Недавно Министерство образования и науки Украины предложило для публичного обсуждения проект распоряжения Кабинета министров Украины «Об одобрении Концепции поддержки и развития кадрового потенциала сферы научной и научно-технической деятельности «Национальная система исследователей Украины». Эта концепция входит в Стратегический план деятельности МОН до 2027 года и ставит целью создание разветвленной системы рейтингов украинских ученых, что в теории позволит поддержать молодых исследователей, обеспечив их индивидуальными стипендиями на основе прежних научных достижений, и вместе с тем помочь в формировании исследовательских групп из ученых высокого уровня, способных быстро и комплексно решать сверхсложные задачи для государства. Звучит чрезвычайно амбициозно, но будет ли работать это в наших реалиях?
Нужно понимать, что концепцию «Национальной системы исследователей Украины» (НСИ) правительство предложило не на пустом месте, — разговоры о создании нового эффективного государственного органа для управления учеными и их достижениями велись еще с 2018 года. Проект даже пилотировался во Львовской области. И теперь к этой идее вернулись.
В общество регулярно вбрасывается тезис «где же Нобелевские премии от украинских ученых?», хотя при этом скромно умалчивается, что заработная плата профессора ниже зарплаты работника «Новой почты», а аспирант не выдерживает конкуренции с кассиром АТБ. Поэтому сама идея базового дохода для самых талантливых ученых, которые, находясь за гранью бедности, все еще стараются что-то создавать на благо Родины, не просто полезна, она уже давно перезрела.
На Западе, где стипендия аспиранта в полтора раза выше, чем у рабочих специальностей, а пятизначная (до налогообложения) зарплата профессора возносит его на вершину табели о рангах, в существовании таких структур, как НСИ, просто нет необходимости, потому что люди и так получают достойную оплату за свои достижения. Поэтому со стратегической точки зрения для украинской власти значительно проще было бы лишь выполнить положение закона о науке и научно-образовательной деятельности, где согласно нормативам заработная плата младшего исследователя должна составлять не менее 11 прожиточных минимумов (по состоянию на сегодня — 33 308 грн), и только тогда что-то от этих ученых требовать. Но поскольку в бюджете на это просто нет денег, начинаются танцы с бубном, как поддержать лучших из лучших и при этом не объявить дефолт. Но вместе с тем нужно минимизировать коррупционные риски при присуждении таких стипендий. Поэтому важно, какими будут критерии конкурсного отбора ученых, которые войдут в Национальную систему исследователей.
В концепции 2018 года критерии отбора основывались прежде всего на количественных показателях — публикационной деятельности ученых в международных изданиях, выполнении отечественных и международных грантов и других. К чести МОН, эти критерии остались неизменными и в нынешнем проекте о создании НСИ. Этого более чем достаточно, чтобы отобрать несколько сотен счастливчиков в разных отраслях науки, однако для дальнейшего ранжирования участников НСИ необходимо дополнительно использовать и качественные показатели. Какие именно?
В нынешние времена засилья искусственного интеллекта и разных бизнесов по «накрутке» научнометрических показателей ученый, публикующий больше всего статей и монографий, уже не может считаться самым лучшим. Платные журналы открытого доступа за 3000 евро дают возможность быстро и без проблем опубликовать любую наукообразную информацию, только бы она кое-как держалась в куче. Поэтому пока добросовестные исследователи стараются опубликовать результаты своих работ в престижных журналах издательств Elsevier или Springer Nature, получая бесконечные отказы редакторов «извините, нам это неинтересно», или же месяцами дорабатывая новые опыты в ответ на замечания шести разных рецензентов, их более легкие «коллеги» могут наштамповать с десяток статеек в «мурзилках» и, согласно нынешним критериям оценки НСИ, опередят их на световые годы. Именно поэтому на Западе при оценке научных проектов прежде всего оценивают импакт-фактор журналов, где опубликованы работы ученого, и его место в списке авторов. Высоко оцениваются лишь работы, где автор или первый (то есть выполнил основную часть исследований), или последний (спланировал и руководил работой остальных). Остальных, учитывая публикации в низкорейтинговых журналах, где импакт-фактор меньше 5, даже если их будет сотня, не принимают во внимание. Это первый качественный критерий, который нужно учесть в системе рейтингования НСИ.
Второй качественный критерий, который помог бы отобрать ученых в НСИ, — это факт управления международными научными проектами, которые финансировались на средства ЕС или США. Конкуренция в них сумасшедшая, и там каждое лицо аппликанта изучают буквально под микроскопом. Поэтому если украинский ученый выиграл-таки западный грант как руководитель в конкурсе по success rate меньше чем 20%, это своеобразный знак качества «халтура не обнаружена!» от придирчивых западных рецензентов. Гранты, где локомотивом выступали мощные команды из ЕС, а украинская группа была бедным родственником, конечно же, должны оцениваться значительно ниже.
Но здесь мы подходим к самому интересному моменту: а кто это все будет оценивать во время конкурсного отбора ученых в НСИ?
Вероятно, как только будет объявлен конкурс, маститые ученые не захотят быть рецензентами — они подадутся на конкурс, как это уже было в 2018-м, когда во Львове пилотировался проект Национальной системы исследователей. Конечно, можно сделать ход конем и назначить рецензентами топ-ученых. К сожалению, печальный опыт присуждения премии Львовской ОГА в 2021 году показал, что коррупционные риски при этом возрастают еще больше, поскольку желание продвинуть вне очереди своих друзей и родственников совершенно не зависит от степени научных достижений председателя конкурсной комиссии. Поэтому nolens volens придется поручать эту непростую и неблагодарную роль независимым иностранным рецензентам. Но, подчеркиваю, это должны быть исключительно руководители научных групп из Западной Европы.
Почему именно так? Потому что среднестатистический руководитель группы в Западной Европе или США имеет колоссальный опыт по оценке super excellence своих будущих подчиненных — от студента-бакалавра до постдока, где конкурс часто превышает 30 человек на место. И, в отличие от отечественных экспертов, которые пилят государственные деньги, рядовой профессор на Западе нанимает персонал на средства из своего гранта, выигранного в тяжелой борьбе. Выбор неправильного кандидата может погубить всю дальнейшую карьеру руководителя группы, поэтому и не удивительно, что к этому вопросу они подходят максимально скрупулезно.
Однако же откуда взять столько западных рецензентов на волонтерских началах для рейтингования украинских исследователей? Недавно МОН призвало иностранных ученых регистрироваться экспертами в системе «Наука», но насколько эффективной в нынешних реалиях будет технология «холодных» звонков и е-мейлов? Поэтому нужно обращаться за помощью к международным грантовым организациям, у которых уже есть созданная с нуля база иностранных экспертов. Это, например, секретариат конкурса EURIZON, который за прошлый год формировал базу из 500 иностранных экспертов в разных отраслях науки, уже имеющих опыт рецензирования научных работ.
Не стоит забывать, что для реализации идей нужны средства. Поэтому напоследок немножко математики. Согласно данным Государственной службы статистики Украины, в 2022 году общее количество работников, задействованных в выполнении исследований и разработок, составляло 53 200 человек. Однако быть задействованным в чем-то и действительно быть ученым — это не одно и то же. К сожалению, процент имитации научной деятельности в ряде отраслей просто зашкаливает, и именно там в последние годы появилось много новоиспеченных докторов философии. Если же попробовать посчитать тех, кто все еще старается заниматься наукой на международном уровне, можно принять во внимание результаты конкурса EURIZON, на который подалось 750 команд ученых (в среднем по пять человек в группе). Из этого мы получаем очень приблизительную цифру в 3000 ученых, которые и являются целевой группой для НСИ. Процент успеха в таком конкурсе должен быть не меньше 30%, то есть государство должно быть готово профинансировать хотя бы 1000 ученых по всей Украине. Размер ежемесячной стипендии, по самым скромным меркам, не может быть меньше 20 тыс. грн (500 долл. США по нынешнему курсу). Тогда 20 000 грн х 12 месяцев х 1,22 (22% начисления на зарплату) х 1000 участников = 292,8 млн грн. Извините, но даже таких средств в государства сейчас нет — при дыре в 500 млрд грн только на 2024 год.
Если же выделить на НСИ меньшую сумму, да еще и демонстративно проигнорировать привлечение профессиональных иностранных экспертов, то вся ее идея превратится в фикцию. В такой ситуации правильным будет вообще отказаться от создания НСИ.
Проблему дефицита средств на поддержку украинской науки из госбюджета Кабмин должен методично решать в переговорах с иностранными донорами. Особенно с теми, которые являются нейтральными странами и согласно своему законодательству не могут выделять средства на поддержку экономики воюющего государства. Договориться с ними о выделении смешного по западным меркам финансирования в 25 млн долл. в год на украинскую науку через международную организацию УНТЦ ⸺ задача не суперсложная. А это гранты для 250 команд (по пять человек) на сумму 100 тыс. долл. в год, с жестким, но справедливым peer review от западных экспертов, ноль налогов с зарплаты и ноль контактов с любимым Госказначейством, где по три месяца нужно ждать проплаты оборудования и материалов. Это и была бы реальная революция в системе исследователей и исследовательских инфраструктур в Украине, и главное — абсолютно бесплатно для государства.