из-за уменьшения пользователей, как и Friendster.
В Китае например, количественно и качественно другая картина. Она не вписывается в наш евроатлантический глобус, но о ней нужно вспомнить о том, какими инструментами осуществляется рефлексивный контроль населения.
Китайская WeChat имеет 1,3 миллиарда пользователей, это еще и платежная система. Там есть два «тик-тока», оригинальный — с 1,2 миллиарда пользователей, популярный среди молодых, и сугубо китайский Douyin — со скромными 743 миллионами юзеров. Есть еще совсем мелкая сеть Kuai Shou по обмену видео — всего 673 миллиона юзеров.
Почему Facebook стал таким популярным?
В разных странах людям заходят разные соцсети, в зависимости от типа культуры коммуникации, но есть обобщающие явления, например TikTok. А что у нас? Почему в нашей стране население приняло Facebook и Telegram, и не очень восприняло Twitter? Почему украинцы выбрали именно ТГ и ФБ, а сейчас еще YouTube?
Феномен Facebook стал популярен прежде всего благодаря умелому паразитированию его авторов на понятии дружбы. Современный мир стремительно делает людей более одинокими, а потребность в социализации остается. Возможность получить тысячи «друзей», не прилагая никаких усилий, стремительно повысит самооценку даже у обычного идиота, не только в античном значении термина.
Простота использования — то, что называется «дружественным интерфейсом», замена слов иероглификой, понятной даже приматам, позволяет сэкономить энергию личностного роста. Чем интерфейс дружелюбнее, тем меньшее напряжение мысли.
Вы что-то там шутили над имитациями оргазма? Так это же оно и есть. Эмодзи позволяют имитировать любую последовательность эмоций без каких-либо усилий, но с гормональными последствиями.
Дофамин дает чувство удовлетворения, мотивацию и награду за то, что мы обманываем других, а они — нас. Эндорфины снижают ощущение страха перед реальностью и боли от пережитых психологических травм. Серотонин закрепляет чувство виртуального успеха, формируя эмоциональные реакции и мотивацию повторять предыдущие действия. Окситоцина становится меньше, потому что физические объятия еще не оцифровали массово, но это вопрос времени.
Нашему мозгу абсолютно все равно, происходит какое-то действие физически или это игра воображения. Чем ярче фантазия, тем убедительнее гормональный коктейль. Выдуманные сценарии событий меняют реакции поведения.
Это называется нейропластичностью — способностью мозга меняться в ответ на новый опыт, адаптируя нейронные связи. Этот процесс происходит как в форме создания новых связей, так и в переформатировании или дегенерации уже имеющихся.
Почему не стал популярным Twitter?
Потому что TikTok забрал молодежь (18–24 года), которая составляет значительную часть его пользователей (около 12 миллионов аккаунтов). А Facebook, хотя и имеет 16,4 миллиона пользователей, больше популярен среди старших возрастных групп. Ну и все, какая сеть вам еще нужна?
А, есть же поэтапно дискриминированный Telegram. С ним просто. Это сначала беженцы из Facebook, которых задолбал рост цензуры, авторитетные юзеры с призывом «Кто любит меня, за мной в «телегу»!
И Telegram на какой-то момент стал модно-«диссидентским».
А когда количество идиотов, которые подтянулись, стало уже достаточным, набежали кацапы с предложениями халявных денег за измену (собственно, они никуда не делись в спецоперациях, как говорилось в самом начале).
Все это — верхушка айсберга. Гигантский социальный эксперимент (простите мою конспирологию) с десоциализацией и рефлексивным управлением включает в себя не только соцсети, но и ИИ, и видеоигры. Эти три явления стремительно взаимодействуют и создают, пользуясь метафорой мозга, новые нейронные связи, новые предлагаемые сценарии взаимодействия, новые модели социального поведения.
Видеоигры появились раньше соцсетей. В 1972–1978 годы — это компании Magnavox, Atari и Taito. Я играл в первую игру еще на «Спектруме». В этом году объем рынка игр достиг примерно 188 миллиардов долларов. Ключевые тенденции, объединяющие их с социальными сетями, таковы.
Развитие облачных технологий и 5G обеспечит новые возможности для игр на ходу, позволяя играть без загрузки. Виртуальная и дополненная реальность обеспечивают большее погружение в иллюзии. Социальное взаимодействие между игроками (включая использование игровых чатов террористами) объединяет их в специфические кластеры на манер сетевых «пузырей».
Обобщим. Первая общая черта новой цифровой реальности — это фильтрованные «пузыри».
Алгоритмы создают «эхокамеры», ограничивая доступ к разным точкам зрения и повышая поляризацию общества
Теоретически с приватностью мы и так попрощались, но мгновенный сбор и обработка персональных данных пользователей — это уже не просто манипуляции с информацией, а системное управление персональным и групповым поведением. Дезинформация как явление отходит на второй план, потому что само понятие информативности уже дискредитировано.
Визуальная информация побеждает текстовую, потому что это отвечает когнитивным свойствам человека, и такая лоботомия с облегчением принимается нашим встревоженным мозгом. Чем ниже самооценка, неудовлетворенность своим телом, соседями, погодой, президентами и домашними животными, тем больше соцсетей.
Там пользователь получает новую свеженькую тревожность с дебильными переводами не знамо откуда, грамматическими ошибками и капслоком, и все идет по кругу — к эмоциональному выгоранию, неврозам, депрессии, а дальше уже как сложится.
Оно, когда все в палате с одинаковым диагнозом, как-то не очень заметно, но телесность наша протестует — соматоморфные расстройства становятся в очередь, чтобы достучаться до сознания. А сознание — в «пузыре», ему не до этого.
Социальные сети существенно влияют на процесс самоидентификации личности, формируя новые модели поведения и социальные роли.
На какие кнопки в голове здесь идет давление?
Постоянный поток информации приводит к трудностям с удержанием внимания, что может вызвать синдром дефицита внимания. Из предложенных на вопрос ответов автоматически выбирается самый простой. Это на каждых выборах видно.
Частое переключение между раздражителями в соцсетях мешает глубокой обработке информации, что отрицательно влияет на память, с которой и так проблемы, учитывая, как мы учимся на своих ошибках.
Девальвация и шельмование ценностей заменяются формированием стереотипов, и определенное поведение провозглашается новой нормой. Желание получить эмоциональную разгрузку (которая на какое-то время действительно наступает) из-за постоянного взаимодействия с контентом в результате, однако, вызывает стресс и тревогу.
Динамика развития ИИ показывает, что максимум через три года мы столкнемся с новой реальностью. Это не о бунте машин, а о том, что в мозгу технически исчезнет запрос на обработку данных и принятие решений. Уже сегодня искусственный интеллект может принимать решение за 10–100 миллисекунд, что примерно равняется скорости работы человеческого мозга. Но мы тратим еще несколько секунд на осмысление и обдумывание. Оптимизация алгоритмов и облачные вычисления ИИ не дают нам шансов в конкуренции, поскольку антропогенез завершился, а ИИ лишь начался.
Ничего особо трагичного в этом нет, киборгизация людей не вчера началась и идет очень безболезненно и даже с удовольствием. Для операторов процесса — еще и финансовым. Наша нейрохимия будет меняться, но мы этого не заметим. Фертильность и либидо будут уменьшаться, потому что другие удовольствия и потребности вытеснят нашу зоологическую составляющую, но это будет продолжаться десятки лет, пока демография не запишет нас в меньшинство.
Этот дальновидный прогноз имеет такую же степень достоверности, как и предсказания футурологов в 1894 году, что основной проблемой человечества станет увеличение лошадиного навоза в городах в середине XX века. Не принимайте его близко к сердцу.
Просто у каждого столетия свои кизяки. Ходите осторожно, не наступайте.