Все войны похожи. Меняются тактика, оружие, техника, но стратегия ведения войны остается прежней во все времена — преодоление сопротивления противника всеми доступными средствами.
В Первую мировую войну Центральные страны и страны Антанты вступили с пехотой, кавалерией, и легкой артиллерией, стреляющей шрапнельными снарядами. На морях хозяйничали линкоры и тяжелые крейсеры.
В ходе войны, ставшей окопной, первейшую роль получила тяжелая артиллерия, что привело к «снарядному кризису» во всех воюющих странах и срочной перестройке экономики на военные рельсы. Возросла роль металлообработки и химической промышленности, бурно стало развиваться станкостроение.
Применение только что родившейся авиации, дирижаблей, радио, первых танков, миноносцев, подводных лодок, химического оружия — изменило ход ведения боевых действий, давало на каком-то этапе преимущество то одной, то другой стороне. Но главную, важнейшую роль сыграла эффективность государственного управления, способность управленцев мобилизовать экономику на войну, мобилизовать общество, ученых, производственников, инженеров, военных — всех.
Во Второй мировой войне степень мобилизации государств еще больше выросла. Новейшие истребители, армады бомбардировщиков, сотни тысяч танков, орудий, миллионы тонн боеприпасов, первые крылатые и баллистические ракеты, локаторы, атомная бомба — все это результат семидневной рабочей недели, работы по 10–12 часов в сутки под непрерывными бомбежками, работы на победу.
Не было, нет и не будет никогда какой-то панацеи, технического чуда, вундерваффе, способных изменить ход войны. Ход войны меняет кровавая боевая работа на фронте и тяжелая работа в тылу. Если тыл ведет праздную жизнь, когда на фронте не хватает боеприпасов, танков, пушек, дронов — такой тыл обречен на оккупацию.
Бравурные заявления наших политиков и чиновников о стремительном росте производства дронов в Украине мало коррелируются с реальной ситуацией на фронте — там по-прежнему остро не хватает снарядов, танков, пушек, бетона для строительства укреплений; не хватает солдат, катастрофически не хватает талантливых командиров. Не хватает дронов.
Рост производства дронов в десятки раз может лишь на время успокоить обывателя, пока он не получил повестку, не попал на передовую и не увидел все своими глазами. Потому что дроны — а речь идет в первую очередь о радиоуправляемых FPV-коптерах малой дальности полета — безусловно, необходимы на переднем крае. Они компенсируют отчасти нехватку артиллерии и снарядов. Но сами по себе FPV-коптеры — сколько бы их ни было — не способны дать нашим войскам стратегическое преимущество и переломить ход войны.
FPV-коптеры — как полотняные самолеты и первые танки в годы Первой мировой войны: могут дать временные тактические плюсы на поле боя, заткнуть дыру нехватки боеприпасов, компенсировать некомплект личного состава, но изменить ход войны так же, как и «хаймарсы», и «атакамсы», дроны не могут.
Безусловно, дронов надо много. Но надо много разных дронов. Когда телевизор докладывает страждущему населению, что производство дронов выросло в десятки раз — это лукавство. У нас по-прежнему остро не хватает разведывательных дронов типа «мавик», а это на войне — «рабочая лошадка», и адекватной украинской альтернативы «мавику» нет. У нас катастрофически не хватает ударных дронов-камикадзе типа вражеского «Ланцета» с дальностью от 15 до 45 км, где враг чувствует себя вольготно. И отечественные альтернативные решения либо себя не оправдали, либо не производятся в требуемых количествах. Совершенно недостаточно дронов большой дальности для поражения в глубоком тылу противника.
Рост производства дронов «в десятки раз» означает в реальности увеличение количества ввозимых в Украину китайских дроно-комплектов для отверточной сборки гоночных дронов, которые, после установки на них самодельных боеприпасов, становятся «ударными дронами» и улучшают карму наших руководителей.
Для сборки таких дронов много не надо — стол, стул, паяльник, простой набор инструментов. Обучить сборке FPV-дронов можно за два-три дня, порой — за два-три часа. И средний сборщик, сидя на кухне, может выдавать в день до 10 коптеров ценой 500–600 долларов. Это — важная работа для воюющей армии. Но это — не производство дронов. Неслучайно сборку эф-пи-вишек освоил уже даже «Укроборонпром».
Производство разведывательных дронов, ударных дронов типа «ланцет» и ударных дронов на большую дальность типа «шахед» — это уже совсем другое дело. Здесь требуются большие начальные капиталовложения, десятки и сотни миллионов долларов, много дорогостоящего оборудования, тысячи квадратных метров производственных площадей и главное — высококвалифицированные специалисты, которых и до широкомасштабного вторжения в Украине практически не было, а теперь — днем с огнем не сыскать, потому что многие из спецов давно в действующей армии или заняты в подобных производствах.
Не удивительно, что наши политики и чиновники очень осторожно комментируют эту тему, а все попытки пропиариться на «запуске в серийное производство украинского шахеда», которые мы слышим уже второй год, разбиваются о реальность. Ведь если противник каждую ночь атакует наши тылы десятками ударных дронов большой дальности, а мы производим, как торжественно сообщают ответственные лица, «десятки в месяц», то разница в объемах производства — минимум 30 раз! А это уже полное бессилие, профнепригодность и откровенный саботаж во время войны.
По правде говоря, ситуация с дронами в Украине за год полномасштабной войны практически не изменилась. Сливки, как всегда, снимают частные компании, приближенные к власти (как и наживаются на войне приближенные к власти строительные компании). «Приближенные» продают армии украинские беспилотники по мировым ценам в рамках годового гособоронзаказа, имеют железную бронь на сотрудников, имеют возможность проводить релокацию производства, имеют деньги, ресурсы, возможности...
Кроме того, «приближенные» неплохо поднимаются за счет крупных волонтерских фондов, которые давно уже крепко связаны с власть имущими и с удовольствием финансируют программы закупок «нужных дронов» на сотни миллионов гривен для разных секретных структур, где финансовая отчетность и результаты применений (результативность техники) надежно похоронены под грифом секретности.
Остальные сотни мелких производителей на свой страх и риск (и за свой счет) разрабатывают уникальные дроны (которые очень трудно кому-то продать), разрабатывают и производят взрыватели для ударных дронов и бомб, боевые части (не наполненные взрывчатым веществом) и занимаются отверточной сборкой ударных FPV-коптеров. Если бы так же легко в Украине можно было отверточным способом собирать 155-миллиметровые снаряды, то, безусловно, их бы тоже собирали наши умельцы.
Никакой государственной политики в области дроностроения как не было, так и нет. Государство не анализирует тенденции развития боевых дронов, не прогнозирует потребность армии в дронах, не формирует технические требования к дронам, не объявляет конкурсы на разработку и производство дронов, не финансирует научные и опытно-конструкторские работы, не вкладывается в развитие производственной базы, не занимается подготовкой специалистов, не бронирует нужных отрасли специалистов, и не отзывает их с фронта.
Отдельные государственные чиновники, руководители и отдельные структуры делают много для помощи фронту, как, например «Армия дронов» Михаила Федорова. Но все это — «костыли», «заплатки», временные решения, которые только и позволяют, что закрыть самые необходимые, критически важные потребности в дронах. Системной работы нет; как нет ее и в других оборонных отраслях, связанных с производством боеприпасов, оружия, военной техники.
Ситуация с дронами в Украине — критическая, как и ситуация со всей остальной военной продукцией. Нет единого органа государственного управления, который занимался бы проведением государственной политики (которой тоже нет) в производстве и применении дронов. Не проводится государственная кадровая политика — кадры для отрасли не готовят, специалистов с фронта не отзывают. Не строятся предприятия по производству дронов за государственный счет. А у противника строятся.
Ситуация с дронами рельефно отражает положение дел во всей оборонной промышленности Украины. Государство самоустранилось. Отдельные слабые потуги Минстратегпрома, инициативы Федорова, отдельные ведомственные решения, точки роста, создаваемые волонтерами, не могут привести к значительному росту производства дронов, других видов вооружения и военной техники. Украина по-прежнему критически зависима от поставок из-за рубежа, от подачек, в то время как государственные мужи не считают нужным и возможным переводить экономику на военные рельсы, считая такой перевод «признаком тоталитарного режима».
Как решить проблему?.. Рецепты давно известны. В Первую и Вторую мировые войны воюющие государства переводили экономику на военные рельсы, мобилизовали население на оборонные предприятия, тратили на оборону до 60% ВВП, вводили карточную систему и облагали богатых драконовскими поборами. Всеобщая мобилизация (военная, трудовая) — единственный способ выстоять в тотальной войне на уничтожение, которую наш противник ведет против нас.
Но чтобы начать заниматься оборонной промышленностью всерьез, чтобы ликвидировать отставание в дронах и обрести новые ударные возможности дронов, нам нужны грамотные опытные некоррумпированные управленцы. Нужны новые руководители. Эти ни на что не годятся.