Многие считают, что нынешний кризис — катастрофа не столько финансовая, сколько цивилизационная. Капитализм, о крахе которого столько говорят, — не просто устройство экономики, но и система ценностей, по большей части индивидуалистических. Предполагаю, что неизбежные кардинальные изменения мироустройства коснутся прежде всего набора нравственных ценностей, и только потом, как следствие, выстроится система товарно-денежного обращения. Интересно, удастся ли человечеству примирить непримиримое — христианскую мораль и циничную философию индивидуализма?
Знаете ли вы, какое «обзывательство» сегодня считается наиболее обидным среди детей? Это слова «лох» и «лузер», которые можно перевести на привычный язык как «неудачник». Кого же дети считают лузером? 11—12-летние знакомые моего сына отвечают: того, кто плохо одет, у кого дома нет набора стандартных электронных гаджетов, кого на людях обнимает мамочка. Знаю мальчика, который страдает от того, что не дерется вместе с остальными: «Меня будут считать лохом», — переживает он. А не дерется он принципиально — жалко ему бить людей. «Больно же», — объясняет. Выходит, удачливым считается тот, кто не испытывает жалости к окружающим, кто демонстрирует набор статусных примочек, независимо от того, какое отношение он имеет к их приобретению. «Но ведь вы не заработали на эту одежку, — говорю я ребятам, — а значит, удачливы не вы, а ваши родители. Выходит, что плохо одетый школьник — вовсе не лох. Лохи, если уж на то пошло, — его родители». «Но родителей нельзя обзывать», — рассудительно отвечает один из школьников.
Когда я училась в школе, самым распространенным ругательством у нас было «дурак», иногда переходящее в «дебил». Сейчас дети его почти не произносят. Видимо, интеллектуальная развитость перестала быть социально одобряемой чертой: дети ведь не создают ценностей, они их только отражают. Даже глупого одноклассника называют лохом, а не дураком. Как же гармонично это сочетается с излюбленной поговоркой удачливых: «Почему ты такой бедный, если такой умный?». Трудно объяснить такому, что «многа денех» — не главная цель и ценность в жизни интеллектуала.
Умным считается тот, кто добился успеха, читай — материального благосостояния, независимо от методов достижения оного. В фильме «Однажды в Вегасе» есть жуткая, на мой взгляд, сцена: главная героиня (Камерон Диас) и ее сотрудница-азиатка, поставленные в условия жесткой конкуренции за должность, наедине перекидываются угрозами — съесть друг друга, растоптать, уничтожить. Как две кобры в боевых стойках... Такое поведение под условным названием «шествие по головам к успеху» сегодня негласно поощряется социумом, и дети отлично это демонстрируют.
Еще раньше, когда в школе учились мои родители, главным «обзывательским» словом было «подлец». Тогда еще не забыты были потрясения войны: предательство, пренебрежение интересами ближних ради собственной выгоды считались крайне порочными. Выходит, то, что тогда порицалось и презиралось, сегодня одобряется и считается очень «кул»! Разве тот, кто пошел служить фашистам ради собственного выживания, действует не по тому же принципу, что исповедует сегодняшний карьерист? Думаю, наш успешный современник будет ошарашен таким выводом. Ведь он никогда об этом не задумывался, а просто действовал в такт социальному камертону. Доктор Курпатов в одной из своих книг описывает эксперимент на собаках: сначала физиологи учили их различать круг и овал, а затем на глазах у обученной псины постепенно сужали круг, превращая его в овал. Некоторые собаки от таких метаморфоз буквально сходили с ума. Боюсь, схожий эффект возможен и в случае с нашим карьеристом, которому внезапно раскрыли глаза, усилив моральное зрение.
Впрочем, он и так мучается, хоть и менее остро, но постоянно и неизбывно. Его тиранит внутренний конфликт — этот моторчик любого невроза. И топливо моторчику поставляет не кто иной, как само общество, погрязшее в дихотомии двойных стандартов. Нет, когда стандарты разнятся в зависимости от того, к себе применяются правила или к другим, то это ведет не к неврозу, а к процветанию на политической стезе. Но когда ценности дерутся внутри одного человека — невроза не избежать. Еще Карен Хорни в своем знаменитом труде «Невротическая личность нашего времени» писала, что именно непрерывная схватка современных ценностей индивидуализма с христианской моралью выступает одним из главных источников нынешних неврозов. Одновременно пропагандируются несовместимые принципы: необходимость жесткого соперничества и братское отношение человека к человеку».
Вроде бы все мы признаем православные догмы «не убий», «не укради», «не прелюбодействуй», «не предавайся чревоугодию»… И в то же время кража, то есть отнятие без спроса, является непременным инструментом достижения успеха в бизнесе и политике; прелюбодеяние — несанкционированный и не обоснованный глубоким чувством секс с разными партнерами — служит одним из показателей высокого социального статуса человека; то же самое касается высококачественного разнообразного и обильного питания — почти каждый, кто добился успеха, очень быстро обзаводится объемистым пузом. При этом люди, регулярно нарушающие законы божьи, постоянно демонстрируют глубокую связь с церковью: они носят кресты, освящают квартиры и автомобили, жертвуют на церковные нужды и строительства храмов. Скажи им, что они живут не по-христиански, — эффект будет тот же, что у собаки, ошалевшей от овало-круга. А начнешь с ними о ценностях говорить — вообще примут за юродивого и прогонят, сунув десятку в карман. Может, потому Украина и остается нежеланным гостем в Евросоюзе, что никак не въедет, о каких-таких необходимых для вступления ценностях толкуют европейцы?
Как-то мой отец на ночь вместо сказки рассказывал притчу двум своим внукам — пяти и шести лет. О том, что сложнее богатому попасть в рай, чем верблюду в игольное ушко. Он пытался привить детям те самые ценности, рассказать на доступном языке, что в жизни, кроме материальных удовольствий есть и другие, более высокого порядка. Он рассказал о том, как важна для человека семья, любовь, дружба. А потом, в самом финале беседы, задал проверочный вопрос: «Дети, что самое дорогое в жизни?». Внук к тому моменту уже спал, не выдержав проповеди. А вот внучка, уже пребывающая в стадии «еще не сон, но уже не явь» — самом искреннем состоянии человека — пробормотала: «ЖЖЖолото»…
«Для этого противоречия есть лишь два решения в рамках нормы, — пишет Карен Хорни, — всерьез следовать одному из этих стремлений и отказаться от другого или серьезно воспринимать оба этих стремления и в результате испытывать серьезные внутренние запреты в отношении того и другого». Именно второй вариант выбирает большинство современников, тем самым пополняя многочисленные ряды современных невротиков. Так и выходит, что прожженный циник или бомж, отказавшийся от какой бы то ни было социальной ответственности, более здоров, нежели обычный гражданин. Ведь он сумел избежать внутреннего конфликта ценой отказа от исконных общечеловеческих ценностей. Я всегда догадывалась, что бомжи — не жертвы случая, как это принято считать, а люди, добровольно выбравшие свободу от социума, и это подтверждается моими исследованиями этой среды. Недавно коллеги брали интервью у бездомного, живущего в теплотрассе. Заметив, что если симпатичного мужичка отмыть, то он будет пользоваться серьезным спросом у дам, они нарвались на праведный гнев: «Я сюда от жены сбежал, а вы мне вернуться предлагаете!»