В последние шесть дней Вооруженные силы Украины пробили российские линии на северо-востоке страны, начав освобождать город за городом на еще недавно оккупированной территории. Сначала Балаклею, затем Купянск, а затем Изюм, который являлся важным узлом в цепи обеспечения российских войск.
Эти названия городов мало что скажут иностранные аудитории. Но все это места, которые были недостижимы, украинцы месяцами не имели связи с ними. Теперь их освободили за считанные часы, пишет в статье для The Atlantic американская журналистка и Пулитцеровский лауреат Энн Эпплбаум.
Она отмечает, что многие вещи в украинском наступлении были неожиданными, особенно место его проведения. Многие недели Украина громко говорила о намерении начать широкомасштабное наступление на юге. Но самым большим шоком стала не украинская тактика, а российская реакция.
«Больше всего нас удивило то, что российские войска не сопротивляются», - сказал Эплбаум заместитель Главнокомандующего Вооруженными силами Украины генерал-лейтенант Евгений Мойсюк.
Более того, когда им предлагают выбор: драться или отступать, многие российские военные убегают как можно скорее. На протяжении нескольких дней солдаты и многие другие люди на местах публиковали фото наспех брошенной военной техники и оборудования. Были также видео очередей из автомобилей, которые якобы принадлежали коллаборантам. Они убегали с оккупированных территорий. Генеральный штаб ВСУ сообщил, что российские солдаты снимали свою униформу, переодевались в гражданскую одежду и пытались проникнуть на территорию России.
СБУ создала горячую линию, на которую российские солдаты могут позвонить по телефону, если захотят сдаться. Кроме того, спецслужба публикует перехваченные телефонные разговоры некоторых из них.
«Фундаментальная разница между украинскими солдатами, воюющими за существование своей страны, и российскими солдатами, которые ведут бой за зарплату, наконец-то начала иметь большое значение», - пишет Эплбаум, добавляя, что, конечно же, этой разницы может быть недостаточно.
Украинские военные лучше мотивированы, но у российских все еще больше запасов оружия и боеприпасов. Они все еще могут причинить большие страдания людям, как они это сделали недавно, обстреляв линии электропередач в Харькове и других регионах на востоке Украины. Многие жестокие и ужасающие варианты все еще доступны России, даже если ее солдаты не будут воевать. Атомная электростанция в Запорожье до сих пор в зоне боевых действий. Российские пропагандисты говорят о ядерном оружии с самого начала войны. И хотя российские войска отказываются вступать в бой на севере, они все еще сопротивляются украинскому наступлению на юге.
«Ход войны может сделать еще много поворотов. Но события последних нескольких дней должны вынудить союзников Украины остановиться и подумать. Возникла новая реальность: украинцы могут победить в войне. Действительно ли мы на Западе готовы к украинской победе? Знаем ли мы, какие изменения это может принести?» – пишет Эпплбаум.
Она напоминает, что еще в марте писала о необходимости представить такую возможность. При этом она дала достаточно узкое определение «победы»: «Это означает, что Украина останется суверенной демократией с правом выбирать своих лидеров и заключать соглашения». Теперь Эплбаум отмечает, что через шесть месяцев это базовое определение требует уточнений. Она вспоминает, как несколько дней назад министр обороны Украины Алексей Резников, выступая перед аудиторией, сказал, что победа теперь должна включать не только возвращение к границам 1991 года, включая Крым и Донбасс, но и выплату репараций за причиненный ущерб, а также проведение трибунала над военными преступниками, чтобы дать жертвам ощущение справедливости. Эти требования ни в коем случае нельзя назвать возмутительными или крайностью.
В конце концов, с самого начала российская война против Украины не была войной за территорию, она велась с геноцидными намерениями. Российские силы на оккупированных территориях пытали и убивали гражданских, арестовали и депортировали сотни тысяч человек, уничтожили театры, музеи, школы, больницы. Обстрелы украинских городов, расположенных вдали от линии фронта, убили мирных людей и нанесли Украине ущерб на миллиарды долларов. Возвращение контроля над территориями как таковое не может стать возмещением для украинцев за вторжение.
Но, несмотря на то, что оно вполне оправдано, украинское определение победы остается амбициозным. Честно говоря, трудно представить, что Россия выполнит любое из этих требований, пока ее действующий президент остается у власти. Следует помнить, что Владимир Путин поставил уничтожение Украины в центр своей внешней и внутренней политики, а также в ядро своего политического наследия. Два дня спустя после начала провального наступления на Киев российские государственные СМИ случайно опубликовали, а затем сняли с публикации статью, в которой преждевременно провозглашался успех вторжения.
«Россия восстанавливает свою целостность», – провозглашала статья. Распад СССР – «трагедия 1991 года, эта ужасная катастрофа в нашей истории», – был отменен. И теперь «начинается новая эра». Начальная задача уже провалена. Никакой «новой эры» не будет. СССР не будет восстановлен. И когда российские элиты наконец-то осознают, что империалистический проект Путина был не только провалом для самого автократа, но и моральной, политической и экономической катастрофой для всей страны, включая их, тогда претензии российского автократа на легитимность его власти над Россией испарятся.
«Когда я пишу, что американцам и европейцам нужно готовиться к украинской победе, вот что я подразумеваю: мы должны ожидать, что украинская победа в украинском понимании этого термина также покончит с режимом Путина», - объясняет Эплбаум.
Она уточняет, что это «не предсказание, а предупреждение». Нынешняя политическая культура России странная с многих точек зрения. Наиболее удивительная ее черта – это полное отсутствие механизма передачи власти. Никто не знает, кто может заменить Путина. Но проблема не только в этом. У всех нет ни малейшего понятия, кто может и будет выбирать его преемника. В СССР было «Политбюро», которое теоретически могло принимать такие решения. Иногда оно это делало. В России же нет никакого переходного механизма. Нет «наследника престола». Путин запретил россиянам даже думать об альтернативе его запущенной и коррумпированной клептократической власти. Однако, по мнению Эплбаум, вряд ли можно представить, что он смог бы править и дальше, если центральная часть его претензии на легитимность, а именно обещание восстановить СССР, окажется не просто невозможной, но и смешной.
Готовиться к падению Путина не означает, что американцы, европейцы или другие аутсайдеры должны вмешиваться напрямую в политику Москви. У них нет никаких инструментов, которые могли бы повлиять на ход событий в Кремле. И любые попытки вмешательства точно будут иметь отрицательные последствия. Но это тоже не означает, что ему нужно помогать оставаться у власти. Когда западные лидеры государств, министры иностранных дел и генералы думают, как покончить с этой войной, они не должны пытаться сохранить взгляды Путина на самого себя или мир, его ретроградное определение русского величия. Они вообще не должны планировать переговоры на его условиях, потому что может произойти так, что они будут иметь дело с кем-то совершенно другим.
Даже если они окажутся эфемерными, события последних шести дней могут изменить природу войны против Украины. С самого начала все: европейцы, американцы, а в частности глобальное бизнес-сообщество, стремились к возвращению стабильности. Но путь к стабильности в Украине, долгосрочной стабильности было сложно представить. В конце концов, любое перемирие, введенное слишком рано, Москва могла бы расценить как возможность для перевооружения. Любое предложение начать переговоры в Кремле считали проявлением слабости.
Но теперь пора для вопросов о стабильности в самой России. И этот фактор нужно учитывать в западных планах тоже. Российские солдаты бегут, бросая военную технику. Сколько придется ждать, прежде чем люди в окружении Путина начнут делать то же самое?
Возможность нестабильности в ядерной России пугает многих. Но вполне возможно, что теперь это неизбежно. И если это то, что надвигается, нужно готовиться к этому, планировать, думать о такой возможности так же, как и обо всех угрозах.
«Мы научились не быть напуганными. Теперь мы просим всех вас не бояться тоже», – сказал Резников своим слушателям в субботу.