Во время избиений Олегу Бондаренко выбили несколько зубов, его тело покрыто шрамами, а повреждения позвоночника могут остаться навсегда. Но чувство юмора мужчины осталось прежним, несмотря на многодневное судилище со стороны бывших участников войны в Сирии. Последние принесли ужасы той войны в некогда пасторальные окраины Киева, пишет The Guardian.
"Мой маленький домик", - сказал он с иронической улыбкой, всматриваясь в бетонную трубу, погруженную в землю. Она недостаточно глубока, чтобы в ней можно было стоять, и недостаточно широка, чтобы сесть; этого пространства хватает только для того, чтобы удерживать сгорбленного человека в сутулом положении. В марте Бондаренко держали здесь два дня, он постепенно потерял ощущение в руках и ногах, а затем способность двигать ими.
Спецлагерь в Мотыжине: убийства, имитационные казни и пытки
Российские войска прибыли в Мотыжин под Киевом через несколько дней после начала войны. В небольшом лесу в окрестностях они спрятали батарею ракетных установок «Град» и другой артиллерии, раскопали блиндажи для десятков военных, а затем разбили лагерь для пыток и убийств мирных жителей в комплексе возле их позиций.
К моменту, когда Бондаренко привезли – с завязанными глазами в грузовике после избиения, имитационных казней и других пыток в его доме, а затем на заброшенной ферме – солдаты установили мрачный распорядок, который они ежедневно отрабатывали в пьяной жажде крови.
В соседнем лесу копали неглубокие братские могилы
"Это было систематически", – сказал он. Поляну у большого крыльца хранилища использовали для пыток офицеры, которые отдыхали и ели под навесом. На развалинах разбомбленного дома происходили казни, а в соседнем лесу рыли неглубокие братские могилы.
Этот кошмар возглавляли трое мужчин, которые сформировались как военные во время кампании в Сирии. Попав в свою подпольную камеру, Бондаренко слышал, как они злорадствуют по поводу их перемещения в Украину. "Они сказали, что после Сирии для них здесь как в сказке… Это богатая деревня, и у них было что украсть».
С момента начала вторжения стало ясно, что среди военных и офицеров, воевавших там, было много находившихся в Сирии. Но теперь показания Бондаренко становятся доказательствами худших злоупотреблений служителей режима Башара Асада уже на войне в Украине.
Имена командиров, орудовавших в Мотыжине, будут обнародованы в скором времени
Прокуратуре Киевской области пришлось резко перейти от расследования преступлений в небольших городах к документированию массовых зверств в лагере смерти на окраине Киева. Старший прокурор области Олег Ткаленко сказал журналистам:
«Мы знаем об этих командирах. Мы близки к тому, чтобы их идентифицировать, и их имена в скором времени будут обнародованы».
Он также отметил, что властям известно, что ряд российских военных, прибывших в Киевскую область, ранее орудовали в Сирии. Бондаренко сказал, что спецслужбы уже назвали имя одного из его главных мучителей.
В отличие от Сирии, в Украине можно допрашивать и мучить, не требуя переводчика
В Мотыжине, в отличие от Сирии, солдаты могли говорить на том же языке, что и их жертвы, но это не имело значения. Они использовали эту связь просто для того, чтобы допрашивать и мучить, не требуя переводчика.
«Это «Русский мир»», – сказал Бондаренко с горькой иронией, осматривая поле убийств в своей деревне, имея в виду концепцию, которую Владимир Путин использовал для оправдания своего вторжения, она отрицает украинцев как нацию и утверждает, что это Украина – это просто регион "великой россии".
Бондаренко затащили в сам эпицентр смертельной операции Москвы просто из-за того, что он жил там, где жил – один из поворотов судьбы, поставивший так много тысяч украинских мирных жителей на путь жестокости российских солдат.
Глава территориальной армии села, возможно, не столь храбрый, сколь практичен, бежал с семьей в начале вторжения. Но был владельцем двора рядом с реабилитационным центром для наркоманов, где Бондаренко работает заведующим.
Россияне были взбешены после того, как украинцы из засады лишили целую колонну боеприпасов, которые транспортировали через центр села. «На следующий день подошли россияне с двумя танками, убили людей, расстреляли машины и гаражи», – рассказал мужчина, работающий в разграбленном и сожженном сельском магазине. Они также разрушили несколько домов на месте нападения.
23 марта, убедившись, что неподалеку действуют представители украинского движения сопротивления, оккупанты ворвались в центр Бондаренко, стреляя по стенам, зеркалам и окнам. Они избили его, устроили имитацию казни, а затем привязали к квадроциклу и заставили бежать, пока транспортное средство ехало, сказав, что если мужчина упадет, его застрелят.
Ему удалось удержаться в вертикальном положении, пока они не дошли до соседнего двора, где его снова избили и инсценировали очередную казнь. Потом, поскольку он не мог сказать им местонахождение армейского подразделения, в состав которого не входил, они погрузили его с завязанными глазами на грузовик и отвезли в свой лагерь.
Вскоре после того, как он прибыл, украинские войска начали обстрел, и его похитители сбежали в подвал, оставив его связанным на улице. «Нам говорили: «пусть убьют свои», – сказал Бондаренко, кусок осколка прошел через его живот, причинив кровотечение и шрам.
Перед смертью стреляли в руки или колени, чтобы причинить максимальную боль
Тогда он не имел представления, где находится, хотя лагерь был едва в двух милях от его дома. Но он понял, что там происходит, когда солдаты сообщили, что только что убили председателя сельсовета вместе с мужем и сыном. Известная местным жителям как Ольга Петровна, имя которой ассоциировалось с благосклонностью и уважением, решила остаться и координировать помощь и территориальную оборону, когда прибыли русские. За это вся ее семья заплатила жизнью; большой билборд с их фотографией теперь висит при въезде в деревню с трассы со словами: «Вечное уважение от жителей Мотыжина».
По словам местных, женщина и ее родные были подвергнуты тому же садистскому ритуалу, что и большинство жертв лагеря. Их сильно избивали, их руки выкручивали и ломали, затем, когда приближалась смерть, им стреляли в руки или колени, чтобы причинить максимальную боль, потом снова стреляли в живот, и наконец, жертвы были убиты пулей в затылок.
"Я слышал, как его убивают полтора часа и молился, чтобы убили как можно быстрее"
Бондаренко сказал об одном позднее убийстве, которое он услышал когда был в своем тайнике: «Я слышал, как его убивают полтора часа и молился, чтобы они это сделали быстрее».
Это фото иллюстративное, на нем изображены также жертвы из Мотыжина, но не тех самых, о которых рассказывает Бондаренко.
Мужчина вспоминает около 60 солдат, разбросанных в землянках с офицерами в доме возле небольшого озерца. Не все были сирийскими ветеранами: были и регулярные новобранцы – такие неопытные, что они две недели не догадывались, что находятся в Украине – им приходилось готовить для командиров и носить воду, они, очевидно, находились в ужасе от увиденного.
«Эти ребята ничего этого не хотели; они сами были в шоке от увиденного».
В попытке, возможно, сохранить собственную человечность они спасли Бондаренко через 48 часов после его тяжелого испытания. Пока мучители были пьяны, новобранцы вытащили его и отнесли в комнату, которая использовалась как тюрьма в задней части дома. Они предупредили его, чтобы он молчал и закрывал лицо: командиры могли бы предположить, что он среди других в братской могиле, если не заметят, что он вообще исчез. Но если найдут, то обязательно убьют.
Через два дня те же новобранцы отперли дверь, сказали, что россияне идут, и предупредили двух мужчин, которые были внутри, чтобы они не выходили спустя два часа из-за риска попасть под прицел снайперов.
"Они попросили помолиться за них", - сказал Бондаренко. «Эти ребята ничего этого не хотели; они сами были в шоке, и я до сих пор молюсь о них. Они спасли мне жизнь».
Мужчины также вырыли индивидуальную глубокую могилу, чтобы похоронить женщину, убитую снайпером, после того, как ее отец, которого держали вместе с Бондаренко только потому, что он пришел на базу просить медицинской помощи, умолял не бросать ее в братскую могилу.
Тактика выжженной земли
Россияне сожгли лес и поля, чтобы лишить украинские войска возможности спрятаться. Теперь весна возвращается, зеленые побеги выходят из обгоревшей земли, а всего в нескольких метрах от застенки цветут нарциссы.
Недалеко от могил раскрыта книга возле землянки. «Рассказы и сказки», она выглядит так, будто ее бросил в разгар происходящего молодой солдат, который спешил уйти, который не осознавал или не хотел знать, что совсем рядом происходил настоящий ужас, и что он был частью всего этого.