Командир сильно стучал в дверь. «Мне нужна помощь!» – кричал он. Когда Татьяна Козыр открыла, военный вбежал в дом с молодым солдатом на плечах. Юноша был обожжен солнцем, худой и тяжело ранен.
В тот момент украинские военные пытались освободить ее село, малейшую точку на наиболее детальных военных картах. Россияне взорвали три украинских танка. Огонь охватил крыши соседних домов. Командир осторожно положил солдата на пол на кухне, а затем разорвал перевязочный пакет и прижал его к ранам на груди и шее истекающего кровью раненого. Козырь нависла над ними, чувствуя себя беспомощной и испуганной на собственной кухне. Она наблюдала, как командир пытался спасти жизнь молодого солдата.
«Он казался таким испуганным. Мне пришлось отвернуться», - сказала Козыр журналистам New York Times.
У ее дома в тот момент в траве лицом вниз лежало еще несколько украинских солдат. Наступление армии Украины на юге было одной из самых ожидаемых военных операций в течение лета. Чиновники в Киеве много недель говорили о ее подготовке и намерении вытеснить российскую армию из стратегически важного региона на южном побережье, усиливая уверенность своих граждан. Украина пыталась также доказать своим союзникам, что способна эффективно использовать западное вооружение.
Продвижение вперед продолжилось после того, как украинская армия добилась значительного успеха в Харьковской области на северо-востоке. Украина хоть и медленно, но возвращает контроль над южными территориями. Поэтому Владимир Путин был настолько обеспокоен возможностью унизительного поражения, что он отказал своим команидрам, которые просили у него разрешение отступить из Херсона, - говорят американские чиновники.
Но в целом ситуация на юге сильно отличается от того, что было на Харьковщине. Интервью с десятками командиров, простых солдат, медиков, сельских голов и просто жителей региона, недавно сбежавших из зоны боевых действий, свидетельствуют, что там идет очень сложная и дорогостоящая кампания.
«Бои жестокие, изнурительные, потерь много. Возможно, это самая страшная битва в Украине из всех продолжающихся сейчас», - пишет New York Times.
Российские силы хорошо закрепились на юге. И сейчас Кремль пытается зафиксировать свои завоевания с помощью так называемых «референдумов» на оккупированных территориях, чтобы аннексировать их. Украинские чиновники говорят, что у них не было выбора, кроме как начать атаку. Нужно освободить юг, прежде чем дожди в октябре превратят дороги в непроходимое болото. Также Киеву нужно показать миру, что он способен выгнать россиян со своей территории, особенно до того, как зима станет испытывать решимость союзников. Украинское правительство обычно не раскрывает данные о потерях. Но солдаты и командиры, с которыми поговорили журналисты New York Times на прошлой неделе, говорят, что они большие и даже массовые.
Они рассказывают о масштабных наступательных действиях, в ходе которых украинские танки и бронемашины на открытых полях нещадно жгла российская артиллерия, а также российские мины. Один украинский солдат сказал, что недавно во время наступления «мы потеряли 50 парней за два часа». В других местах, добавил он, «сотни» украинских солдат были убиты или ранены, пытаясь вызволить только одно село. И это село до сих пор под контролем армии России.
На юге российские военные построили мощные укрепления. Окопы извиваются зигзагом вдоль оросительных каналов. Россияне построили бункеры, доты и даже танковые траншеи, прикрытые бетонными плитами, из-за которых бронетехника может более безопасно вести огонь. Уничтожить такие позиции очень тяжело.
Россия изо всех сил пытается сохранить контроль над этой частью украинского юга, потому что это ворота в Крым, аннексированный в 2014 году. Здесь же расположены критические водные пути и энергетические объекты, такие как Запорожская АЭС. Несмотря на высокие ставки, прямые столкновения между военными Украины и России происходят редко. Каждый украинский солдат на южном фронте носит с собой автомат, но немногие из них стреляли из этого оружия. Смерть здесь приходит с большого расстояния. Она неизбирательна и тотальна. Когда прилетают артиллерийские снаряды, молодые ребята прижимаются к земле, закрывая уши руками, и лежат с открытым ртом, чтобы ударная волна прошла через их тела.
«Это совсем другая война. Мы атакуем россиян, но приходится дорого за это платить», – сказала врач Ирина Верещагина, работающая вблизи линии фронта.
Она рассказала, что среди сотен раненых, которых она лечила, она не видела ни одного ранения от огнестрельного оружия.
«Очень много людей взрывают. Иногда от них остаются только куски», - сказала врач, глядя на свои ботинки.
Отчасти мощное российское сопротивление на юге связано с тем, что Украина развернула очень эффективную информационную кампанию о своем контрнаступлении. Сигналы были настолько убедительны, что россияне наспех перебросили танки, артиллерию и тысячи солдат, включая лучшие подразделения с северо-востока на южный фронт. Поэтому Харьковская область стала полностью незащищенной. Так армия Украины смогла быстро освободить почти все ее районы. Но теперь юг удерживают десятки тысяч хорошо вооруженных солдат России. Кроме того, идти в атаку всегда гораздо труднее, чем защищать укрепленные позиции. Особенно если враг хорошо знает, с какой стороны будет наступление. Все это обескураживает некоторых украинских солдат на передовой.
«Проблема в том, что мы наступаем без артиллерийской подготовки, без подавления их огневых позиций», – сказал командир добровольческого подразделения Игорь Козуб.
По его словам, украинская армия несет «большие потери», потому что «у нас не хватает боеприпасов». Он призвал США отправить больше.
«Все эти героические атаки введутся с такой большой кровью. Это ужасно», – добавил командир.
Пресс-секретарь Оперативного командования "Юг" защищает украинскую стратегию на Херсонщине.
«То, что враг имеет преимущество в артиллерии, не определяет результат. В истории были уникальные случаи боев, в которых качество было определяющим фактором, а не количество оружия», – сказала начальник отдела связи Оперативного командования «Юг» Наталья Гуменюк.
Она не назвала количество украинских потерь. Однако президент Владимир Зеленский недавно сказал, что Украина теряет около 50 солдат каждый день. Битва за юг сильно отличается от украинского молниеносного наступления в Харьковской области, к которому армия России не была готова. Украинские военные пока вызволили в 10 раз меньшую территорию, чем тогда на северо-востоке. Но командиры знали, что битва будет очень тяжелой. Стратегия предусматривала уничтожение российских линий обеспечения путем уничтожения мостов и дорог, постепенно подавляя российскую способность поставлять своим войскам продовольствие, топливо и боеприпасы. Один американский солдат, который служит в украинском подразделении в Николаевской области, сказал, что отобрать контроль над селом у российских сил, еще несколько месяцев назад знавших, что их будут атаковать - это незаурядный подвиг.
«Это может показаться тяжелой и изнурительной работой. Но для нас это прогресс», – сказал военный.
За несколько недель до начала контрнаступления украинские силы стали определять цели. Этим занимался и снайпер с позывным «Пират». 29-летний голубоглазый и широкоплечий военный три дня подряд следил за российским подразделением. Враг строил укрепление в селе близ Херсона. «Пират» и еще один снайпер прятались в лесополосе в почти 2 километрах от российских позиций. В конце концов они смогли определить «главного». Это был российский офицер в белой футболке. Украинские снайперы откалибровали свои прицелы, учли ветер и на счет три нажали курики. Две пули перелетели через открытое поле быстрее, чем прозвучал выстрел. Российский офицер упал мертв.
«Я стараюсь не думать о том, кем он был», – сказал «Пират».
Журналисты New York Times поговорили с ним в разрушенном здании, ставшим базой на линии фронта. Так выглядят многие поселения на юге Украины. Их фактически снесли: разбитые школы, дома без крыш, столбы электропередач лежат в болоте вдоль дорог, равно как и сломанные сосны. Их ветви свисают, как сломанные руки. Даже земля усеяна кратерами от ракет и снарядов, словно Луна. Запах сухих подсолнухов ощутим в воздухе. Очень многие фермы, которые выращивали подсолнухи и производили масло, теперь сожжены и опустошены.
Козыр, видевшая раненого солдата на своей кухне, сказала, что ее село тоже было уничтожено. Когда-то там жили несколько сотен человек, работавших на фермах и выращивавших скот. Теперь в селе нет никого. Российские войска захватили его в марте. Украинская армия пыталась освободить село в конце августа, когда начало наступления было объявлено. Козыр уехала на следующий день после того и теперь живет в приюте для переселенцев в Запорожье. Женщина припомнила, что когда командир пришел с раненым солдатом, она запаниковала.
«Я накричала на него: зачем ты его принес сюда? Россияне нас всех убьют!» – рассказала она.
Но командир не слушал и просто вошел в дом, отчаянно ища убежища. Село было в огне между двумя армиями, которые обстреливали друг друга. Она отшатнулась, когда ее муж и командир пытались обработать раны солдата. Шрапнель пробила его спину и легкие. Пол на кухне был залит кровью. В ту ночь Козыр с мужем ночевали в погребе. Командир свернулся калачиком у раненого солдата на кухне.
Когда на следующее утро Козыр вышла, чтобы осмотреть скот, она прошла мимо кухни и заглянула в окно. Руки солдата были скручены, а тело окоченело. Он скончался. Вспоминая эти события, женщина расплакалась. Но она не сомневается в контрнаступлении.
«Это нужно было сделать», – сказала она сквозь слезы.