Одни считают его высоколобым интеллектуалом, который страшно далек от массовой, популярной и коммерческой культуры. Другие, наоборот, упрекают в излишней легковесности и несерьезности. Тем не менее без этого яркого и харизматичного человека не обходятся основные культурные мероприятия страны, будь то книжный форум или кинофестиваль. В гостях у ZN.UA - литературный критик, журналист, публицист Юрий Володарский.
- Юрий, меня всегда интересовало, в какой момент азартный читатель превращается в литературного критика? Ведь этой профессии не обучают.
- На этот вопрос я всегда отвечаю анекдотом. Валютную проститутку спросили, как это она, отличница, комсомолка, спортсменка, дошла до жизни такой. Она ответила: "Знаете, наверное, мне просто повезло". Вот и мне, наверное, повезло.
- В армии вы были планшетистом-водителем, закончили математический факультет Тартуского университета. Как в Тарту оказались?
- По весьма прозаическим причинам. Во-первых, в те времена у евреев в Киеве были определенные трудности с поступлением в вузы. Я испытал их на себе. Во-вторых, мой друг, который с легкостью стал студентом университета в эстонском Тарту, много рассказывал об особой, как бы заграничной жизни в этом городе. Там сформировалась уникальная интеллектуальная среда, в первую очередь, благодаря студентам-филологам, со всех концов тогдашней нашей страны приезжавших учиться к Юрию Михайловичу Лотману, выдающемуся литературоведу, культурологу и семиотику, одному из ведущих советских пушкинистов.
Родные сперва возражали - в Тартуском университете не было брони от армии. Но, наслушавшись восторженных отзывов друга, я все-таки настоял на своем и уехал. После первого курса меня призвали в армию.
- Где служили?
- В учебке - в Могилеве-Подольском. Из Киева я уехал на эстонский север, но армия вернула меня на украинский юг. Через полгода снова отправился на север - попал на "точку" в Даугавпилс в качестве того самого "планшетиста-водителя". Хотя водить я тогда еще не умел.
Удивительно, но плановая советская система иногда срабатывала. В тот год, когда я не поступил в КПИ, меня заставили ходить на курсы подготовки ДОСААФ, где обучили профессии планшетиста. Это вот какая работа: летят самолеты, оператор в бешеном темпе проговаривает их координаты, планшетист так же быстро наносит их на карту. Так что в армии я действительно работал по специальности.
После увольнения в запас подумывал бросить математику и поступать на филологический. Приятели переубедили: мол, не морочь себе голову, читай книжки и получай "правильную" профессию. Потом с этой правильной профессией я восемь лет проработал учителем математики и информатики в обычной киевской школе.
- Удивительно. В большинстве случаев для гуманитариев точные науки - темный лес!
- Боюсь, я сейчас и квадратного уравнения не решу… Ну вот, затем в моей жизни происходили всякие странные перемены. В поисках работы я поехал в Канаду, где жили мои родители. Рассказывал, какой я классный программист, но мне почему-то не верили, и правильно делали. Бездельничал, тратил деньги "из тумбочки" и совершенно не понимал, как жить дальше.
А потом случилось маленькое чудо. Я виртуально познакомился с человеком сперва не известного мне пола (на форумах и чатах у всех - не имена, а ники). Позже узнал, что это женщина, причем ведущий специалист по трудоустройству наших бывших соотечественников в Канаде, большой книгочей и синефил. Мы сразу нашли общий язык, стали созваниваться, рассказали друг другу свои жизненные истории. После нескольких месяцев такого общения, она мне сказала: "Ты не программист, в Канаде тебе делать нечего. Зато ты отлично пишешь. Возвращайся в Киев и пиши".
Я задумался. Вроде никакой я не писатель, да и литературой на жизнь обычно не зарабатывают. С другой стороны, умение писать плюс способность коммуницировать - это ведь журналистика. Мои приятели в это время как раз работали в киевской "Афише". Я вернулся домой и уже через пару недель устроился в этот журнал в качестве редактора рубрики "Туризм". И пошло-поехало: через год я уже вел четыре рубрики, в том числе, писал о книжных новинках. Потом сменил несколько мест работы - был главным редактором мужского глянца, замглавреда крупной ежедневной всеукраинской газеты. Параллельно в 2005-ом начал вести рубрику "Книжный дозор" в созданном Александром Кабановым журнале "ШО". Что и делаю до сих пор.
- Кроме работы в журнале, вы курируете многие литературные мероприятия, пишете рецензии для других изданий. Как успеваете так много читать?
- Это не так уж сложно. Сейчас читаю прекрасную книгу, в которой всего 160 страниц. Идеальный формат для литературного обозревателя: чем меньше, тем лучше. Если серьезно, то сейчас эпоха больших романов, они попадаются чаще, чем книги небольшого объема, и это так утомляет... А если совсем серьезно, то меня не пугает обилие работы. Бездельничать гораздо сложнее.
- Много ли сегодня читают, на ваш взгляд? Есть ли какие-то жанровые предпочтения в зависимости от возраста, уровня образования, социальной среды? Какие книги пользуются популярностью?
- У меня нет ответа на ваш вопрос, для меня самого это загадка. Я понятия не имею, сколько людей прочитают мою рецензию, сколько, благодаря ей, возьмутся читать роман, о котором я написал. Кроме того, я довольно редко обозреваю книги массового спроса. Если книга хорошо продается, скорее всего, эта книга плохая.
Меня интересуют художественные произведения так называемой "высокой полки" и совсем не интересует жанровая, коммерческая и деловая литература: боевики, детективы, "женские" романы, руководства по личностному росту и советы, как заработать миллион. Все это прекрасно обходится без участия литературных критиков. Кому придет в голову писать исследование по творчеству Донцовой или Пауло Коэльо? Они не нуждаются в критике. К счастью, у меня есть возможность писать о том, что мне действительно интересно.
- По известным причинам в последние годы бурно обсуждается положение русскоязычных писателей в Украине. Знаю о вашем негативном отношении к выражению "Русский язык - язык врага"…
- Эта сентенция кажется мне отвратительной. Нельзя обвинять язык, ведь это всего лишь инструмент. Я понимаю людей, которые после Второй мировой войны не могли слышать немецкую речь, язык Шиллера и Гете. Однако временное умопомрачение проходит, и мы знаем, что современная Германия с Третьим Рейхом ничего общего не имеет. То, что сегодня в России распространены неонацистские, шовинистские и реваншистские настроения, русский язык как таковой хуже не делает. У нас на нем говорит полстраны. Они все теперь враги?
- В 1960-1980-е годы из-за повальной русификации говорить на украинском языке, по крайней мере, в крупных городах, считалось моветоном. Не кажется ли вам, что благие намерения по возрождению всего украинского сейчас осуществляются советскими методами?
- То, что происходит сейчас, во многом напоминает реванш: "Раньше вы нас гнобили, теперь мы будем гнобить вас". Я сильно сомневаюсь, что попытка сделать Украину моноязычной и монокультурной страной может быть успешной. Безусловно, мы наблюдаем рост использования украинского языка в центре страны. Он явно доминирует на западе. Но что касается востока… Любой жесткий нажим будет встречать естественное сопротивление.
- В январе Кабмину предложили ограничить ввоз российских книг на территорию Украины. Что вы об этом думаете?
- Вопрос до сих пор не решен. Уже не раз говорилось, что результатом запрета будет тотальный переход книготорговли на черный рынок, который и так у нас процветает. Участники рынка говорят, что нормальным путем к нам попадает лишь треть российских изданий, все остальное - контрабанда, нелегальный ввоз. В этих вопросах я не очень компетентен, но уверен, что в эпоху Интернета и телевидения книги составляют мизерную часть пропагандистских атак и приносят в бюджет России несоизмеримо более скромный доход по сравнению с энергоносителями, которые мы продолжаем у них покупать.
- Некоторых авторов, пишущих на русском языке, начали издавать украинские издательства. Все не так плохо?
- Скажем так: хорошо, что издают. На днях я закончил читать книгу одного из наших ведущих русскоязычных прозаиков Алексея Никитина - "Санитар с Институтской". Впервые его роман вышел не в России, а в Украине. Некоторые писатели принципиально отказались издаваться в России, некоторые продолжают. Это их выбор, их право, которые я не считаю возможным ни осуждать, ни поддерживать. Однако у наших "патриотов" есть претензии, причем до смешного взаимоисключающие. Первая: чего это вы издаетесь в России? Вторая: если вы пишете на русском, то это не украинская литература, а русская, и тогда почему вы издаетесь в Украине? Даже не знаю, как это комментировать.
- Как вы относитесь к декоммунизации, переименованиям улиц?
- Когда ломают монументы палачам - это правильно. В Киеве, как и во всей Украине, не должно быть улиц Ленина и прочих организаторов массовых убийств. Но зачем называть улицы именами людей, которые к Киеву не имеют никакого отношения, и насчет которых нет общественного согласия? Люди, выходившие на Майдан, в том числе мои приятели творческих профессий, выступали за новую Украину. Не за то, чтобы снести памятник Щорсу - один из немногих достойных монументов советской эпохи. Не за то, чтобы Московский проспект переименовали в проспект Бандеры, тем более что он все равно упирается в Московский мост, и это выглядит несуразно.
Недавно я обратил внимание, что улица Е.Телиги упирается в проспект С.Бандеры. Да, они оба были националистами, но Елена Телига была "мельниковкой", а в ОУН фракции "мельниковцев" и "бандеровцев" были заклятыми врагами. Мы размещаем на карте города историю, не задумываясь о деталях. В результате получается какой-то театр абсурда.
- Вас не критикуют за такую позицию?
- Я привык, что меня критикуют со всех сторон. Для русских шовинистов я - свидомит и майдаун, для украинских националистов - ватник и москаль.
- Вам даже предлагали "взять в руки в руки триколор" и идти подальше…
- Это печальная история частных несогласий, которая привела к глобальным ссорам и разрывам. Грустно, когда вменяемые люди опускаются до подобной ерунды. Даже при наличии корреляции между языком и политическими взглядами, знака равенства там нет и в помине. Мы отлично знаем, какое количество бывших депутатов от бывшей Партии регионов прекрасно говорят на украинском.
- Анна Герман, к примеру.
- Вот-вот. Вместе с тем, мы знаем множество настоящих, без кавычек, патриотов на фронте, в среде волонтеров, общественных активистов, блогеров, говорящих и пишущих на русском языке. Поэтому попытка ограничить сферу патриотизма украинским языком нечестна, глупа и опасна.
- Когда Сергей Жадан пригласил на литературную встречу в Харькове поэтессу из Донбасса Елену Заславскую, на него обрушился шквал критики. Вы поддержали писателя, отметив, однако, что выбор был не совсем удачным. Возможен ли сегодня подобный диалог?
- Мне кажется, сегодня он крайне затруднен. Любая попытка начать разговор с людьми по ту сторону фронта воспринимается нашими радикал-патриотами как измена Родине. Беда в том, что и люди в Донбассе не очень-то в нем заинтересованы. Честно говоря, я не вижу в ближайшей перспективе предпосылок фактического возвращения Донбасса и Крыма в Украину. Вообще, ситуация с Донбассом - палка о двух концах. С одной стороны, нельзя допускать прецедент и отказываться от своей территории. С другой, большая часть тамошнего населения выступает против Украины, и это нужно учитывать.
Не стоит смотреть на мир сквозь розовые очки. К нам плохо относятся и на Донбассе, и в Крыму, несмотря на то, что золотых гор, которые крымчанам сулила Россия, там нет и в помине. К примеру, у моих крымских знакомых позиция вполне однозначная: как угодно, только не с Украиной. Это значит, что все там такие неблагодарные? Или все-таки за 24 года мы проводили в отношении этих регионов не совсем правильную политику и допускали ошибки?
- Вы не только литературный, но и кинокритик. Давайте поговорим о кино. Бертолуччи как-то сказал, что люди ходят в кино, чтобы разделить одну и ту же мечту. Удается ли нашим кинематографистам воплотить мечту на экране? И какая она - украинская мечта?
- Мечта у нас сейчас одна, и ее предельно четко сформулировал Лесь Подервянский. Если выразить ее литературным языком, звучит она так: "Отстаньте от нас!" Мир - главная украинская мечта, а потом уже все остальное.
Что касается Бертолуччи… Есть очень много подобных красивых фраз, которые мало что значат. Надо просто снимать хорошее кино, писать хорошие книги. А это гораздо сложнее, чем может показаться на первый взгляд.
- После прошлого Одесского МКФ вы говорили, что состояние украинского кино плачевно, и наши картины смотрите с трудом. Какие впечатления оставил у вас фестиваль нынешний?
- Ну, не так все плохо. У нас есть фильм Мирослава Слабошпицкого "Племя", который завоевал приз в Канне и получил признание во всем мире. В этом году очень прилично смотрелась картина Тараса Ткаченко "Гнездо горлицы", качественная социально-психологическая драма, снятая без фальши, которой грешат, увы, многие наши режиссеры.
Да, хороших фильмов у нас крайне мало, собственно так же, как книг и спектаклей. И все же прогресс начинает просматриваться. У нас есть талантливые люди, умеющие делать кино. Чтобы дать им возможность работать, нужен ряд условий, прежде всего - финансирование, но с этим дела обстоят традиционно плохо. Кроме того, на мой взгляд, нужна другая культурная политика. Чтобы приоритеты давались не трескучим агиткам вроде "Поводыря" Олеся Санина, не шароварным попыткам героизации прошлого, а лентам более достойного уровня и, желательно, обращенным к современности.
- С недавних пор вы ведете программу "Книжное сословие" на радио "Ностальжи". Как чувствуете себя в качестве радиоведущего?
- Как рыба в воде. Мне интересно этим заниматься, гостям интересно ко мне приходить, и я даже знаю некоторых людей, которым интересно все это слушать. К сожалению, не знаю, будет ли продолжаться выпуск программы - на радио очередные перестановки. Пока что взяли паузу.
- Впереди Форум издателей во Львове. Какие мероприятия собираетесь там проводить?
- Как обычно, целый ряд мероприятий планирует журнал "ШО". Например, на одном из наших вечеров выступит один из лучших русских поэтов современности А.Цветков, компанию ему составят А.Грицман (оба - из США), Т.Цхварадзе (Грузия), М.Кияновская (Украина). Другой вечер станет тандемом ведущих поэтов Украины и Беларуси - С.Жадана и А.Хадановича. Это то, чем всегда занимается журнал "ШО" - диалог культур, сближение языков.
Как модератор, проведу два круглых стола. Идею первого, "Гений места", подала Мария Галина, российская писательница с украинскими корнями, автор замечательного романа "Автохтоны", вышедшего в финал главной российской литературной премии "Большая книга" (действие происходит в городе, прототипом которого стал Львов). В нем будут принимать участие А.Никитин из Киева, В.Рафеенко, ранее живший в Донецке, москвичка М.Галина, львовянка М.Кияновская. Поговорим об особенностях художественного восприятия различных городов, о функциях городского мифа в современной прозе.
Второй круглый стол будет носить немного провокационное название "Грантоеды".
- Неужели этим презрительным словом называют не только некоторых представителей общественных организаций, активистов, но и литераторов?
- Еще как. Множество украинских прозаиков и поэтов получают гранты и стипендии, благодаря которым имеют возможность некоторое время жить и работать в Польше, Германии, Австрии, Швеции, Литве. Те, кто в этом процессе не участвуют, видимо, от зависти называют их нехорошим словом, вынесенном в название. Со стороны писателей, получавших гранты, приглашены М.Кияновская, О.Сливинский, Н.Сняданко, В.Рафеенко, Г.Крук. Возможно, кто-то из зрителей будет из противоположного лагеря. Гранты - всего лишь инструмент. А как ими пользоваться, и помогают ли они украинским литераторам - вот это я хотел бы услышать.
Кроме того, я провожу несколько мероприятий нового харьковского издательства "Фабула". В частности, это дискуссия литературных критиков под рабочим названием "Это победа! или Все пропало!", в которой запланировано участие И.Бондаря-Терещенко, В.Ешкилева, М.Назаренко и Е.Стасиневича. Поговорим о положении дел в отечественной прозе - мнения наверняка будут очень разные.
- А на каком языке вы разговариваете во Львове?
- Это зависит от того, с кем я говорю. Я немного стесняюсь своего украинского, когда беседую с литераторами. Он вполне недурственный, но все же несовершенный. Когда я разговариваю, к примеру, с Жаданом и Хадановичем, то говорю на русском, Жадан - на украинском, Хаданович - на белорусском, и никаких проблем не возникает. Я вообще не вижу ничего страшного в том, что собеседники или гости в студии говорят на разных, но близких между собой языках. Ведь каждый лучше и точнее выражает мысль на родном языке, при этом прекрасно понимая собеседника.
А вот с таксистами, продавцами, прохожими на улице разговариваю преимущественно на украинском. Во-первых, чтобы меня не воспринимали как чужака. Во-вторых, чтобы украинский не уходил в пассив. В-третьих, потому что мне просто так нравится. Однажды был смешной случай. Сел в такси, говорю с таксистом на украинском, он отвечает мне на нем же. Тут ему позвонили по телефону, и он перешел на чистый русский, явно родной, как и у меня. С одной стороны, это выглядело немного смешно, с другой - довольно мило. Всегда лучше, когда люди стараются быть взаимно вежливыми, не так ли?