Делегация Вселенского патриарха приехала в Украину сразу после принятия закона о запрете УПЦ МП. Как будто ждали выстрела из стартового пистолета. В свете этого визита срок в девять месяцев, данный УПЦ МП на приведение своего статуса в соответствие с новым законом, то есть на очевидный разрыв с РПЦ, наполнился смыслом и стал поводом для мемов. Посмотрим, мол, что родится в результате этой встречи. Имеется в виду, конечно, встреча с руководством Киевской митрополии УПЦ МП. Хотя список тех, с кем встречаются посланцы патриарха Варфоломея, необыкновенно длинный.
Именно этот факт — множество встреч и довольно долгий срок визита — вызывает подозрение (или надежды) у наблюдателей.
Первым адресом, по которому наведались гости, была Киевская митрополия. Там никак не прокомментировали — вообще не дали никакой официальной информации о встрече. По мнению наблюдателей, если бы делегации удалось договориться с митрополитом Киевским Онуфрием о каком-то внятном плане действий, им не нужно было бы задерживаться в Украине. Следовало бы возвращаться на Фанар и готовиться к следующему раунду. Вместо этого делегация пошла наносить визиты всем, кому только можно, — от греко-католиков до президента Украины.
Это было истолковано как «провал миссии». Но суждение о «провале» (или, наоборот, о грядущем успехе) подчиняется, скорее, эмоциям, чем фактам: кому что желанно, то для него и действительно. То, что делегация Фанара таки добралась до Украины, уже можно считать умеренным успехом. Об этом визите говорили как минимум с начала лета, называли разные даты, но они все время переносились, и создавалось впечатление, что этот визит нежелателен ни для кого, кроме самих визитеров.
Но принятие закона о запрете УПЦ МП несколько изменило положение фигур на доске. Теперь в помощи нуждаются как минимум два игрока — УПЦ МП и украинская власть.
Надо отдать должное последней, — она никогда не протестовала против участия Фанара в украинских церковных делах. Напротив, участие Вселенского патриарха очень желательно. Особенно сейчас, после принятия закона о запрете УПЦ МП, когда западные медиа снова запестрели «гонениями на церковь». А Папа Римский Франциск выступил в том смысле, что «нельзя запрещать любые религиозные организации», то есть вступился за РПЦ в Украине.
Власть оказалась фактически в шпагате. Ей нужно реализовать анонсированную «духовную независимость», показать публике ликвидацию «Московской церкви» хотя бы на уровне декларации. И в то же время избежать реальной ликвидации конкретных религиозных организаций, что наверняка вызовет сопротивление на Западе.
Лучший выход — сделать так, чтобы УПЦ МП сама «отползла» от Московского патриархата на расстояние, заметное глазу телезрителя. В любом направлении, в любом каноническом статусе, в любой форме. По направлению к Вселенскому патриарху, например.
Переговоры с Фанаром на этот счет велись уже давно. Однако сопротивление в Украине — и со стороны УПЦ МП, и со стороны ПЦУ — было слишком сильным. Но закон о запрете УПЦ МП вынудил Киевскую митрополию смягчить свою позицию, — сделал возможной, по крайней мере, встречу между руководством УПЦ МП и делегацией Вселенского патриарха.
Еще два-три месяца назад такая встреча считалась невозможной. У УПЦ МП было слишком много претензий к патриарху Варфоломею (у УПЦ МП всегда есть много претензий ко всем, кроме самой себя, — это ее фирменный стиль), главные из которых, конечно, Томос для ПЦУ, а также реабилитация и общение с «раскольниками».
Трудности диалога связаны еще и с тем, что УПЦ МП оказалась вне общения — фактически в расколе — со Вселенским патриархом после предоставления Томоса об автокефалии ПЦУ. Решение о расколе было принято в Москве, в Киевской митрополии его решительно поддержали. В адрес патриарха Варфоломея было высказано в то время множество оскорблений. В том числе теми представителями УПЦ МП, которые сейчас стелют ковры под ноги делегатам Константинополя.
Их можно понять. Вселенский патриарх сейчас — их главная надежда удержаться на плаву. Не важно, будет это формат украинского экзархата «для тех, кто не хочет в ПЦУ» или формат «диалога между УПЦ МП и Вселенским патриархом». Принципиально важны только две вещи: сохранить свою структуру (то есть заморозить переходы приходов из УПЦ МП в ПЦУ) и в принципе исключить из этого уравнения ПЦУ.
Но в свете последних законодательных инициатив сохранить свою структуру в сущем каноническом статусе для УПЦ МП оказывается довольно проблематично. С Москвой надо порвать отношения, и сделать это нужно громко и недвусмысленно. Вот только в этом случае УПЦ МП попадает в каноническую ловушку — она окажется в расколе. В том самом страшном и преступном расколе, которым ее священники тридцать лет пугали украинцев, тыкая натруженными указательными в «филаретовцев» (и продолжают это делать даже сейчас).
Моспатриархат уже неоднократно дал понять митрополиту Онуфрию, что в этом случае у УПЦ МП будут проблемы с признанием со стороны мировых православных центров — не меньшие, чем у ПЦУ. И хотя в случае с УПЦ МП это будет сделать труднее, в Москве не пожалеют ни времени, ни сил, ни средств. Поэтому канонические гарантии от Вселенского патриарха руководству УПЦ МП очень нужны. УПЦ МП не может уйти в каноническое нигде — статус для нее должен быть готов к тому времени, когда (и если) она объявит о своем разрыве с Москвой.
Такой гарантией может стать статус экзархата для тех, кто «не хочет ни с Москвой, ни с ПЦУ». Он может иметь временный статус, — это было бы даже лучше для УПЦ МП, так как пока неясно, что сулит будущее, и лучше иметь пути к отступлению.
Именно о нем — об этом пути — и думает, судя по всему, руководство УПЦ МП в первую очередь. С их точки зрения, лучший способ сохранить пути к отступлению — не спешить наступать. Поэтому о статусе экзархата для УПЦ МП много говорят и пишут, но сами старцы-епископы не спешат произносить это слово вслух. Им было бы достаточно просто переговоров. Именно «переговоры» — оптимальный статус для УПЦ МП. И даже не очень важно, о чем именно. Переговоры — своего рода индульгенция, которая позволяет все заморозить и оставить, как есть.
«Заморозить» надо две вещи: давление украинской власти на УПЦ МП с целью изменения канонического подчинения и процесс переходов приходов из УПЦ МП в ПЦУ. Ситуация с переходами особенно драматична. Структура УПЦ МП несет немалые потери. Если нынешняя динамика переходов приходов из УПЦ МП в ПЦУ (а также из УПЦ МП в РПЦ — на оккупированных территориях) сохранится, очень скоро один из основных аргументов в пользу УПЦ МП — «самая многочисленная конфессия» — станет несостоятельным.
Поэтому можно ожидать, что одним из условий диалога с Вселенским патриархом станет мораторий на переходы. Это, конечно, проще сказать, чем сделать, так как переходы никак не регулируются Вселенским патриархом. Зато они часто зависят от позиции местных властей. А также от Госдепартамента по этнополитике и свободе совести, который, согласно новому закону, будет давать экспертные заключения по поводу аффилиации религиозных организаций с РПЦ. В УПЦ МП могут надеяться на то, что ради диалога Вселенский патриарх замолвит за них словечко перед украинской властью.
Таким образом, Вселенский патриарх может помочь УПЦ МП выполнить свою основную задачу в Украине — сохранить свою структуру и, значит, сохранить ситуацию, при которой в Украине действуют две православные церкви, которые конкурируют и враждуют между собой. Если удастся получить поддержку Константинопольского патриархата, УПЦ МП сможет достаточно убедительно дистанцироваться от Москвы (по крайней мере, на время активных боевых действий) и при этом снова оказаться «более канонической», чем ПЦУ. То есть занять свою любимую нишу на украинском религиозном поле.
Вселенский патриарх может на это пойти, поскольку история с украинской церковью так и осталась для него незакрытой: церковное разделение сохранилось, и его культивируют обе стороны — и УПЦ МП, и ПЦУ. В свою очередь в мировом православии патриарха Варфоломея критикуют за то, что он своим вмешательством в украинские дела не только не разрешил «самую главную проблему» — раскол украинского православия, но также не выполнил политическую программу — вывести украинскую церковь из-под влияния Московского патриархата. При этом поместные православные церкви не спешат помогать ни Вселенскому патриарху, ни украинской церкви-сестре. Они удобно расселись на трибунах и преимущественно держат пальцы параллельно земле, пока не станет окончательно ясно, кто из тяжеловесов — Московский или Вселенский патриарх — выиграет битву.
Решить украинское каноническое уравнение для патриарха Варфоломея — дело чести и вопрос политического влияния. И поскольку украинская власть заинтересована в его участии в церковной политике, он будет в ней участвовать. Даже если он не сведет все к общему знаменателю — единой украинской церкви, он может попробовать решить политическую задачу: «увести» из Московского патриархата его самую весомую и драгоценную часть — УПЦ МП. Даже если придется для этого создать в Украине структуру, параллельную его же строптивому детищу — ПЦУ.
Наличие параллельных структур имеет определенные преимущества. Конкуренция за души, которая заставляет церкви (в идеале) трудиться усерднее. Для власти становится проблематично «подмять» церковь под свои политические интересы. Эта система хороша, как любая другая система сдержек и противовесов.
В УПЦ МП привыкли к тому, что их главная миссия — хранить раскол. Это то, к чему они привыкли, что они умеют и что они готовы продавать на экспорт. Единственное, в чем их можно попробовать сдвинуть с места, — предложить им новые рынки сбыта для этого товара. В параллельных структурах в Украине могут быть заинтересованы не только в Москве. В этом могут быть заинтересованы и на Фанаре, и даже в Киеве.
Но неясность политических перспектив делает эту схему рискованной. Наша церковная борьба — частный случай общей борьбы против имперского и советского, пожирающего нас изнутри и снаружи. Главной целью имперских и советских структур на протяжении всех лет независимости было сохраниться. Любой ценой, в любой форме, под любым предлогом. Они сохранялись, как могли, — в системе образования, государственного управления, культуре и под церковными куполами, разумеется, тоже. Когда закончатся активные боевые действия и, возможно, связи с Москвой уже не будут казаться такими токсичными, «структура, которую сохранили» под крылом Вселенского патриарха, будет иметь шанс вернуться в свое привычное московское стойло.