На выходных сенатор Джей Вэнс из Огайо отправился на Мюнхенскую конференцию безопасности, чтобы сыграть непопулярную роль — стать представителем популистской критики американской поддержки военных действий в Украине. Вэнс использовал фразу "мир дефицита" пять раз, чтобы описать американскую стратегическую ситуацию: США ограничены глобальными обязательствами, не в состоянии поддержать Украину, одновременно сохраняя позиции на Ближнем Востоке и готовясь к войне в Восточной Азии, и потому вынуждены экономить свои ресурсы и ожидать, что союзники в Европе будут противостоять вооружениям и амбициям России, отмечает издание The New York Times.
Мысль, которую Вэнс привел в Мюнхене, более последовательна, и ее предпосылки — не изоляционистские, а ориентированные на Азию, больше обеспокоенные Тайваньским проливом, чем Донбассом — служат общей основой для республиканских критиков политики в отношении Украины с самого начала войны. Но последовательность — не то же, что правильность, и стоит немного разобраться, почему подобные аргументы так огорчают многих в Украине.
Есть подозрение, что некоторые из тех, кто выдвигает идею "Азия превыше всего", не до конца в нее верит, что это просто более респектабельный способ откреститься от американских обязательств, и что если консервативная база или Дональд Трамп решат, что не стоит бороться за Тайвань, немало республиканцев — тоже придумает какой-то повод, чтобы оправдать бездействие. Современные аргументы ставят гипотетическую агрессию выше реальной, потенциальной войны выше текущей, "непредвиденные обстоятельства в Восточной Азии" (опять цитируя Вэнса) выше реальности в Восточной Европе.
"Мы не можем сделать все, чтобы остановить Владимира Путина сегодня, потому что Пекин может сделать завтра, — таково основное утверждение, и вы можете понять, почему людей это раздражает", — пишет The New York Times.
Несмотря на согласие с общей оценкой "Азия прежде всего", издание считает, что администрация Байдена изначально сделала правильный выбор, поддержав Украину, и что резкое прекращение помощи было бы ошибкой. Но учет непредвиденных обстоятельств с фактическими является частью работы государственных деятелей. И мнение, при котором приоритет отдается Тайваню, а не Украине, опасности в Восточной Азии, а не реальному военному конфликту в Европе, зависит от двух предположений, которые следует озвучить и обсудить.
Первое состоит в том, что Китай серьезно настроен не просто вернуть Тайвань, а сделать это в ближайшее время. Если вы считаете, что наращивание военного потенциала и воинственность Китая сигнализируют о потенциальной аннексии в каком-то отдаленном будущем, тогда не существует немедленного компромисса между Европой и Тихим океаном.
"В этом случае разумно думать, что победа над Путиным в 2020-х годах заставит Пекин взять паузу в 2030-х, а долгосрочные обязательства по военному производству, необходимые для вооружения Украины для победы, также помогут сдержать Китай через 10 лет", — объясняет издание.
Но допустим, что опасность гораздо ближе, что осознание Пекином своих долгосрочных проблем делает его более склонным к авантюрам. В то время как Америка связана другими кризисами, внутренне разделена и потенциально направляется до четырех лет ограниченных президентских возможностей за кандидата от любой партии.
"Это приближает нас ко второму предположению: падение Тайваня в пользу имперского соседа изменит мир к худшему в больших масштабах, чем уступка Украины по территории или даже ее полное поражение", — пишет The New York Times.
Если рассматривать эти две страны как по сути эквивалентны, обе — американские клиенты, но не формальные союзники в стиле НАТО, обе — демократии, уязвимы перед авторитарными велико государственными соседями, тогда есть более веские основания сделать все для Украины, когда ей грозит непосредственная опасность, независимо от последствий для Тайваня. Но Украина и Тайвань не равнозначны.
Американские обязательства перед Тайванем насчитывают почти 70 лет, и остров все еще понимают как находящийся под американским зонтиком, чего никогда не было по отношению к Украине. Следовательно, его завоевание будет гораздо более резкой формой возвращения назад для либерально-демократического мира.
Не менее важно и то, что Китай не эквивалентен России. Последняя представляет угрозу, но, как утверждает Вэнс, теоретически должна быть сдерживаемой и запугиваемой даже без участия Америки.
Богатство и потенциальная жесткая сила Китая превосходят всех его азиатских соседей, и завоевание Тайваня позволило бы ему вырваться вперед в военно-морской мощи, гораздо шире распространить авторитарное влияние и перестроить экономические отношения в Азии и во всем мире.
"Если победа России в Украине подпитывала бы авторитарные амбиции, то победа Китая разжигала бы их. Если поражение Украины повредит американским интересам, то падение Тайваня разрушит их. Если вы стремитесь к полной победе в Украине, подписываясь на годы борьбы, в которой Тайвань будет второстепенным приоритетом, ваш выбор, по сути, требует ставки на то, что агрессивные намерения Китая станут проблемой гораздо позже — завтрашней, а не сегодняшней угрозой", — подытоживает издание.