Это был год тревожных конфликтов и насилия. Война в Украине, риск столкновения крупных государств в Южно-Китайском море и вспышка насилия в палестино-израильском конфликте образуют ужасную троицу. В каждой из этих сфер мир, наступивший после окончания Холодной войны, сейчас под большим вопросом.
На фоне этого всплеска международной напряженности у западных аналитиков возникает соблазн увидеть «ось зла» в действии. Нападение Путина на Украину последовало за жестокими вторжениями российских войск в Сирию и Ливию. Россия тесно связана с Ираном, ставшим ведущим спонсором как ХАМАС, так и «Хизболлы». Китай – основной покупатель иранской нефти, обложенной санкциями. Кроме того, Пекин – главный партнер, помогающий России избегать западных санкций.
«Но несмотря на махинаций этой антизападной коалиции, мы должны спросить, почему территория бывшего СССР, Ближнего Востока и Восточной Азии настолько уязвима к дестабилизации именно таким образом. Их объединяет то, что после Холодной войны они были местом усилий, направленных на установление мира не на основе туманного «международного порядка, основанного на правилах», а на чем-то более существенном – на экономике», – пишет Financial Times.
Начиная с 1990-х годов, Wandel durch handel («трансформация через торговлю») была максимой политиков на Западе. В условиях Вашингтонского консенсуса и военного доминирования США существовало уверенное убеждение, что геополитика либо не имеет значения, либо ее обуздает экономическое развитие. На своем пике в 2021 году объем прямых иностранных инвестиций в Россию достиг 500 миллиардов долларов. Администрации Клинтона, Буша и Обамы пытались сделать Пекин «ответственным акционером». Тем временем бывший премьер-министр Израиля Шимон Перес пропагандировал видение «нового Ближнего Востока», на котором горькие разногласия будут преодолены, как и в Европе, благодаря экономическому росту и взаимозависимости.
Financial Times пишет, что это не было чистой иллюзией. "Китамерика" связала важные части экономик США и Китая в единое целое. В России вестернизация изменила жизнь миллионов людей. На Ближнем Востоке новая элита, ориентированная на Запад, изменила региональную политику. Тель-Авив стал напоминать нечто среднее между Бруклином и Силиконовой долиной. Экономический рост Израиля был очень привлекателен. Абрахамские соглашения – это реализация экономического мира между Израилем и ОАЭ.
Но идея о doux commerce всегда была уязвима к срыву из-за политического насилия. На Ближнем Востоке борьба Израиля со второй интифадой посеяла семена радикализации ХАМАС и была вписана в разрушительную войну Вашингтона против терроризма. Россия дала понять о своей решительности усилить сопротивление любому дальнейшему распространению западного влияния, начав в августе 2008 года карательную кампанию против Грузии. Под руководством Си Цзиньпина Китай сделал совершенно новый упор на Народно-освободительной армии как центр внутренней и внешней силы.
«И дело не только в том, что военные силы бросают вызов формуле экономического мира. Сама экономика не нейтральна. Рост обеспечил ресурсами соперников во многих конфликтных регионах. Российский бизнес по экспорту энергоносителей продолжит кормить российскую военную машину, даже если Запад конфискует сотни миллиардов резервов. Китай настолько глубоко взаимосвязан, что налагать на него санкции опасно, а его экономический рост означает, что ему вряд ли удастся избежать превращения в военную сверхдержаву», – говорится в статье.
В Израиле ключевым элементом большой стратегии Беньямина Нетаньяху было сделать страну неуязвимой к иностранному давлению путем укрепления ее экспортных позиций и создания значительных валютных резервов. Возвращения к отчаянному положению 1970-х и 1980-х годов не будет.
Таким образом, экономический рост порождает не мир, а средства для соперничества. Между тем, экономическая слабость порождает уязвимость. Замешательство Запада во время финансового кризиса 2008 года придало уверенности Китаю.
«Именно катастрофическая экономическая ситуация в Украине спровоцировала безумное метание Киева между Брюсселем и Москвой в 2013 году, что привело к кризису на Майдане и российскому вторжению. На Ближнем Востоке экономическая нестабильность и деградация Палестины лишили смысла решение о двух государствах и расчистили путь к превращению Газы, которая издавна была центром региональной торговли, в зону свободного огня», – говорится в статье.
Ошибка заключалась не в том, что все считали, что экономическая взаимосвязанность приводит к реальным социальным, экономическим и политическим изменениям. Это было верно. Ошибка заключалась в ожидании, что эта трансформация будет односторонним процессом, который автоматически обеспечит порядок, и этот порядок понравится Западу. Это был якобы урок Холодной войны в 1980-х годах, который опыт 2023-го должен наконец-то опровергнуть.