После выхода из предвыборных гонок Джо Байдена в придачу к одному достаточно непредсказуемому кандидату в американской президентской гонке добавился еще один недостаточно известный. Причем не только для Украины или мира в целом, но и для самих Соединенных Штатов. Из-за продолжительного и, казалось бы, комфортного для Камалы Харрис пребывания в тени президента Байдена почти треть американских избирателей накануне предвыборных дебатов признавались, что требуют больше информации о ней.
Потребность понять, кто такая Камала Харрис, каково ее мировоззрение, чем она отличается от Байдена, насколько она способна проявить лидерство, необходимое для президента США, обострилась. Особенно сейчас, когда первая волна восторга, рожденная, по моему мнению, больше фактом снятия Байдена, чем номинацией Камалы, начала спадать и Америка перешла к финальной стадии избирательной гонки. Как результат, преимущество Харрис в самых важных для победы штатах (так называемых swing states), которое фиксировалось месяц назад, накануне дебатов почти девальвировалось, а шансы обоих политиков на победу накануне дебатов фактически сравнялись.
Вряд ли под влиянием дебатов эти цифры кардинально изменятся до самого дня голосования: уровень поляризации в американском обществе настолько значителен, что кампания с существенным преимуществом одного кандидата априори выглядит маловероятной, а риск, что результаты выборов оспорят, особенно со стороны Дональда Трампа, — высоким.
Так или иначе, для Харрис предвыборные дебаты должны были стать прежде всего возможностью представить себя как потенциального будущего президента США, наверстав одновременно недостаток осведомленности как о ее позициях по ключевым для американцев вопросам, так и о ее жизненной истории. И эта презентация должна была состояться в очень некомфортном формате — во время ее первого в жизни личного общения с Дональдом Трампом.
Харрис была не первой женщиной-кандидатом, участвовавшей в изнурительном политическом спарринге с любителем «альтернативных фактов» и персональных оскорблений Трампом. До нее это уже делала Хиллари Клинтон. Но, в отличие от Харрис, на момент дебатов избиратели знали Клинтон слишком хорошо и прекрасно понимали ее сильные и слабые стороны.
Харрис, большую часть профессиональной жизни работавшая прокурором, а половину политической жизни вице-президентом, который точно знал, что такое субординация и что его позиция — это на самом деле позиция президента, четко понимала, что ее задача на этих дебатах — не отбиваться от нападок Трампа, а осудить его. Как бывший прокурор осуждает подозреваемого в многочисленных преступлениях.
Ее задача не сдерживать себя, что рекомендовали делать Трампу, а наоборот, максимально открыться, продемонстрировать способность достойно реагировать даже в самых некомфортных и спонтанных ситуациях. Ее задачей было превратить основное оружие для нападок на Байдена со стороны кампании Трампа — возраст — в важное оружие уже против самого Трампа. Показать, что он не просто представляет самое консервативное крыло Республиканской партии, но и олицетворяет правый экстремизм.
Кроме того, задачей Харрис на дебатах было максимально продемонстрировать, что, в отличие от Дональда Трампа, верного президента своих избирателей, она способна стать президентом для всех американцев. Не просто демократов и не просто женщин или темнокожих, но и умеренных республиканцев и независимых избирателей.
Другими словами, она должна была сделать все возможное не для того, чтобы консолидировать голоса всех, кто определился, а чтобы склонить на свою сторону голоса тех, кто еще колеблется, за кого отдать свой голос, если отдать вообще. Фактически ее представление было направлено не на абстрактные десятки миллионов американцев, а на те условные несколько сотен тысяч, которые в конце концов определят итог голосования в самых критичных для победы штатах.
Возможно, именно поэтому Камала в течение последнего месяца кампании активно использовала термины, атрибуты и риторику, ранее больше присущие республиканцам и прежде всего Трампу с его America First: демонстративные проявления патриотизма, соцветия американских флагов на митингах, слово «свобода» как ключевое. (Хотя раньше это было больше словом из республиканского словаря: демократы предпочитали, и многие из них до сих пор предпочитают (как Байден) слово «демократия».)
Харрис сумела нанизать на свою чуть ли не единственную действительно успешную историю как вице-президента — кампанию за репродуктивную свободу женщин — другие более универсальные свободы. Вице-президенту удалось, по ее словам, заручиться поддержкой около двухсот республиканцев, включая бывшего вице-президента Дика Чейни, о чем она не упустила возможности упомянуть в присутствии Трампа на дебатах.
В большей степени все эти задачи Харрис на дебатах выполнила. Хотя у нее и были убедительные ораторские «перформансы» во время одних праймериз дебатов избирательной кампании-2020, когда она жестко ставила на место Джо Байдена, и в сенате, вчерашний вечер в США был ее звездным часом как публичного спикера на должности вице-президента, да и, возможно, вообще в ее политической карьере. Прекрасно подготовленная, уверенная в себе, ироничная и язвительная, она не сдерживала себя в том, чтобы давить на самые уязвимые места Трампа, высмеять его если не словом, то красноречивыми жестами.
И Трамп, надо признать, ей откровенно в этом помогал. Он ни разу не поставил Харрис в ситуацию, когда ей просто не хватило бы заготовленных тезисов. Так же, как она в конце концов не смогла загнать его в нишу правого экстремизма, он, по моему мнению, не смог закрепить ее образ как политика, в некоторых позициях действительно тяготеющего к левому экстремизму, представляя левое, прогрессивное крыло Демократической партии.
Несмотря на упреки Трампа в сторону Харрис, что она «марксистка» и рискует превратить США в «Венесуэлу на стероидах», ему также не удалось вылепить из Харрис «соучастницу» всех провальных решений и политик Байдена (в конце концов, это же администрация Байден—Харрис), а это именно то, что его кампания старалась делать в последние недели. В итоге складывается впечатление, что он и дальше выбрал стратегию оставаться президентом своих избирателей, а не всей Америки, и сделал ставку на то, чтобы мобилизовать свой электорат, а не сразиться за тех даже в своей партии, кто не может поддержать его, но и не готов проголосовать за Харрис.
Однако не нужно строить иллюзий, что после этих дебатов большинство избирателей начнет считать, что Камала Харрис как президент лучше справится с двумя вопросами, которые больше всего беспокоят американского избирателя, — экономикой и иммиграцией. Рискну предположить, что в этих вопросах первенство и в дальнейшем будет принадлежать кандидату от республиканцев. Так же, как кандидату от демократов и дальше будет принадлежать первенство в том, как лучше обеспечить репродуктивную свободу женщин.
Кроме того, не исключено, что некоторые позиции Трампа в глазах американского избирателя продолжают выглядеть более четкими, понятными и, в конце концов, честными. К сожалению, войну России в Украине можно отнести к таким позициям, как бы досадно нам ни было это слышать.
На дважды поставленный вопрос ведущего о том, желает ли он победы Украине и в интересах ли США это, он так же дважды проартикулировал, что желает скорейшего завершения войны и переговорного урегулирования. Неоднократно повторил Трамп и свою предвыборную мантру, что завершит войну еще до того, как официально вступит на должность. Это в противоположность правильным, но довольно пространным объяснениям Камалы о том, что если не помогать Украине, то Путин пойдет дальше.
Результат — лишь закрепленная в глазах американского избирателя картинка, что Трамп хочет как можно скорее завершить войну, а Харрис хочет и дальше превращать ее в очередную для Америки бесконечную войну (forever war), с чем, собственно, ассоциируется стратегия Байдена в отношении Украины «так долго, как нужно». Или же спровоцировать ядерное столкновение с РФ, что тоже не устает подчеркивать Трамп, играя на страхах американцев. Третьего, дескать, с демократами не дано.
Парадоксальность ситуации заключается в том, что на самом деле отличие между позициями Трампа и Харрис, с точки зрения завершения войны в Украине, может быть не настолько существенным, как это следует из публичной риторики.
Существует много оснований считать, что нынешняя администрация Байдена—Харрис тоже на самом деле желает скорейшего завершения войны в виде переговорного урегулирования. Просто демократы не могут говорить об этом честно и открыто, потому что по сути стали заложниками собственной позиции, что именно Украина (а не американский президент, как предлагает Трамп) должна прийти и попросить помочь ей заключить перемирие. И было бы интересно услышать, как Харрис ответила бы на вопрос ведущего, желает ли она победы Украины, и если так, то что именно она считает этой победой. Потому что если это просто констатация факта, что «Украина все еще свободная» (Ukraine is stil free), как любят подчеркивать в нынешней администрации, то это не та победа, которая устраивает саму Украину.
Что делать в такой ситуации Украине? Очевидно, работать параллельно по двум трекам.
Первый — выжать максимум возможного еще из нынешней администрации США под соусом подготовки президентского наследия Байдена, но и так же наследия Блинкена как госсекретаря, Салливана как советника по нацбезопасности и далее по соответствующему списку. Украина сегодня не в той ситуации, когда может удобно усесться и с попкорном наблюдать за избирательной гонкой в США, как это делают во многих столицах мира. Мы не можем себе позволить ждать сначала выборов, потом инаугурации, а после еще формирования правительства.
Не Украина, конечно, будет определять наследие Байдена (и его профильных топ-чиновников), но Украина однозначно будет присутствовать в этом наследии, и наша задача — донести свое видение, как мы хотим в нем присутствовать. И речь идет не только о решении срочных задач, которые нужны Украине для упрочения Курского моментума и которые уже долгое время не удается пробить через Белый дом. В частности, о снятии ограничений на разрешение наносить более глубокие удары по территории РФ, создании ППО-щита, по крайней мере, над западной и юго-западной частями Украины, переводе двустороннего соглашения по безопасности в Конгрессе США в статус закона, приглашении в НАТО с разработкой понятного алгоритма процесса вступления не обязательно «только после победы».
Второй трек — это, собственно, работа с кандидатами и их командами. На этом этапе уже понятно расписание не только по вице-президентам, но и по кругу людей, к которым так или иначе больше всего прислушиваются Трамп и Харрис и которые соответственно могут занять видные позиции в их правительствах. Сейчас нужно отдать должное проактивной позиции Украины на этом треке с достаточно мастерски выполняемым деликатным балансированием между двумя лагерями. «Других американцев у нас нет, мы должны работать с теми, что есть», — приходилось слышать на закрытых встречах от представителей украинской власти. Позиция, с которой сложно поспорить, потому что это действительно так.
Вызовы на треке взаимодействия с кандидатами и их командами на первый взгляд совсем разные: присутствие тяжелого эмоционального багажа с Украиной у Трампа и отсутствие эмоциональной связи с Украиной (да и должного уровня интереса к нам) у Харрис и ее ближайшего окружения.
Хотя стоит напомнить, что в случае президентства Байдена мы стали свидетелями прецедента, когда главой Белого дома избрали политика, который настолько хорошо знал и интересовался Украиной. «Самый большой эксперт по Украине в администрации Байдена — это сам Байден», — любили говорить отдельные представители его администрации. Однако так парадоксально сложилось, что именно президент, который является главным экспертом по Украине, оказался и самой большой преградой для принятия решений, критически важных для безопасности Украины и настоящего завершения войны, а не только для некоего хрупкого перемирия. Какое бы решение с начала вторжения мы ни рассмотрели, вряд ли найдется хотя бы одно, где последней дипломатической крепостью, которую пришлось брать Украине и партнерам в США, не был бы лично Байден.
Однако вызов, общий в контакте с двумя кандидатами, — это найти правильные аргументы, чтобы убедить, почему победа Украины в войне в интересах самих США. И это еще раз подчеркивает критическую важность, невероятную ответственность и необходимость в тщательной подготовке анонсированного Зеленским Плана победы, который он хочет представить обоим кандидатам уже через считанные недели.