Прошло чуть больше месяца с тех пор, как лейбористы одержали убедительную победу на всеобщих выборах и сформировали новое британское правительство. Но этого времени хватило, чтобы рейтинг доверия к лейбористам начал сыпаться: премьер Кир Стармер потерял больше 15 процентов, а все правительство — больше 20.
Лейбористы винят в стремительном падении уровня доверия уличные беспорядки, начавшиеся в конце июля: массовое убийство детей в городе Саутпорт спровоцировало многочисленные антииммигрантские выступления по всей стране, сопровождавшиеся актами насилия, погромами, столкновениями с полицией. Три девочки в возрасте от шести до девяти лет погибли в танцевальной студии после нападения семнадцатилетнего британца, чьи родители — выходцы из Руанды, еще несколько детей и взрослых получили ранения. Первоначально в соцсетях вину за нападение возложили на исламистов, отчего выступления приобрели антиисламский характер.
Правительство обвинили в том, что волну насилия не удавалось обуздать целую неделю. Кабинет Стармера, в свою очередь, дежурно обвинил в провоцировании беспорядков лидеров правых радикалов и симпатизирующих им политиков (вроде того же Найджела Фараджа) и нашел в распространявшейся в соцсетях дезинформации «российский след». Но и после того как массовые потасовки на улицах прекратились, претензий к лейбористам не стало меньше — только теперь в центре внимания оказалась сама иммиграционная политика, вернее, ее отсутствие.
Вокруг темы иммиграции копья ломаются уже много лет. Она была одной из центральных в период выхода из ЕС, сторонники Брекзита винили политику объединения в стремительном притоке мигрантов в страну и верили, что «независимая» Британия наведет в этом вопросе порядок. Но и после завершения процедуры выхода из Евросоюза ни консерваторы, ни лейбористы не смогли найти решения проблемы. Руандийский план правительства Бориса Джонсона (идея отправлять беженцев и нелегальных мигрантов на жительство в Руанду за счет британского бюджета) провалился из-за политических, юридических и финансовых проблем. Созданное лейбористами после прихода к власти Командование пограничной безопасности пока обещает лишь значительные бюджетные расходы, но без четкой стратегии иммиграционной политики не даст никакого эффекта.
Проблема в том, что нынешний подход к иммиграции — продукт девяностых годов прошлого века, когда стабильное экономическое развитие, относительно низкий уровень безработицы и расходов на пенсионные выплаты, безопасный для Запада мир и снижающиеся расходы на оборону позволяли тратить много на социальные программы и пособия для мигрантов, даже если те не приносили экономической отдачи. А сегодня мы видим зеркальную картину мира, когда прежняя политика неподъемна с финансовой точки зрения и неоднозначна с точки зрения безопасности.
Устаревшая иммиграционная политика — лишь часть вызовов, с которыми столкнулась Британия. Не менее опасны нехватка кадров (для британцев она стала особенно заметной с массовым оттоком работавших тут европейцев после выхода страны из ЕС), жилищный кризис, недофинансирование социальных и муниципальных программ, износ инфраструктуры, рост цен, заметно опережающий увеличение доходов населения. Не случайно больше всего в личном рейтинге потеряли министры экономического блока во главе с канцлером казначейства Рейчел Ривз (отвечающей в правительстве за финансовую политику и экономическую стратегию), которая за месяц недосчиталась четверти сторонников. Ривз не имела прямого отношения к урегулированию «кризиса с правыми радикалами», ее популярность упала из-за отсутствия немедленных подвижек в других застарелых проблемах Британии — безработице, ценах на энергоносители, субсидиях для беднейших слоев населения.
Речь идет о системном кризисе, требующем кардинального пересмотра основ государственной политики, стратегии развития и даже ценностных приоритетов в обществе.
Этот кризис не ограничивается Великобританией. Наоборот, все его составляющие можно найти в любой развитой стране Запада, и небольшие различия (вроде непомерно высокой цены высшего образования в США) не меняют общую картину. В Британии развитие кризиса просто опережает большинство других западных стран: Брекзит спровоцировал обострение многих социально-экономических проблем старой системы и подчеркнул недостатки ее политической составляющей.
Британия невольно превратилась в одну из главных опытных площадок, где разворачивается эксперимент по преодолению системного кризиса современного западного общества. Никаких признаков постапокалипсиса на британских просторах искать не стоит — страна по-прежнему остается одной их богатейших и наиболее развитых, демократичной и по большей части комфортной для жизни. Но скорость, с которой каждое новое правительство теряет рейтинги, подтверждает системный характер кризиса. А отсутствие долгосрочного эффекта от их реформ указывает на необходимость более глубокой перестройки государственной системы, чего половинчатые меры не предусматривают.
Беспокойное начало правления подталкивает лейбористов к решению хотя бы части проблем, вытекающих из большого системного кризиса Запада. В иммиграционной политике намечаются серьезные изменения в стратегии: после уличных беспорядков Стармер и министр внутренних дел Иветт Купер (именно она отвечает за контроль над иммиграцией и режим охраны границы) заговорили о планах обязательной интеграции иммигрантов — экономической и социальной. По сути, они обратились к любимому тезису правых о «полезных иммигрантах», которые работают на экономику Британии, исправно платят налоги и уважают законы страны.
На паузу поставлены изначальные планы лейбористов отменить поправки консерваторов, которые в начале года усложнили въезд членам семей иммигрантов, живущих в стране без постоянного вида на жительство (теперь для этого им нужно найти «спонсора» из числа граждан или людей с правом на ПМЖ), что, в частности, ограничивает дальнейший приток украинцев. Приоритет явно делается на привлечение иммигрантов-работников, а не получателей социальной помощи.
Параллельно лейбористское правительство реагирует на другой важный вызов, являющийся частью все того же системного кризиса: Стармер начинает реализацию предвыборных обещаний увеличить расходы на оборону до 2,5% ВВП. Полномасштабное российское вторжение стало таким же экзистенциальным вызовом (в данном случае, безопасности Запада и его роли в мире) на глобальной арене, как и недавние выступления правых радикалов в Британии. Но еще важнее не само обещание увеличить расходы, а то, что в дорожной карте правительственных мер, которую сейчас готовит британский кабинет, значительная часть расходов планируется на увеличение производства вооружений — на системные меры, способные не только обеспечить обороноспособность страны, но и подтолкнуть экономический рост, увеличить число рабочих мест, укрепить национальную промышленность.
Сегодня правительство Стармера выбирает между тактическими решениями (каким был для их предшественников-консерваторов Брекзит) и стратегическими, направленными на коренную перестройку государственных и общественных институтов. Последние — масштабны и радикальны, оттого ни один «малый кризис», вроде недавних уличных беспорядков, не убедит правительство пойти на такие решительные меры. Но то, что Стармер и его кабинет видят взаимосвязь между отдельными вызовами (кризисом иммиграционной политики, угрозами информационной безопасности страны и российской агрессией в Европе) дает надежду на успешное преодоление системного кризиса, с которым столкнулись сегодня Британия и Запад в целом. Преодоление, в котором Украина заинтересована как никто другой в мире. Ведь без сильного и динамично развивающегося Запада наши шансы на успех — в войне и послевоенном восстановлении — исчезающе малы.