Учитывая, что российское вторжение в Украину продолжается, а его глобальные последствия усиливаются, все чаще возникают разговоры о достижении соглашения, которое положило бы конец этой бойне. Впрочем, вопрос о том, как и при каких условиях такое соглашение могло бы возникнуть, - тема для горячих дискуссий и остается туманным. Многие утверждают, что лишь четкое российское поражение имеет шанс покончить с имперскими амбициями Кремля.
Однако следует четко понимать, что новое перемирие между Россией и Украиной не должно повторять роковых ошибок, которые были сделаны после предыдущего российского вторжения на украинскую территорию в 2014 году. Минские соглашения, переговоры о которых продолжались в 2014 и начале 2015 годов, содержали глубокие недостатки и фактически проложили путь для той войны, которая продолжается сейчас. Об этом в статье для Foreign Policy пишут аналитики Шведского института международных дел Хуго фон Эссен и Андреас Умланд.
Вопреки распространенному убеждению, Минские соглашения не были потенциальным инструментом для решения войны или пути к миру. Они были неотъемлемой частью проблемы и во многом закрепили российские стратегии, которые привели к вторжению в этом году. В 2014-2015 годах главные участники переговоров от Запада – канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Франсуа Олланд, а также их министры иностранных дел – думали, что они договорились о пути к долгосрочному миру. Но в свою очередь Владимир Путин рассматривал договоренности как еще один способ достичь своей цели установления большего контроля над решениями Киева. Минские соглашения на самом деле оказались лишь прелюдией к вторжению в этом году. Смогут ли западные правительства, которые, скорее всего, сыграют роль посредников или гарантов в какой-либо сделки в будущем, усвоить уроки того досадного эпизода и избежать новых договоренностей, которые проложат путь для новой войны?
В сентябре 2014 года в битве за Иловайск в Донецкой области украинская армия потерпела сокрушительное поражение в столкновении с регулярной армией России, зашедшей на восток Украины без опознавательных знаков, притворяясь «сепаратистами». Авторы отмечают, что многие западные СМИ послушно повторяли выдумки Кремля, поскольку объективная правда не могла быть должным образом «подтверждена». Из-за страха понести еще большие потери, Киев согласился на переговоры с Москвой в столице Беларуси.
В результате появился Минский протокол, также известный как «Минские соглашения I», а затем еще дополнительный меморандум с уточнениями. Эти документы учитывали интересы России, ратифицировав децентрализацию Украины и обязав провести выборы на территориях под российским контролем. Появилось шаткое перемирие, но конфликт не был разрешен. Перемирие вскоре было сорвано. В феврале 2015 года Украина потерпела еще одно поражение в Дебальцево. Чтобы избежать продвижения российских сил вглубь Украины, Киев подписал так называемый «Комплекс мер по имплементации Минского протокола», который позже стал известен как «Минские соглашения II».
«Минск I» и «Минск II» включали положения о мерах безопасности, такие как прекращение огня, отвод тяжелого вооружения от линии столкновения, разоружение военизированных формирований. Также были предусмотрены политические действия, такие как проведение местных выборов по украинскому законодательству на так называемых сепаратистских территориях, а также закрепление определенной автономии за ними. Договоренности также предполагали возобновление украинского контроля над границей между захваченными территориями и Россией. Но закрепив выдумку Кремля о том, что эти территории якобы действуют самостоятельно, Минские соглашения унижали Украину. Оккупированный Россией Крым был исключен из соглашений.
Положительным результатом стало установление зыбкого перемирия, частичное отведение сил от линии столкновения, смягчение человеческих страданий и появление теоретической перспективы добиться более устойчивого разрешения конфликта в будущем. Для критиков Минских соглашений даже тогда было понятно, что это был лишь инструмент Путина закрепить замороженный конфликт, который дал бы России разные возможности расширить контроль над Украиной и саботировать ее дальнейший прогресс. То, что они оказались лишь очередным шагом на пути к еще более кровавой войне – это результат, по меньшей мере, трех фундаментальных проблем, связанных с появлением, содержанием и последствиями этих договоренностей. Их нужно четко уяснить и избежать в будущем.
Во-первых, Минские соглашения вознаградили и легитимизировали нарушение международного закона. Принципиальным дефектом документа было явное игнорирование украинского суверенитета со стороны России и их четкое нарушение многочисленных договоров. Украина согласилась поставить свою подпись под очень большим принуждением. Москва умышленно увеличивала военное давление на Киев до и во время переговоров, что позволило Кремлю формулировать определение конфликта и то, как он должен быть решен. Хуже то, что имплементация договоренностей отличалась вопиющим отсутствием западного давления на Россию с целью заставить ее соблюдать букву и дух документа, не говоря уже об отсутствии поддержки Украины.
Предпосылки Минских соглашений были основаны на лжи, которую продвигала Россия и на которую лениво закрывали глаза на Западе, что якобы украинские регионы стремились отделиться от страны. Для любого, кто присмотрелся к ситуации немного ближе, становилось очевидно, что это утверждение четко противоречит генезису, детерминантам и течению войны. Немецкие, французские и другие участники переговоров считали Россию частью конфликта и ожидали, что Кремль примет и добросовестно выполнит договоренности. Так называемое восстание на Донбассе, организованное Москвой, было серией массивных и откровенных нарушений украинского суверенитета, целостности и границ, а также европейского порядка безопасности, основанного на нерушимости границ и отказа от агрессии. Эти нарушения Запад наказал с помощью относительно слабых секторальных, индивидуальных или корпоративных санкций, которые не соответствовали масштабам нарушений или геополитической значимости войны.
Во-вторых, Минские соглашения игнорировали основные демократические стандарты. Поскольку Берлин и Париж приняли вымысел Москвы о том, что Украина была в конфликте с собственными «сепаратистами», возникал вопрос, кто законно может представлять эти якобы сепаратистские регионы в Киеве и на международном уровне? Кто будет партнером Киева на переговорах по выполнению соглашений, поскольку Россия не признавала локальную и региональную власть, законно выбранную до войны?
Первоначально Украина была готова быстро выполнить несправедливые условия «Минска І». Киев запланировал проведение местных выборов на оккупированных территориях в соответствии с украинским законом в декабре 2014 года. Но за месяц до выборов две подконтрольные Москве «народные республики» в Донбассе провели собственные «голосования», что четко нарушало договоренности. Этот процесс исключал участие украинских политических партий, даже пророссийских и обеспечил лидерам российских марионеточных образований в Украине определенную фальшивую легитимность. С тех пор Москва ссылалась на эти и другие постановочные голосования, чтобы выставить своих марионеток на Донбассе «представителями воли населения».
Эти первые фундаментальные нарушения «Минска I» со стороны Москвы испортили все последующие переговоры. Они должны были убедить всех, что Кремль не собирается выполнять мирные договоренности, достигнутые путем переговоров. Он лишь усиливал свой контроль над марионеточными образованиями и хотел использовать их как инструмент влияния на политику Киева. Еще до «Минска II» провал проведения выборов препятствовал любому реальному политическому процессу, который можно было бы согласовать с Киевом. Консолидация так называемых народных республик и их большая поддержка со стороны России, что тоже нарушало договоренности, подорвали еще больше украинский суверенитет. Россия создавала препятствие для любой реинтеграции территорий в Украину. Однако фальшивые выборы и последующие манипулятивные «голосования» так и не встретили должной реакции Запада. Вместо введения санкций за эти и другие нарушения договоренностей были введены дополнительные и в основном символические ограничения. А ранее одобренные секторальные санкции остались без изменений.
В-третьих, Минские соглашения заложили новую основу для поведения России, с которой Запад якобы был готов смириться. Киев подписал документ, учитывая перспективу еще большего продвижения российской армии вглубь украинской территории. Он сделал это, несмотря на тот факт, что соглашения за 2014 и 2015 годы содержали положения, которые откровенно подрывали украинский суверенитет, целостность и политический процесс. И это было плохо. Но еще хуже то, что с тех пор Москве разрешали использовать Минские соглашения, чтобы давить на Киев. Вместо того чтобы противостоять этим и похожим российским тактикам, представители Запада постоянно пытались уговорить Киев пойти на односторонние уступки, которые подрывали суверенитет Украины. Они предлагали, чтобы Украина обеспечила оккупированным Россией территориям закрепленный в конституции особый статус и провела местные выборы до того, как подконтрольные Москве войска будут выведены или разоружены. Западные политики и дипломаты не смогли эффективно разобраться с российским препятствованием в работе специальной мониторинговой миссии ОБСЕ.
В результате разные территориальные, политические и юридические достижения России после первой интенсивной фазы агрессии против Украины в 2014-2015 годах стала новой нормой и не только для Кремля. Западные политики и дипломаты приняли их как новый факт на местах. На международных переговорах и дебатах они рассматривались как отправная точка для примирения Киева и Москвы. Вместо того чтобы постоянно напоминать, что эти условия неприемлемы вообще, немецкие, французские и другие посредники часто помогали российскому агрессору в достижении его целей. Москве постоянно разрешали пожинать плоды его военной агрессии из-за различных консультаций и конфронтации с ее украинской жертвой.
С 2014 по 2022 год Кремль пытался превратить конфликт с международной территориальной агрессии во внутриукраинский спор. Он пытался использовать две псевдореспублики на Донбассе как инструмент для того, чтобы подорвать внутреннюю стабильность, международные отношения и внешнюю политику Украины. Это тот подход, который еще до 2014 года Кремль воплощал на протяжении более двух десятилетий в Грузии и Молдове. Ценой Москвы за то, что она частично откажется от плодов своей гибридной агрессии на востоке Украины, было возвращение ее присутствия по всей стране. Когда Кремль в конце 2020 или начале 2021 года понял, что это невозможно, он перешел в «План Б» в покорении Украины. Стянув большой контингент войск к украинской границе, он начал традиционное полномасштабное вторжение.
Путин смог продиктовать условия, позволившие ему использовать и продлить свою агрессию в 2014 году. И Запад никогда не должен был с этим мириться. Теперь мы знаем, что Минские соглашения не привели к деэскалации русско-украинской войны. Они только раздули ее и сделали еще более масштабной. Настаивать на уважении столь ошибочных соглашений, как подписанные в Минске, не только нормативно и морально неправильно, но и стратегически глупо. И катастрофические последствия тех договоренностей могут послужить доказательством. Даже если западные лидеры и посредники сами поверили в собственные высокие фразы о «мирном урегулировании», «укреплении доверия» и «содействии диалогу», объективно они лишь сделали возможным построение дымового занавеса, за которым жертва агрессии оставалась один на один с агрессором. Москва восприняла западные попытки сближения как проявление слабости.