Все часы первого тура выборов президента-2019 мы прожили на скамейке наблюдателей, разделив общие мгновения с каждым из пришедших голосовать. С людьми молодыми и не очень. С детьми и без. Со здоровыми и больными. Грустными и беззаботными. В торжественных галстуках и домашних "трениках". Жизнь во всем многообразии, втиснутая в один, отдельно взятый день. Маленький, но показательный срез общества - около четырех тысяч разных историй, лиц и намерений, прошедших через три избирательных участка. Каждый из этих людей брал свой бюллетень, заходил в кабинку и на минуту оставался один на один со своей картиной мира, сложенной годами жизни, опытом, средой, собственными усилиями знать больше о происходящем с ним и страной. Или наоборот - желанием отстраниться. Где-то в самом начале этой цепочки в каком-то смысле есть и мы. Журналисты. И здесь есть о чем подумать. Есть куда копать и расти.
Быть наблюдателем на выборах каждой из нас довелось впервые. Поэтому - свежий взгляд на не новую процедуру, где решающим всегда оказывается человеческий фактор.
Выборы. Школьный уровень
Марина БАРАНОВСКАЯ
Выборы на "моем" избирательном участке, с точки зрения организации работы, прошли практически безупречно.
И это несмотря на то, что председателем нашей комиссии был парень без соответствующего опыта. Большой респект этому человеку, он искренне вникал во все детали, не изображал из себя того, кем не являлся, и проявил железную выдержку во время подсчета голосов. Согласно процедуре, председатель комиссии открывает каждый бюллетень (в нашем случае их было 1537) и озвучивает фамилию, напротив которой избиратель поставил "плюс".
Секретарь и первый заместитель председателя - школьные учительницы, явно не первый раз работающие на выборах, строго следовали методичке, выданной будущим организаторам выборов на тренингах. Они же, как более опытные, достигли консенсуса и взяли на себя роль ведущих заседания, во время которого производился подсчет голосов. Скажу честно, на меня произвела большое впечатление эта редкая сегодня для украинцев (или так кажется после баталий в соцсетях?) способность идти на компромисс ради общего дела, не теряя собственного достоинства и не оскорбляя других участников.
Несколько забавных инсайдерских фактов.
Избиратель, которому плохо видно нужное место на бюллетене в условиях полумрака кабинки, может потребовать от члена комиссии - и получить, что самое удивительное! - фонарик. Так грамотные граждане хотят исключить всяческие подозрения в том, что они пробуют со вспышкой сфотографировать свой бюллетень (напомню, это запрещено законом).
Отрывные корешки от бюллетеней члены комиссии в течение дня складывают в коробки из-под обуви.
Рассортированные по кучкам бюллетени сворачивают в рулон и складывают в пакеты, которые обычно используются для мусора.
Дежурные полицейские откровенно скучают на посту. Листают соцсети, смотрят сериалы, играют в морской бой, дремлют.
Из всей массы бюллетеней испорченными на нашем участке были признаны 11. "Нет" напротив каждой из 39 фамилий почти метрового (80 см - точная длина) бюллетеня лично для меня - самый запоминающийся способ добиться того, чтобы твой голос был услышан. Случился и бюллетень, на котором были написаны не самые лестные пожелания действующему президенту.
Избирательный участок - модель украинского социума в миниатюре. При внимательном наблюдении замечаешь на лицах у многих, независимо от возраста, усталость и разочарование, и именно это обстоятельство становится решающим в их выборе. Они хотят перемен и готовы рисковать, голосуя за новое. Немало и тех, кто читает бюллетень так долго, будто пытается увидеть там то ли знакомую фамилию, то ли готовое решение.
Ближе к полуночи считаем голоса. "Зеленский!... Зеленский!... Порошенко!... Смешко!", - председатель комиссии называет фамилию кандидата, за которого проголосовали, и передает очередной бюллетень дальше по цепочке. Наверное, чтобы заставить улыбнуться преимущественно женскую аудиторию, намеренно пародирует фамилию кандидата, агитировавшего (такое впечатление) исключительно из телеэфира информационных каналов. Изредка кто-то смеется, но в целом на участке - гнетущая тишина, которую слишком часто нарушает одна и та же фамилия.
Кстати, на участке рядом со мной работал наблюдатель от Зеленского. Сначала он с невинным видом расхаживал с бейджем "спостерігач" фирменных партийных цветов "Слуги народа". Когда ему указали на противозаконность подобной агитации на избирательном участке, он попробовал напасть в ответ и сослался на борды Порошенко и Тимошенко, в нарушение норм закона, призывающие граждан "думать" и "менять" в "день тишины". Лишь когда председатель комиссии пригрозил вызвать полицию, наблюдатель снял неправильный бейдж.
Что-то символическое есть в том, что избирательные участки у нас нередко оборудуют в школах. Мы все учимся строить государство. Делаем выбор, в который верим. Учимся не молчать, когда рядом с нами творится беззаконие. Проявлять снисходительность к оппонентам. Учимся разжимать кулаки и находить аргументы. Учимся сосуществовать по-человечески.
Человеческий фактор
Алла КОТЛЯР
Побыть однажды наблюдателем на выборах - очень яркий опыт.
Все воспринимается иначе, чем когда просто следишь за ночными сводками. Нет паники, царящей в соцсетях, нет возмущения и осуждения. Потому что видишь, "как". И пытаешься понять, "почему".
А удивляющего много. Много абсурдного и хаотичного. Часто - смешного. А часто - шокирующего и грустного. Пьяный член избирательной комиссии. Пять наблюдателей от БПП на одном участке в две смены. Вызывающие зеленые бейджи на фоне остальных нейтральных. Искреннее удивление и недоверие, что кто-то может быть наблюдателем бесплатно. Искреннее участие, сочувствие, взаимопомощь и… забытые бюллетени.
…На свой участок я опоздала. Вернее, я пришла вовремя - в 7.25, но утреннее заседание комиссии к этому времени уже закончилось. "Что ж, - подумала я. - Наверное, хорошо организованная и слаженная работа". И поначалу так и было: в положенное время на классной доске в штабе неизменно появлялись цифры проголосовавших на этот час с подсчитанным процентом явки; нарушений не было; секретарь, страхуясь от вечерней суеты, старательно готовила протоколы, внося в них исходящие данные. Увы, к концу дня все не казалось уже таким гладким…
"9.45. Пора в магазин", - заявил один из членов комиссии. Вернулся затаренный чекушками коньяка и водки и стал приставать ко всем членам комиссии и наблюдателям, хватая за руку и умоляюще заглядывая в глаза: "Выпей со мной". Во второй половине дня он был уже прекрасен. Около 15.00 мне позвонили из штаба: "Нам написали, что один из членов комиссии на вашем участке пьян. Это так?" - "Да" - "И что вы с этим делаете?" - "Пока ничего. Наблюдаем за степенью адекватности. По участку он не бродит, сидит в штабе. А что нужно делать?" - "Мы проконсультируемся с юристом и перезвоним".
Говорю об этом председателю комиссии, похожему на Ленина, только вернувшегося из ссылки. Он даже картавит. Правда, Ленин не носил красную бейсболку и не расписывал мастерски байкерские куртки.
Председатель комиссии обеспокоен. Собирает в пакет пустые чекушки, выносит мусор и пытается отправить нарушителя домой. Тот отправляться не желает. И спустя какое-то время снова бежит в магазин. Вернувшись, опять хватает всех за руку. "У тебя будут неприятности, - говорю ему. - Прекращай". - "И что же мне будет?" - спрашивает. - "Как минимум тебе не заплатят то, что тебе причитается…" - "Мне уже заплатили" - "Полицейские проведут алкотест. Составят протокол. Выпишут штраф. Какими еще для него могут быть последствия?" - смотрю на сидящего тут же и внимательно прислушивающегося к беседе полицейского. - "Штраф небольшой, - отвечает он. - Но его внесут в базу, что он был пьян на рабочем месте. И это уже серьезнее".
"Тю, - говорит любитель выпить, хватает меня за руку и просительно заглядывает в глаза. - Выпей со мной". Стряхиваю его руку и ухожу.
* * *
Обеденное время. На участке - затишье, избирателей почти нет. На пороге появляется очень пожилая женщина с палочкой, поддерживаемая более молодой. Порог переступить они не могут долго. Наконец заходят. Зампредседателя комиссии несет стул, усаживаем бабушку отдышаться прямо у двери. Члены комиссии и наблюдатели хором вопрошают: "Зачем же вы пришли? Урну же носили по домам, чтобы те, кто не может прийти, проголосовал!". "К нам никто не приходил, мы все время были дома", - заявляет племянница, приведшая бабушку, и начинает скандалить. Выясняем адрес. Оказывается, на посещение не могущих самостоятельно передвигаться (НСП) по этому адресу заявку никто не подавал. Бабушка с племянницей решили, что к ним должны прийти просто потому, что бабушка старая и плохо себя чувствует. Объясняем, что нужно делать, чтобы во втором туре урну принесли домой.
Племянница получает бюллетени. Свой заполняет в кабинке и бросает в урну. Бабушка сидит на стуле у входа и все еще тяжело дышит. "Что делать?" - смотрит на меня зампредседателя комиссии. "Ну до кабинки мы ее не доведем", - говорю. Поэтому тащим стол к ней.
"За кого ты хочешь проголосовать?" - спрашивает бабушку племянница. - "За Юлю", - слабым голосом выдыхает та. - "Вот, смотри, где надо поставить галочку", - показывает племянница. Я вытягиваю шею, чтобы убедиться, что показывает правильно. Бабушка трясущейся рукой еле выписывает странный крендель. Но в квадратике.
Убираем стол назад. Поднимаем охающую бабушку. С одной стороны ее поддерживает племянница, с другой - зампредседателя комиссии. Очень медленно они движутся на выход. На улице бабушку сажают в машину, которую уже подогнал кто-то сердобольный.
Члены комиссии взбудоражены. Всех интересует вопрос: за кого же бабушка так стремилась проголосовать?
* * *
Женщина с большими сумками, получив свой бюллетень, сразу движется с ним на выход. "Вы куда? Кабинки и урны в другой стороне", - направляю ее. В кабинке она стоит с полчаса. Возможно, один из испорченных бюллетеней с крестиком напротив фамилии каждого из 39 кандидатов - ее.
Таких на 1113 проголосовавших - 13. "Это много, - говорят бывалые члены комиссии. - Обычно два-три". Где-то ромбиками расписан весь бюллетень. Где-то - галочки или крестики у фамилии каждого из кандидатов. Где-то бюллетень перечеркнут. Кто-то очень эмоциональный, поставив галочку напротив своего кандидата, зачеркнул другого, ненавистного. На соседнем участке экспрессивный избиратель обратную сторону бюллетеня исписал зеленым маркером. Председатель комиссии зачитывать надписи отказалась: "Неприлично". Зеленые матюки…
* * *
Участок посетили наблюдатели от ОБСЕ в сопровождении переводчицы. Походили, постояли, обошли кругом урны, посмотрели на кабинки, отправили переводчицу с вопросами к раздающим бюллетени, и ушли, кажется, вполне удовлетворенные.
Следом пришел представитель штаба Зеленского. Попросил список официальных наблюдателей. Расстроился, что на нашем участке от них никого нет. "Зато на соседних есть, - говорю ему. - Мы заметили их по зеленым бейджам, что является нарушением". - "Попросили снять? Сняли?" - спрашивает. - "Да", - говорю. - "Ну и молодцы".
* * *
На улице - муж и жена. Им тяжело идти, оба с палочками. Она - с одной, вырвалась вперед. Ждет его, с двумя. "Какие активные у нас люди, - отмечает зампредседателя комиссии. - Проведу их ко входу, где не надо по лестнице подниматься".
Явка действительно довольно высокая. На моем участке - 72,6%. Один дом явился на выборы в полном составе - 100%. Молодые и пожилые, с детьми на самокатах и собачками на руках…
* * *
19.55. Пять минут до закрытия. День пролетел незаметно. Скоро начнется подсчет голосов. Запыхавшись, вбегает последний избиратель - молодой парень в очках. "Еще можно? Я только что с электрички".
Когда двери за ним закрываются, начинается процедура подсчета голосов.
Корешки бюллетеней, утилизация неиспользованных... Когда очередь доходит до распечатывания урн, председатель комиссии вдруг обнаруживает ошибку в заполненных с утра протоколах и убегает в штаб перезаполнять их. Надо отдать должное его заместителю - она берет дело в свои руки: все происходит четко и слажено.
И все же нестыковка: два бюллетеня оказываются лишними. Тщательно пересчитываем все еще раз. Теперь одного бюллетеня недостает. Еще раз - то же. Очевидно, кто-то из избирателей не бросил его в урну.
Вернувшийся председатель комиссии недоволен. Ему хочется приписать недостающий бюллетень одному из кандидатов, не получившему ни одного голоса: "Это же никак не повлияет на конечный результат". "Нет, так не пойдет, - говорю ему. - Пишите, как есть". Не спорит.
А вот дальше начинается абсурд и хаос. Председатель отказывается раздать членам комиссии и наблюдателям протоколы, чтобы они заполняли их с его голоса: "Ни к чему хорошему это не приводит. Я заполню один, а вы потом будете передавать его друг другу и переписывать". Перепуганные члены комиссии, понимая, что такая процедура задержит их еще как минимум на час, бегут в штаб клянчить протоколы у секретаря. Следом за ними - наблюдатели и разъяренный председатель.
Пока наблюдатели и члены комиссии в штабе увлечены подписыванием друг у друга протоколов, рядом с запакованными бюллетенями никого нет. Если не считать наблюдателя с соседнего участка - моей коллеги. Они закончили раньше, их бюллетени и протоколы уже на пути в ОИК, и она ждет, когда закончим мы, потому что ночует у меня. "Это что на столе лежит?" - растерянно спрашивает у нее внезапно вернувшаяся одна из членов комиссии. "Ваши бюллетени", - отвечает моя подружка. - "Боже мой! Что же делать? - член комиссии несется в штаб. - Мы бросили бюллетени на столах! Там никого нет!". Все бегут на участок. Председатель в истерике: "Раз вы так, раз я во всем один, я никому не поставлю свою подпись и печать". Но в конце концов все-таки ставит…
…Бюллетени запакованы, протоколы заполнены, председатель комиссии с надлежащей группой поддержки собирается в ОИК. Члены комиссии очень хотят домой. "Вы не можете уйти домой, - пытаюсь призвать их к порядку. - Вы должны дождаться, пока протоколы будут приняты ОИК. Если что-то пойдет не так, потребуется пересчет". - "Мы никогда раньше не ждали", - отвечают. И поскольку полицейский открывать дверь им не хочет, они уговаривают сделать это вахтера. Часть уходит. Часть остается. Человеческий фактор… Хорошо то, что хорошо заканчивается. Нарушений, которые могли повилять на конечный результат первого тура выборов, в итоге не было. Но…
Пани, которая сделала свой выбор
Инна ВЕДЕРНИКОВА
Семейная пара 60+ зашла на участок целеустремленной быстрой походкой.
Однако на пятом метре школьного избирательного коридора в дружной семейной команде произошел неожиданный раскол. Седовласый мужчина среднего роста свернул прямо к столу с бюллетенями, а его чинная жена продолжила невозмутимое шествие к стене с программами кандидатов. С 39, напомню, программами кандидатов. Мой напарник, который "от Соловьева, но должен был быть от Тимошенко", толкнул в бок: "Вон, жиночка, сейчас только начнет выбирать. Ха-ха-ха…Ну и народ…".
- Нина, ты скоро там? - окликнул жену мужчина, уже разворачивающий личную "простыню" с кандидатами в президенты Украины.
- Коля, голосуй и жди меня на улице, - строго произнесла на весь коридор Нина, не отводя глаз от очередного лица на стене.
"Ну вот как можно так ходить на выборы?", - не унимался тот, "который от Соловьева". Что вообще можно требовать от людей, если они за три месяца не удосужились определиться, за кого голосовать? И о чем они только думают?. Думают ли вообще?". Признаюсь, эта Нина и меня начала изрядно раздражать. Настойчивая женщина в своем запоздалом политическом исследовании почти вплотную придвинулась к нашей наблюдательской скамейке и, кажется, уже вошла в своеобразную дискуссию с новым молчаливым лицом. Полушепотом озвучивая свой вопрос к кандидату, Нина тут же придвигала очки ближе к стене и, читая первый попавшийся ответ в программе, либо понимающе кивала головой, либо безысходно разводила руки… Иногда взглядом она пыталась апеллировать и к нам, но тот, который "от Соловьева", демонстративно отворачивался. То ли в обиде за Тимошенко, то ли за ее технического кандидата Соловьева, которого, вероятно, никогда в глаза не видел, как и его программу, впрочем. "Фильм можно снимать", - подумала я.
Позвонила коллега с соседнего участка. И так как на весь коридор оставалась одна пани Нина (явка в обед была почти нулевая), можно было вдохнуть на улице глоток свежего воздуха и получить теплый луч весеннего солнца. Верный Коля, переминаясь с ноги на ногу, стоял у выхода со двора школы. Пять, десять, пятнадцать, двадцать минут… Нина не выходила. И я не выдержала.
- Простите, пожалуйста, Николай… как ваше отчество?..
- Петрович.
- Так вот, Николай Петрович, что ж вы сами подготовились к выборам, а жену свою оставили в неведении?
- А кто вам сказал, что она в неведении?
Из двери школы все-таки показалась его вторая половина и, сильно удивленная, приблизилась к нам.
- Здравствуйте, Нина….
- Васильевна.
- Нина Васильевна, я журналист. Не сочтите за наглость, но вы так внимательно изучали программы кандидатов, что хочу спросить: за кого вы все-таки проголосовали? И почему только сейчас читали программы?
Нина Васильевна многозначительно глянула на телефон в моей руке. Пришлось показать: никакие записывающие опции не включены. И разговор у нас состоялся.
- Я шла голосовать за Богомолец или за Гриценко. Но проголосовала за другого кандидата.
- Почему? Неужели вот этот получасовой рейд по коридору смог изменить ваше мнение, которое вы формировали три месяца?
- Богомолец была в планах, потому что я против медицинской реформы. Пока от всех нововведений стало только хуже. И к пенсионерам это имеет самое прямое отношение. Но Богомолец как-то перестала бороться и сдалась. Гриценко?.. Вот вроде бы все мне нравилось. Умный, серьезный, правильный… Но чего-то не хватило. Информации, возможно. Юлю вообще не рассматривала - давно нет доверия.
Нина Васильевна несколько обеспокоенно покосилась на своего супруга.
- Зеленский…
- Что Зеленский, простите?
- Да не разбирается он ни в чем. Нельзя так голосовать. Вот если бы на его месте был такой же новый молодой человек хоть с каким-то опытом, я бы, конечно, голосовала за него. Но такого нет.
- И?
- Вот странно очень, но пока я ходила там по коридору, почему-то вспомнила, как в 1970-е работала в киевском метрополитене. Я была молодым специалистом, только окончила институт. И тут приехала какая-то проверка из Москвы. Наш начальник предупредил, что гости зайдут к нам в отдел, и чтобы на все их вопросы мы отвечали на русском языке. Проверка зашла. И я отвечала на украинском. Потом был выговор и какие-то долгие разборки. Нет, вы не подумайте, я ничего не имею против того, что вы со мной разговариваете на русском. У меня зять русскоязычный и внуки тоже. Это жизнь. Просто я не терплю, когда кто-то нарушает мое право говорить так, как я хочу, или поступать так, как я считаю нужным. Я - украинка, родилась в этом городе. Понимаете? И все, что сейчас у нас происходит в стране… В общем, я расстроена, но проголосовала за Порошенко. По крайне мере он говорит, что никогда не ляжет под Россию.
Невозмутимый до сей секунды, и даже гордый за свою Нину Николай Петрович на этой финальной фразе вдруг сделал резкий разворот вправо, отчаянно махнул рукой и пошел куда глаза глядят. Однако Нина Васильевна не шелохнулась и только произнесла: "Не обращайте внимания. У нас с Колей разные мнения по политическим вопросам. Я ему пообещала, что за Порошенко - ни в коем случае… Он все последние недели смотрел передачи о воровстве в армии".
…Мы поговорили еще какое-то время. И о внуках. И о планшете, который дети пообещали Нине Васильевне на день рождения, чтобы они с Колей не просились за их компьютер - "читать про политику, смотреть про рыбалку и искать рецепты". Я внимательно слушала эту чудную женщину и думала: ее, конечно, можно упрекать в чем угодно, но только не в том, что она не думала. Думала. На своем уровне. В своих рамках. И на самом деле очень старалась. Ее выбор - проблема исключительно кандидатов, которые до нее не дотянулись. В силу разных причин. Разбирать которые - не тема этой зарисовки.
…В какой-то момент стало понятно, что не только пани Нина сделала мой выборный день. Каким-то чудесным образом я оказалась наблюдателем в образцовой избирательной комиссии, где царствовала суперпрофессиональный председатель Татьяна Николаевна. Мелкие организационные неурядицы поиска потерявшихся фамилий в списках решались за минуты. Все ее указания и распоряжения были четкими и лаконичными. Из разношерстных членов комиссии и наблюдателей, еще утром подозрительно друг на друга поглядывающих, этой женщине удалось создать единый слаженный механизм. Голосование закончено. Урны разобраны. Бюллетени сложены, посчитаны и упакованы. Цифры сошлись. В 23.00 Татьяна Николаевна вместе с драгоценным грузом, двумя членами комиссии и полицейским отправились в ОИК. В 24.00 вопрос первого тура выборов на нашем участке был закрыт. И это тоже был личный выбор - председателя комиссии и всех участников процесса. Действовать так, а не иначе. Помогать, а не мешать. И, вероятно, на такое, уже сформированное внутреннее решение - быть гражданином, вряд ли можно как-то подействовать. Админресурсом в том числе.
Каково же было мое удивление, когда, зайдя за коллегой-наблюдателем на соседний участок в той же школе, я оказалась случайным сторожем брошенной на столе огромной коробки с тысячей бюллетеней.
Но это уже другая история.
И другой выбор.