В декабре 1943 года, после госпиталя, я был направлен в
62-ю гвардейскую дивизию, в составе которой воевал до конца войны. Участвовал в форсировании Днепра, Корсунь-Шевченковской битве, Уманско-Башанской операции, которая закончилась выходом на государственную границу СССР и освобождением части Молдавии и Румынии.
В августе 1944 года 4-я гвардейская армия, в состав которой входила 62-я гвардейская дивизия, после довольно продолжительного периода оборонительных боев на территории Молдавии была переброшена в район румынского города Яссы и стала готовиться к Ясско-Кишиневской операции. Эта операция разительно отличалась от боев 1942 года. Обеспечение наших войск было отличным. Дивизия стояла в направлении главного удара, в 6 км северо-западнее г.Яссы. Для прорыва обороны врага у нас имелось 350 артиллерийских и минометных стволов на один километр фронта, хорошая телефонная и радиосвязь, большое количество автоматов ППШ, новые пулеметы, новые мощные танки, самоходные артиллерийские установки и полное господство в воздухе. Страна ничего не жалела для фронта, снабжая армию первоклассным вооружением и снаряжением. Регулярным и калорийным было питание. Все это очень хорошо действовало на моральный дух бойцов и командиров. Все чаще среди нас заходили разговоры о том, что война скоро кончится нашей победой.
19 августа в траншеи нашей обороны скрытно вошли полностью укомплектованные стрелковые полки, которым надлежало первыми идти на прорыв вражеской обороны. Среди солдат распространялись листовки с обращением Военного Совета 2-го Украинского фронта, призывавшие гвардейцев мобилизовать все силы на разгром врага на его территории. Обращение было составлено очень впечатляюще, и мы неоднократно перечитывали его. У всех бойцов и командиров было приподнятое настроение.
Прорыв глубоко эшелонированной обороны противника начался утром 20 августа 1944 года мощной артиллерийской подготовкой, длившейся около двух часов. Сигналом для ее начала послужили залпы знаменитых «Катюш». Огонь был таким плотным, что враг почти не отвечал: его огневые средства были подавлены. Земля дрожала от тысяч выстрелов и взрывов. Гул стоял такой, что, находясь на наблюдательном пункте, я не слышал своего соседа, командира стрелковой роты, с которым по сигналу атаки мне предстояло идти вперед. Приходилось объясняться жестами или кричать друг другу на ухо.
Артподготовка велась на глубину до 10 километров. К ее окончанию над нами прошли в сторону врага многочисленные эскадрильи наших самолетов - штурмовиков и бомбардировщиков. Непрерывно барражировали наши истребители.
К концу артподготовки несколько минометов врага, которые, видимо, были хорошо укрыты от обстрела, начали вести ответный огонь. Две мины калибра 120 мм с шипением воткнулись в бруствер моего окопа, где я находился с тремя разведчиками. Мы полежали на дне окопа, ожидая взрыва. Но его, к счастью, не произошло. Тут последовал сигнал атаки, и мы вместе с передовым пехотным батальоном по проходам в минных полях, покинув наш окоп, едва не ставший нам могилой, двинулись вперед, к траншеям врага. Нужно сказать, что в Ясско-Кишиневской операции впервые нашими войсками было применено новшество: пехота поднялась в атаку до окончания артподготовки. Ее подразделения шли за огневым валом, в 80-100 метрах за разрывами наших снарядов. Минометчики в это время переносили огонь на вторую линию вражеских траншей. Смысл такого наступления сводился к тому, что вместе с прекращением нашей артподготовки пехота врывалась в первые траншеи противника, который не успевал выйти из укрытий и оказать сопротивление.
Мы быстро преодолели первую линию обороны врага. В тылу его были видны следы панического бегства: вдоль дорог - перевернутые повозки, убитые лошади, трупы солдат, разбитые снарядами машины и орудия, брошенные винтовки, патроны и т.п. Несмотря на то, что день стоял безоблачный, видимость была весьма ограниченной: на всей полосе вражеской обороны, на глубину до 10 километров и на сотни метров в высоту в воздухе стояла плотная завеса пыли, поднятой взрывами наших снарядов и мин. Летчики, поддерживавшие нас с воздуха, жаловались, что им не видно, что делается на земле. Об этом говорили шедшие вместе с нами офицеры станций авиационного наведения из воздушных дивизий. Впрочем, особой поддержки и не требовалось: артиллерия и минометы, в т.ч. и «Катюши», буквально перепахали позиции врага. Ведь через каждые три метра по фронту падали мина или снаряд.
К вечеру того же дня, пройдя около 20 километров, мы встретили организованное сопротивление немцев и румын. До утра держали врага под обстрелом, а утром 21 августа в прорыв вошла наша 6-я танковая армия с пехотой на броне. Враг побежал. Сотнями и тысячами сдавались в плен румыны и немцы. Очень часто из кукурузных зарослей на дорогу выходили один-два румынских солдата с белыми тряпками на шомполах винтовок и спрашивали: «Рус, где плен?» Вслед за ними появлялись большие группы солдат, иногда вместе с офицерами. Они просили дать сопровождающего для следования «в плен». Обычно мы выделяли одного-двух бойцов из числа легко раненных для доставки пленных в тыл на сборные пункты.
Примерно неделю мы добивали окруженную Ясско-Кишиневскую группировку, находясь на внутреннем кольце окружения. А в это время войска внешнего кольца, входившие в состав 2-го и 3-го Украинских фронтов, гнали части и дивизии второго эшелона немцев на запад.
Ясско-Кишиневская операция была образцом наступления Советской армии. За девять дней были завершены окружение и ликвидация основных сил войск противника. В районе города Васлуй (Румыния) на высоте 273, впоследствии названной горой Фоменко (командир нашего корпуса), 28 и 29 августа произошел последний бой, во время которого немцы пытались вырваться из окружения. Лавиной, с упорством обреченных, раз за разом атаковали они наши части, но вырваться им не удалось. Более 17 тыс. убитыми потерял враг, 15 тысяч сдались в плен. А еще через несколько дней были выловлены и отправлены в плен многочисленные разрозненные группы врага, прятавшиеся в зарослях кукурузы, в овражках и лесах. Многие из них, отощавшие и заросшие, выходили и сдавались сами. Солдаты, воевавшие не один год, с гордостью говорили: «Это фашисту не сорок второй год и не сорок первый!».
К моменту окончания Ясско-Кишиневской операции основные силы 2-го и 3-го Украинских фронтов ушли вперед и находились в сотнях километров от границы Советского Союза, на территории Румынии. Впереди было форсирование Дуная, освобождение Венгрии, Югославии, Болгарии, Австрии. Впервые за всю войну мы почувствовали, что ее конец не за горами. До дня Победы оставалось чуть больше восьми месяцев…