В условиях современных глобальных вызовов пандемии становятся все более распространенным явлением. Понимание угроз, их последствий и путей предотвращения чрезвычайно важно.
Не менее актуальны для Украины вопросы специфических рисков, обусловленных военными действиями, которые и далее влияют на здоровье населения. Война создает уникальные условия для распространения инфекционных заболеваний, усложняет доступ к медицинским услугам и увеличивает нагрузку на систему здравоохранения.
В условиях вооруженного конфликта, когда многие пациенты нуждаются в оперативной медпомощи в перегруженных больницах, острой становится и проблема внутрибольничных инфекций, которые часто приводят к серьезным осложнениям у раненых, включая потерю конечностей. Несмотря на все трудности, украинские медики сейчас накапливают бесценный опыт в борьбе с последствиями войны. Чем он может быть полезен миру? Все эти вопросы, а также состояние медицинской статистики в Украине (сбор, анализ и интерпретацию данных) и ее значение для эффективного планирования и реагирования на нынешние и будущие угрозы ZN.UA обсуждало с заместителем министра здравоохранения, главным санитарным врачом Украины Игорем Кузиным.
— Игорь Владимирович, вы человек, который не только интересуется тем, что происходит в Украине, но и внимательно наблюдает за мировыми тенденциями. Какие пандемии в мире и в европейском регионе, а также эпидемии в Украине прогнозируются в течение ближайших 5–10 лет?
— Начну с того, что происходит в мире. В большинстве стран прошел так называемый эпидемический переход — количество и проблематика неинфекционных заболеваний преобладают над инфекционными. Большинство стран мира уже работает над эпидемиями неинфекционных заболеваний и регистрирует в этом абсолютно разную динамику. Кто-то — больше сердечно-сосудистых заболеваний, кто-то — вопросов избыточного веса или сахарного диабета. Но общемировой тренд — это преобладание неинфекционных групп заболеваний над инфекционными.
В некоторых европейских странах эпидемический переход также произошел. Страны, присоединившиеся к ЕС недавно, находятся на стадии такого перехода. Как и Украина. Вопрос инфекционных и неинфекционных заболеваний мы рассматриваем сейчас, скажем так, с одинаковой приоритетностью.
Но сейчас Европа сталкивается с несколькими группами инфекционных заболеваний, которые будут вызывать обеспокоенность в ближайшее время.
Во-первых, это — корь. В Украине подъем заболеваемости был в 2021 году. Но мы видим, что во многих европейских государствах корь имеет довольно высокие показатели. Поэтому в 2023 году мы провели догоняющую вакцинальную кампанию, чтобы вакцинировать детей именно против кори. Более 160 тысяч детей наверстали пропущенные прививки. Это дало возможность снизить риск вспышки кори, которую зимой фиксировали в нескольких соседних странах. Но Европа рассматривает корь как заболевание, которое однозначно будет иметь вспышки по меньшей мере 5–10 лет.
Во-вторых, грипп. С одной стороны, сезонное заболевание. С другой — мы понимаем, что каждый сезон уникален. Думаю, все помнят эпидемический сезон-2009, когда у нас был высокопандемичный грипп, то есть показатели летальности были достаточно высокими. Это означает, что страна должна пережить один сезон по максимальному, так называемому ковидному сценарию. Когда употребляются препараты терапии, определяются больницы, применяются ограничительные противоэпидемиологические меры. Циркуляция такого высокопатогенного гриппа происходит раз в 7–10 лет.
В течение пяти-шести лет ни Европа, ни мир не наблюдали циркуляцию высокопатогенного гриппа. Вместе с тем в последние годы растет количество случаев птичьего гриппа, который очень часто приводит к определенным мутациям. Соответственно может быть новая волна высокопатогенного гриппа. Очевидно, это тот риск, который для европейского региона, для Украины мы должны рассматривать серьезно в ближайшие 5–10 лет.
В течение минимум 5–10 лет мы также должны довольно серьезно рассматривать вопрос холеры. В общемировых масштабах ситуация с холерой, к сожалению, нестабильная и связана с напряженной ситуацией в мире. Случаев регистрируется все больше. ВОЗ беспокоит то, что уровень смертности от холеры растет во многих странах, и в этот эпидемический процесс вовлекается все больше новых регионов. С учетом изменения климата, глобального потепления некоторая часть регионов Украины под большим риском в отношении холеры. Этот риск будет сохраняться.
Еще один вызов — полиомиелит. Он заслуживает отдельного внимания, потому что многие страны европейского региона отказались от вакцины ОПВ (оральная полиомиелитная вакцина). Несмотря на всю ее эффективность, эта вакцина, в случае ее применения, довольно часто может приводить к циркуляции штаммов полиовируса в популяции той или другой страны. Поэтому применять ОПВ целесообразно тогда, когда страна достигает достаточно высоких показателей охвата прививками. К сожалению, Украина этим похвастаться не может. Поэтому европейский регион и Украина в течение 2024-го — части 2025-го, возможно, будут пытаться частично отказаться от вакцины ОПВ ради уменьшения риска вспышки полиомиелита.
Ну и, думаю, мы точно не должны забывать о так называемой болезни «Х», то есть о новых заболеваниях или тех, что возвращаются. Какие-либо новые или неизвестные инфекционные заболевания, какой-либо виток мутаций могут привести к ситуации, аналогичной ковиду, только с неизвестными уровнями смертности. Этот риск — общемировой. Но относиться к нему нужно максимально внимательно.
— Есть ли какие-то риски исключительно для территории Украины?
— Да, есть еще и собственная специфика. У нас сохраняется проблематика бешенства. Это действительно комплексная проблема. Со стороны ветеринарной медицины сейчас запрещено использование дронов, работа в лесополосах. А это крайне важно для проведения оральной вакцинопрофилактики животных. Из-за обстрелов в прифронтовых территориях увеличивается количество бродячих животных. И хотя общее количество укусов сейчас существенно не увеличилось, риск бешенства для Украины будет оставаться на протяжении еще нескольких лет.
Такой же актуальной будет проблематика заболеваний, которые могут передаваться через воду. Это вспышки вирусного гепатита, аналогичные ситуациям, которые у нас были в Виннице или на Закарпатье. Особенно это актуально для регионов, где есть проблемы с водоснабжением.
Также проблемой для Украины является ботулизм. Количество новых случаев растет из-за употребления продуктов, купленных на стихийных рынках.
И, очевидно, последнее — это туляремия, которая в течение последних двух-трех лет несколько активизировалась из-за осложненного процесса дератизации (комплекса санитарно-гигиенических, инженерно-технических и противоэпидемических мер, включающего работы по истреблению и защите от синантропных грызунов в зданиях и сооружениях населенных пунктов, на транспорте и в окружающей среде. — А.К.) в некоторых регионах. Это заболевание, связанное с грызунами (мышами, крысами). Поскольку дератизационные меры и мероприятия по очищению территории проводятся сейчас не в полной мере, эта особо опасная болезнь может составлять для нас риски.
— Какие результаты рутинной вакцинации детей в Украине во время полномасштабной войны?
— В 2023 году, если сравнить с 2022-м, все показатели охвата прививками выросли. Значительный прогресс достигнут в прививках против кори, паротита и краснухи — вакцинировано 92,4% детей в возрасте одного года и 87,3% шестилеток (2023). Это результат догоняющей кампании по вакцинации.
За последние два года в стране были дополнительно введены вакцинальные кампании по форсированной иммунизации для преодоления вспышки полио. Уже вспоминал кампанию по «догоняющей вакцинации» против кори.
В 2023 году зафиксирован низкий уровень ревакцинации взрослых от дифтерии и столбняка — 52%. По меньшей мере 80% взрослых должны сделать бустерную прививку. Поэтому в этом году Минздрав планирует дополнительную кампанию по ревакцинации против дифтерии и столбняка.
Сейчас эпидемический сезон в стране подходит к завершению. Он характеризовался тем, что начиная с сентября и до декабря медики фиксировали больше случаев ковида, а с нового года — с января — увеличилось количество случаев гриппа. Такая двухэтапность будет преобладать и в последующие годы. С этим сталкиваются все страны, и Украина тоже.
С начала эпидсезона (с 2 октября 2023-го по 5 мая 2024-го) острыми респираторно-вирусными инфекциями, гриппом и COVID-19 переболели 4 608 467 украинцев, среди которых зафиксировано 156 850 случаев заболевания COVID-19.
Зарегистрирован 1021 летальный случай: 82 — вследствие осложнений гриппа и 939 — среди пациентов с положительным результатом теста на COVID-19. У почти 80% умерших не было профилактических прививок (в течение последних 12 месяцев).
— По сообщениям, заболеваемость коклюшем в последнее время в Украине выросла в 20 раз. Или это уже эпидемия? Чем опасна эта болезнь и как отличить ее от ОРВИ?
— За первые два месяца 2024 года зафиксировано 515 случаев заболевания, за аналогичный период 2023 года было зарегистрировано только 27 случаев. Такой рост заболеваемости связан с увеличением количества непривитых детей (95,9% всех, кто заболел, — дети, 4,1% — взрослые). Чаще всего болеют дети в возрастной группе от 1 до 9 лет, реже — 10–14 лет. По количеству случаев в 2024-м больше всего — в Ровненской области (111 случаев).
Уровень охвата прививками от коклюша в целом по Украине недостаточный и составляет 55,9% для детей в возрасте одного года и старше (АКДП-3). Противококлюшный компонент входит в комбинированную вакцину АКДП, которая содержит также противодифтерийный и противостолбнячный компоненты. Поэтому необходимо проверить вакцинальный статус и наверстать пропущенные прививки. Вакцинация — основное средство профилактики коклюша.
Согласно национальному календарю прививок, вакцинировать детей от коклюша необходимо в возрасте двух, четырех, шести и 18 месяцев (четыре прививки). Всем беременным женщинам рекомендованы прививки от коклюша, дифтерии и столбняка в срок от 16 до 32 недель независимо от того, вакцинировали ли их в детстве. Это необходимо, чтобы защитить ребенка от коклюша в первые месяцы жизни до прививки.
Для вакцинации детей против коклюша на первом году жизни могут использоваться вакцины против коклюша, дифтерии и столбняка как с ацелюлярным (АаКДП), так и с цельноклеточным (АКДП) коклюшевым компонентом. Для вакцинации беременных применяется вакцина АаКДП-М.
Для коклюша характерен сильный спазматичный кашель со свистом, продолжающийся более двух недель. У грудных детей могут возникать периоды «без дыхания». Кашель может сопровождаться лихорадкой, насморком и другими признаками ОРВИ. Особого внимания требуют новорожденные до периода вакцинации — двухмесячного возраста, а также на протяжении определенного периода после первой вакцинации для формирования иммунного ответа.
— Еще о прогнозировании. Осуществляются ли попытки как-то понять, как вследствие войны в Украине изменится структура заболеваний?
— Безусловно, да. В прошлом году вместе с ВОЗ в Украине впервые была проведена приоритизация инфекционных заболеваний. Теперь у нас есть четкий перечень приоритетных инфекционных заболеваний, что необходимо в контексте усиления эпидемиологического надзора или отдельных подходов к профилактике. Это был уникальный для Украины опыт.
Также мы сейчас работаем с ВОЗ по неинфекционным заболеваниям. Мониторим ситуацию — как меняется динамика. По результатам исследования наблюдаем увеличение табакокурения и системного употребления алкоголя. Это — риски.
Не исключаем, что из-за ограничения доступа к медпомощи на прифронтовых территориях или в зоне проведения активных боевых действий будем наблюдать отдаленные последствия — увеличение количества онко- и сердечно-сосудистых заболеваний на поздних стадиях, когда это становится слабоконтролируемым.
В Украине обеспечена система мониторинга за тем, как меняется структура заболеваемости. Но четкой системы прогнозирования изменений заболеваемости в условиях войны в мире нет. Поэтому сейчас мы можем лишь фиксировать фактические изменения и принимать меры по минимизации последствий таких изменений для здоровья населения.
— На первых местах у нас всегда были сердечно-сосудистые заболевания. Может ли это измениться сейчас?
— Трудно спрогнозировать. Сердечно-сосудистые заболевания — на первом месте во многих странах. Все тенденции (в частности стиль жизни, небольшое количество физически активных взрослых) свидетельствуют о том, что и после войны они у нас будут оставаться на первом месте.
Вместе с тем из опыта стран, где велись на территории активные боевые действия, в послевоенный период (в течение 10 или даже 15 лет) регистрировалось увеличение количества случаев материнской и детской смертности; психических расстройств или пограничных психических расстройств. Эти последствия плохо описаны в мировом опыте. Количество украинцев, обращающихся к семейному врачу за психологической помощью, растет. И вполне понятно, что вопрос психического здоровья будет приоритетным для Украины еще в течение 10–15 лет после окончания войны.
— Анаэробные инфекции (острые тяжелые раневые инфекции, вызванные анаэробными микроорганизмами) ответственны за множество случаев внутрибольничных инфекций. По наблюдениям врачей, бактерия ацинетобактер баумани например, встречалась у нас раньше нечасто. Ее распространение отмечали в 2014–2015 годах. Потом она вроде бы исчезла. А сейчас, с полномасштабным вторжением, вновь появилась.
Эти инфекции устойчивы к подавляющему большинству антибиотиков. Они замирают, капсулируются в организме, возвращаются и часто являются причиной потери конечностей, ампутаций. С чем связаны эти инфекции?
— Вопросами инфекционного контроля и антимикробной резистентности Украина начала системно заниматься с 2019 года, когда был принят первый план по профилактике антимикробной резистентности. В течение нескольких последних лет произошло много изменений. Это и комплексные нормы по подходам к эпидемиологическому надзору в 2021 году, и изменения в правила отпуска антибактериальных препаратов. Электронные рецепты были введены в 2022 году, чтобы не допускать неконтролируемого применения антибактериальных препаратов.
На протяжении нескольких последних лет мы получаем все больше информации о циркуляции в учреждениях здравоохранения госпитальных патогенов. Вместе с тем видим, что ситуация постепенно улучшается: врачи начинают больше использовать доказательные практики, такие как адекватная система эпидемиологического надзора, рациональное применение антибактериальных препаратов, мытье рук.
Что касается анаэробной и другой внутригоспитальной флоры. Это действительно сейчас большая проблема. Связана она с тем, что многие больницы принимают огромное количество пациентов — гражданских и военных. Чаще всего военные не находятся в опорных больницах долго. Их стабилизируют и далее перенаправляют в специализированные учреждения здравоохранения. То есть для больницы это — нетипичное движение пациента, что, к сожалению, приводит к большой насыщенности микробиологической флорой. Это — значительное количество разной флоры, полученной от разных пациентов. В учреждениях здравоохранения, особенно в прифронтовых и опорных, циркуляция госпитальной флоры, которой там раньше не было, увеличивается. Антибактериальная и анаэробная флора, к сожалению, сейчас превалирует во многих хирургических отделениях, занимающихся стабилизацией. И из-за большого количества пациентов, которые эвакуируются с опасных территорий, а потом едут дальше. И из-за нерационального применения антибактериальных препаратов. Плюс иногда, к сожалению, мы фиксируем увеличение сроков доставки пациента, что связано с интенсивностью боевых действий или с другими факторами.
Чтобы максимально профилактировать такие явления, учреждения здравоохранения, особенно прифронтовые, при поддержке международных партнеров начали активно работать над тем, чтобы максимально усилить свои лабораторные возможности и иметь потенциал оперативно идентифицировать такую флору, обеспечивать адекватную ротацию дезинфекционных средств или применять антибактериальную терапию, специфическую к флоре, циркулирующей в учреждениях здравоохранения.
В 2022 году определенные практики были отпилотированы в Виннице, Тернополе и Киеве. В этом году несколько пилотных проектов реализуют в Днепре. Параллельно все другие опорные учреждения здравоохранения имеют возможность детектировать такую флору — есть четкие инструкции, рекомендации и протоколы Минздрава, целью которых является минимизация негативного влияния, чтобы это не приводило к инфицированию пациента. К сожалению, сосчитать количество утраченных конечностей невозможно, — такая статистика не ведется. Мы фиксируем лишь общее количество инфекций, связанных с оказанием медицинской помощи. Количество таких осложнений растет.
— Израильские специалисты считают, что анаэробные инфекции ведут начало от флоры взрывов, бактерий, живущих в земле и попадающих в раны. То же касается и синегнойки. Что вы думаете об этом?
— Это действительно так. Но, кроме этого, факт, что раненный пациент на стабилизационных пунктах получает аналогичную флору еще и от других пациентов, особенно тех, кто находился там длительное время.
В гражданском учреждении здравоохранения флора уже комбинированная. 80–90% — из окружающей среды. Но 10–20%, к сожалению, — это госпитальная флора, полученная на предыдущих этапах, в частности во время транспортировки, которая может проходить на довольно большие расстояния и требовать нескольких часов, особенно в сложных случаях.
Штаммы новых патогенов или тех, у которых есть нехарактерные свойства или мультирезистентный параметр (резистентность ко многим антибиотикам) передают в ЦГЗ — чтобы разложить их геном и посмотреть на происхождение, природу этой мутации, попытаться выяснить больше деталей. Такое практикуется уже полтора года. Чего-то особенного мы сейчас не видим.
— Что касается микрофлоры больниц. Они должны были бы закрываться время от времени на «мойку» так же, как и родильные дома. Но, наверное, во время войны это тяжело сделать?
— С этим нет проблем. Эта норма обязательна для каждого учреждения здравоохранения, но во время ее применения нужно использовать доказательную медицину. То есть «мойка» проходит тогда, когда мы понимаем, что дезинфицирующее средство, которое используют в этом учреждении здравоохранения, уже неэффективно против бактериальной флоры, циркулирующей там. Если учреждение здравоохранения видит заселение новой микрофлоры, оно должны прекратить свою работу на день, закрыть несколько подразделений на так называемую профилактику для применения нового дезинфицирующего средства. Соответствующие регуляции вместе с объяснениями были обновлены в 2020 году.
Во время выборочных визитов мы видим, что полноценно соблюдают эти стандарты по биологическому надзору где-то 70%. 30% учреждений, к сожалению, имеют те или иные нарушения, не выполняют надзора по стандарту или выполняют не в полной мере. Уровень исполнительной дисциплины — 60%. Это учреждения, которые полностью выполняют все инструкции по инфекционному контролю.
Вместе с тем есть действительно хорошие показатели. Например, 96% учреждений здравоохранения уже имеют соответствующие локальные правила или программы по противодействию антимикробной резистентности. Это ответственность каждого руководителя больницы и медицинского директора. И в частности — руководителя отдела антимикробной резистентности инфекционного контроля, которые сейчас созданы в областных или в других учреждениях здравоохранения.
— Большая проблема в Украине сейчас ведение полноценной медицинской статистики, что необходимо для принятия взвешенных управленческих решений. Еще при пандемии ковида двумя решениями СНБО и соответствующими постановлениями Кабмина, а также приказами Минздрава во исполнение этих решений главный санитарный врач назначен ответственным за разработку методики сбора и анализа медицинской статистической информации. С началом полномасштабного вторжения ситуация изменилась. Что у нас сейчас со статистикой?
— Несмотря сначала на ковид, а сейчас — на полномасштабную войну, медицинскую статистику и дальше собирают. Ни одного года не было, чтобы она у нас была пропущена или провалена по каким-то показателям. Информацию от учреждений, находящихся на подконтрольных территориях Украины, мы получаем. Как оперативную, так и ежегодную. То есть доступ к медицинской статистике у нас есть. Также постоянно проводится работа по обновлению и осовремениванию форм статистической отчетности, — чтобы они учитывали новые тренды или направления.
Вместе с тем основная суть задачи (и поручения) заключается в том, чтобы мы интенсивнее использовали данные, которые у нас регистрируются в Электронной системе охраны здоровья Украины (ЭСОЗ). Это — первое направление. А второе — мы должны сделать все возможное для того, чтобы основные отчетные формы были дебумагизированы. То есть нужно перейти на использование данных ЭСОЗ в максимальном количестве форм. Это две основные и постоянные для нас задачи.
Что касается инфраструктуры. Основная сейчас представлена областными центрами медицинской статистики. В некоторых областях они называются аналитическими центрами. Это коммунальные учреждения здравоохранения, созданные и работающие на уровне каждой области. По сути они являются координаторами или центрами сбора медицинской статистики из всех учреждений здравоохранения на территории области.
Какие основные проблемы в сфере медицинской статистики и почему не удается быстро переходить на ЭСОЗ? Медицинская информация в целом — довольно сложный процесс, в котором есть множество переменных. Циркулирует очень большое количество взаимосвязанной стандартизированной информации. Поэтому, к сожалению, получать информацию из ЭСОЗ можно не по всем показателям. Где-то нужны доработки, более системные ІТ-решения. Где-то для того, чтобы информация была более качественной и полноценной, нужно проводить точечную информационно-разъяснительную работу. Одномоментно заменить все наши бумажные формы теми, что будут генерироваться ЭСОЗ, сейчас невозможно. Поэтому сейчас мы работаем как на усовершенствование ЭСОЗ, так и на приведение в норму наших текущих статистических форм.
— Все жалуются на статистику. Вы говорите, что она есть. Я хотела бы понять: если мне нужна какая-то медицинская статистика, где я могу ее найти, куда обращаться?
— Основные жалобы на статистику связаны с тем, что отчетные формы все равно требуют, и некоторые учреждения здравоохранения хотели бы, чтобы этот процесс проходил намного быстрее.
Вся необходимая статистическая информация публикуется. Она есть в открытом доступе. Единственным агрегирующим блоком является сайт Центра общественного здоровья (ЦГЗ), а именно — раздел «Статистична інформація». На сайте https://medstat.gov.ua публикуются все статистические справочники или формы за календарный год. С учетом необходимости статистической обработки данных, информация за предыдущий год публикуется в середине июня. То есть по состоянию на сегодняшний день есть актуальные данные за 2022 год. Полноценные данные за 2023-й, в разрезе всех областей и всех необходимых статистических форм, будут опубликованы в середине июня 2024-го.
Вместе с тем, если возникает потребность в определенной статистической форме или данных, можно направить официальный запрос в ЦГЗ и получить выгрузку из текущего массива информации. Сейчас ограничен доступ только к некоторым статистическим формам, информация по которым была передана в раздел «Для службового користування».
— Чего это касается?
— Вопросов крови. Вся информация о запасах, резервах на период военного положения будет находиться под грифом «таємно» или, по некоторым категориям, — «для службового користування». Кажется, это единственная форма на сегодняшний день с таким грифом.
— Для мира мы сейчас, к сожалению, являемся своеобразным «виварием», где все ищут ответ на вопрос о планировании стратегических и тактических военных операций; о качестве применяемых вооружений. Чем мы интересны миру с точки зрения медицины?
— Мне не нравится сравнение с виварием, потому что бесценный опыт, который мы сейчас приобретаем, Украина должна документировать ценой жизней. С одной стороны, этот опыт аналогичен тому, который приобретали другие государства, переживающие военные конфликты. С другой — он уникален. Потому что основная сейчас сфера — этот вопрос медицинской эвакуации. Здесь у нас действительно уникальный опыт — под обстрелами, с учетом всех возможных ограничений, в частности за границу, с необходимостью обеспечения показателей состояния здоровья человека, которого транспортируют, иногда в очень тяжелом состоянии.
Украина приобретает бесценный опыт применения крови и управление ее запасами. Каждое государство имеет экстренные алгоритмы или механизмы импорта крови в страны, если не хватает своих. К счастью, в Украине есть донорская культура. Мы ни разу не обращались за помощью за границу. Сейчас дефицита крови нет. Ни для ВСУ, ни для гражданского сектора.
Также у нас сейчас есть уникальный опыт реанимации, стабилизации пациентов; того, как лечить и вести комбинированную или комплексную травму. Такого массового опыта сейчас точно нет ни у одной страны мира. Реабилитационные отделения и точки создают почти по всей территории Украины, потому что реабилитация должна начинаться как можно быстрее.
Уникален и опыт обеспечения психического здоровья. Обычно программы психического здоровья в мирное время реализовать сложно. Это достаточно системная работа. А здесь программа была запущена во время военного положения. Это вопрос и обучения, и переадресации пациентов, и оказания эффективной помощи.
Когда я встречаюсь с европейскими, с мировыми коллегами, то уже они больше спрашивают о нашем опыте по контролю над эпидемической ситуацией; подходе к противодействию химическим, биологическим, радиационным, ядерным угрозам. Они могут что-то посоветовать, поделиться своими наработками. Но, к сожалению, ценой жизней бойцов Украина приобретает такой опыт, который сейчас фиксируется по очень многим направлениям.
— Кто и как его систематизирует?
— То, что касается медицинского направления, — безусловно, Минздрав. Есть собственные практики реабилитации, медицинской эвакуации, применения препаратов крови. Сейчас не планируем описывать их в каком-то отдельном документе, но у нас есть внутренняя документация и историческая память — как запускалось, какие ошибки были на том или ином этапе. Точно такой же опыт аккумулирует и Минобороны, поскольку имеет свои медицинские подразделения. Обнародование и систематизация этого опыта, уверен, будет уже в рамках послевоенного восстановления.
— Эта информация сейчас может навредить?
— Мне кажется, да. Потому что описывая этот опыт, нужно описывать определенные логистические маршруты, определенные решения, которые работают или не работают. Такая информация может становиться для нашего врага источником принятия решений об определенных ударах или дестабилизации ситуации на том или ином направлении.