После объявления приговора по делу о расстрелах на улице Институтской в Киеве 20 февраля 2014 года посреди зала судебных заседаний Святошинского районного суда Киева стоят трое мужчин. Юрий Аксенин с казацким оселедцем на макушке — сын активиста Евромайдана Василия Аксенина, умершего в больнице от ранения, полученного в тот день. Алексей Донской — прокурор Офиса генпрокуратуры, уже почти десять лет расследующий события, которые произошли на Майдане и отняли жизни тех, чьи имена вошли в «Небесную сотню». Стефан Решко — адвокат бывших работников киевского «Беркута» Павла Аброськина и Сергея Зинченко, а также заместителя командира спецподразделения Олега Янишевского. Они ссорятся.
— Вопрос к тем, кто стрелял в сторону милиции в пять утра, — говорит Стефан Решко.
— Мой отец защищал страну, а его убила «черная рота», — отвечает ему Аксенин.
— Я этого не отрицаю. Но если бы 20 февраля в пять утра не началась стрельба по милиционерам, ничего бы не было, — настаивает адвокат.
В разговор вмешивается прокурор.
— Почему же «беркутовцы» только через три часа стреляли, причем в другом месте — на Институтской, где тех, кто стрелял в милиционеров, уже давно не было? Вместо того, чтобы обезвредить в пять часов утра тех, кто стрелял из консерватории? — спрашивает Алексей Донской.
— Алексей, мы все исследовали в суде, — отвечает Решко.
— А вы слышали, чтобы в приговоре в части статьи 115 Уголовного кодекса «умышленное убийство», которое инкриминировали обвиненным, была ссылка на будто бы противоправные действия протестующих? Я что-то не слышал, — отрубает прокурор.
— От услышанного у меня недовольство и злость. Мы годами боремся за справедливость, а ее не видно, — с отчаянием в голосе прибавляет Аксенин.
Дело о расстрелах 20 февраля 2014 года на улице Институтской в Святошинском суде рассматривали семь лет. Почти каждую среду и четверг в помещения маленького суда на улице Жилянской в Киеве съезжались судьи, адвокаты, прокуроры, бывшие работники полка милиции особого назначения «Беркут», люди, в которых стреляли, родственники тех, кого убили. И пока кто-то кричал с иронией: «Где приговоры по Майдану?», в зале суда допросили 245 человек, заслушали результаты экспертиз, трафиков телефонных соединений обвиняемых.
Цена политического решения Генпрокуратуры
Олег Янишевский, Павел Аброськин, Сергей Зинченко, Александр Маринченко и Сергей Тамтура — бывшие «беркутовцы», которые находились на скамье подсудимых по делу об убийстве в тот день в Киеве 48 и ранении 80 человек. Но в зал суда заслушать приговор пришли всего двое — Тамтура и Маринченко. Где остальные?
В декабре 2019 года в Апелляционном суде Киева состоялось заседание об изменении меры пресечения для обвиняемых. Александр Маринченко и Сергей Тамтура тогда уже находились под домашним арестом. Суд выпустил их из СИЗО, потому что после исследования экспертиз и допросов свидетелей пришел к выводу, что ни тот ни другой не убивали людей на Майдане. Янишевский, Аброськин и Зинченко сидели в Лукьяновском СИЗО и участвовали в заседании по видеосвязи. Это должно было быть обычное заседание, если бы тогдашний генеральный прокурор Украины Руслан Рябошапка учел закон, а не политику, и оставил Фемиду с завязанными глазами. В конце концов, этим не отличался ни один из руководителей ГПУ, ни до него, ни после.
По просьбе генпрокурора Рябошапки в Апелляционном суде заменили группу прокуроров и Игорь Земсков, Янис Симонов, Денис Иванов и Алексей Донской вынуждены были покинуть зал суда. Они расследовали дело уже несколько лет, и их место заняли люди, которые даже не читали материалов дела. И именно новые прокуроры по поручению Руслана Рябошапки просили судей в апелляции изменить меру пресечения всем пятерым обвиняемым на личные обязательства. В письме, на которое ссылались прокуроры, генпрокурор объяснял, что между Украиной и Российской Федерацией есть договоренность об обмене военнопленными, поэтому обвиняемым нужно изменить меру пресечения, ведь их включили в обменные списки. Но «беркутовцы» (хотя двое из них — Янишевский и Маринченко — и служили в АТО) военнопленными не были.
В феврале 2020 года Сергей Тамтура и Александр Маринченко вернулись в Киев. На следующих заседаниях Маринченко рассказывал, что к нему в следственный изолятор приходили сотрудники Службы безопасности Украины и говорили, что его включили в обменные списки. И, дескать, если он не согласится, то сам должен понять последствия такого решения. Прокуратура же утверждает, что обвиняемые самостоятельно согласились на обмен и перемещение их на временно оккупированную территорию. Вместе с тем Маринченко согласился на процедуру помилования, а Тамтура от нее отказался.
Олега Янишевского, Павла Аброськина и Сергея Зинченко Святошинский суд объявил в розыск, а дело в отношении них рассматривал заочно. Это значит, что в случае их задержания и передачи украинским правоохранительным органам они будут отбывать наказание. Где находятся обвиняемые, непонятно. Адвокат Стефан Решко говорит, что общается с Олегом Янишевским, но не рассказывает, где тот живет и работает. Лишь объясняет, что никто из трех бывших «беркутовцев» не воюет против Украины в российско-украинской войне.
Полторы тысячи страниц о праве на восстание
— Приговор по делу начали печатать в 0:19 18 октября, — говорит судья Сергей Дячук, председательствующий по делу. Он стоит посреди зала суда без мантии и объясняет решение, которое только что объявил. Поскольку в приговоре 1417 страниц, судья зачитал лишь результативную часть.
Решение Святошинского суда в главном деле Майдана.
Олег Янишевский виновен по статьям о превышении власти и умышленном убийстве и получил пожизненное заключение.
Павел Аброськин и Сергей Зинченко виновны в превышении власти и умышленном убийстве и получили по 15 лет заключения каждый. До обмена у обоих была мера пресечения арест в СИЗО, и по «закону Савченко», который действовал, пока они находились в следственном изоляторе, бывшие «беркутовцы» уже отсидели 11,5 лет.
Александр Маринченко виновен в превышении служебных полномочий, но ему зачислили годы, проведенные в следственном изоляторе.
Сергея Тамтуру суд полностью оправдал.
— Это был тяжелый процесс. Это была не простая ситуация, где один человек поспорил с другим. Это социальный конфликт. Это трагедия. И эта трагедия не просто произошла, она получила продолжение. Это событие не закончилось, оно продолжается. Кровь украинцев продолжает проливаться, — говорит Сергей Дячук, — Суд признал, что события 20 февраля не были мирным протестом. Не надо себя обманывать. Это было право на восстание. Революция Достоинства — это вооруженное восстание людей против тирании и произвола. И суд в приговоре анализировал эту ситуацию. В 5:30 было применено огнестрельное оружие в отношении правоохранителей, мы не устанавливали, кто его применял. Защитники с этим согласились, а прокурор написал это в обвинительном акте. Мы написали: «Неустановленные лица осуществили выстрел со стороны территории, которая была территорией Майдана, в сторону правоохранителей». Если говорить о справедливости, то здесь очень сложно сказать, какой она должна быть. Мы сделали составом суда все для того, чтобы услышать всех, чтобы услышать версию каждого и объективно ее проверить».
«Беркут» действовал слаженно, поэтому и ответственность должна быть равной?
Судья объясняет, что у суда нет экспертизы, которая бы четко идентифицировала на фотографиях заместителя командира полка Олега Янишевского. Но суд присяжных пришел к выводу, что на одном из видео среди людей в черном есть человек в синем камуфляже «Беркута», и это Янишевский. Так же суд установил, что 20 февраля в 9:05 Олег Янишевский отдал преступный приказ Павлу Аброськину, Сергею Зинченко и другим «беркутовцам» стрелять из огнестрельного оружия, пока правоохранители будут эвакуироваться из Октябрьского дворца. После этого приказа правоохранители убили четырех активистов и еще восемь ранили.
Когда «беркутовцы» в 9:17 утра отступали из Октябрьского дворца в направлении верхнего выхода из метро «Крещатик», «Янишевский, Аброськин и Зинченко, действуя по предварительному сговору группой лиц, совместно и слаженно начали осуществлять выстрелы из имеющихся у них АКМС в направлении скопления людей в районе ул. Институтская и близлежащей территории, в руках которых не было огнестрельного оружия и которые не представляли реальной угрозы».
— Установлена принадлежность 48 пуль, найденных на месте преступления, полку милиции особого назначения «Беркут». Также были найдены 103 гильзы, которые тоже были отстреляны. 16 конкретных автоматов Калашникова. У нас было пятеро обвиняемых. Но они же не были там сами. Мы проверяли все версии: и о российском следе, и о грузинских снайперах. Но третий след в ведении огневого контакта не установлен.
После выступления судьи прокурор Алексей Донской объясняет, что ему непонятно, почему суд оправдал Александра Маринченко.
— Мы ссылались не на собственные суждения и не только на теорию уголовного права, но и на постановление Верховного суда, где четко указано, что если есть группа лиц, которая совершает преступление, то не настолько важно, кто непосредственно совершал убийства. Достаточно того, что это группа, которая действовала согласованно, конклюдентно, что эта группа была связана определенными взаимосвязями. Этим всем критериям отвечают действия спецроты «Беркута» 20 февраля. Маринченко признали виновным в превышении и невиновным в убийстве, при этом он действовал в составе этой группы. Мы не воспринимаем такой подход. Обжалование этого приговора необходимо в полном объеме.
Но позиция суда в отношении Маринченко заключается в том, что он не стрелял, но взаимодействовал с другим спецназначенцем Евгением Пронозой, который ранил двух митингующих, а одного убил. Также Сергей Дячук утверждает, что найденные пули, которые якобы отстреляли из автомата Маринченко и позже предоставили суду, являются ненадлежащим доказательством, ведь доподлинно не известно, когда эти пули были отстреляны из автомата бывшего «беркутовца».
— По Тамтуре даже нет данных, что он бросил светошумовую гранату. Мы видели, где он находился. Это утверждал сам Тамтура и врачи скорой помощи, которые его оттуда забирали. С Сергеем было просто. События происходят полчаса без него вообще. Выстрелов из оружия Тамтуры не было, — рассказывает судья.
После заседания мы встречаемся с Сергеем Тамтурой в коридоре. Я подхожу к нему и спрашиваю его врача и фельдшера, которые свидетельствовали в Святошинском суде и к которым он подошел днем 20 февраля 2014 года.
—Вы помните, что сказали врачам тогда, возле автобуса «скорой»?
— Я суду это озвучивал, — отвечает Тамтура.
— О том, что вы отказываетесь выполнять приказ?
— О том, что если бы был такой приказ, я бы его не выполнил. Но его не было. Каждый правоохранитель по своему усмотрению должен применять или нет табельное оружие, руководствуясь Законом «О милиции».
Но отвечать на вопрос прокурора в суде Тамтура отказался. «Они вообще рассказывают нам, что ничего не видели и не слышали выстрелов», — акцентирует внимание прокурор Игорь Земсков.
Прокуроры Игорь Земсков и Алексей Донской уже изучают решение суда на полторы тысячи страниц. И намерены подавать апелляцию. Сейчас понятно, что они не соглашаются с решением суда о полном оправдании Сергея Тамтуры по всем статьям, а также обвинением Александра Маринченко только по одной статье.
…Это был самый длинный и самый тяжелый процесс в делах Майдана. Кроме приговоров каждому из обвиняемых, суд доказал, что стреляли и убивали митингующих 20 февраля 2014 года на улице Институтской украинские милиционеры. И это — ответ на важнейший вопрос, который беспокоил общество все эти годы: кто убивал людей на Майдане? Но никто из обвиняемых в этом деле не будет отбывать наказание в колонии. По крайней мере, пока те, кто получил реальные сроки, будут скрываться на неподконтрольных украинскому правительству территориях.
Но по делу о расстрелах на Институтской справедливость не может наступить для каждой из сторон одновременно. Справедливости не будет для участников Майдана, если оправдают хотя бы одного «беркутовца», потому что все они были там и могут дать показания против своих коллег и командиров, но не делают этого и имеют плохую память о событиях того дня. «Беркутовцы» сочтут, что могли применять оружие, потому что это им якобы гарантировал Закон «О милиции». Однако каждый из них мог не выполнять преступный приказ стрелять в невооруженных людей. Ибо среди тех, кого убивали и в кого стреляли правоохранители после девяти утра были как минимум четыре группы эвакуационщиков, то есть тех, кто с деревянными досками и в пластиковых касках шел вытаскивать раненых и был ранен сам.
Участников Майдана подвел генпрокурор Руслан Рябошапка, якобы сказавший выбирать: вернуть из плена тех, кого давно ждут, или осудить обвиняемых бывших «беркутовцев», чтобы один из них точно отбыл пожизненное наказание в колонии. Но выбирать между справедливостью и справедливостью нельзя.
А обвиняемых «беркутовцев» сначала «бросили» бежавшие в Россию их командиры и экс-министр МВД. А потом тогдашний министр Арсен Аваков пообещал: если они пойдут в АТО, то получат «индульгенцию» от уголовного преследования.
И здесь вступает в действие Закон. Тот, о который вытерли ноги, когда меняли экс-«беркутовцев». Слушания дела в Святошинском суде были образцовыми. Это дело называют историческим по разным причинам. Одна из них — работа суда и сам председательствующий судья Сергей Дячук. Ибо если судейская честь существует — он прямое ее воплощение.