Итак, интрига, которая держала в напряжении всю страну аж до среды, когда для переговоров с президентом на его дачу в Крыму летел из Киева возглавляемый Леонидом Кравчуком десант из десяти виднейших представителей интеллигенции, разрешилась вечером того же дня. «Языковой» проект, взбудораживший страну, таки подписан президентом. «Конечно же, это был болезненный удар для меня», - растерянно объяснял свои ощущения в интервью для Радио «Свобода» один из великолепной десятки Иван Драч. Как бы в утешение ему и всем другим разочарованным вице-премьер Раиса Богатырева в тот же вечер объявила, что ей поручено возглавить рабочую группу для подготовки масштабных изменений в «языковое» законодательство. Будет ли эта миссия успешнее предыдущих? Посмотрим. Но в любом случае важно оценить, что мы реально сегодня имеем. И не только в смысле полноты содержания, но и в смысле высоты морали. Хотел бы высказать некоторые оценочные суждения.
Чем больше дискутируется в нашем обществе вопрос «о языках», тем очевиднее: эту проблему, которая в Украине отягощена весьма длительной, сложной и во многом трагичной историей, способны решить лишь люди в высочайшей степени честные, совестливые, интеллигентные. И не важно, к какой национальности они принадлежат. Потому что категории чести, совести, мудрости - наднациональны.
К примеру, лично для меня ярчайшим образцом воплощения всех этих качеств всегда являлся выдающийся русский ученый и правозащитник Андрей Дмитриевич Сахаров. И если немножко помечтать, то я, этнический украинец, для которого украинский и русский языки являются в равной степени родными и бесценными, легко представляю себе: если бы он оставался сегодня жив и если бы он, русский человек, взял на себя инициативу предложить Украине свой собственный вариант проекта закона о языках, то, не сомневаюсь, этот проект был бы бесконечно мудрым и безупречно справедливым по отношению ко всем большим и малым этническим группам. А потому гарантировал бы консенсус в обществе и уж никак не сдетонировал бы тех потрясений, которые мы наблюдаем в последнее время.
Но беда Украины в том, что взбудораживший общественное спокойствие проект закона «О принципах государственной языковой политики» сотворили и проталкивают через парламент люди, отнюдь не обладающие даже малой толикой тех достоинств, которыми обладал незабвенный Андрей Дмитриевич. Я могу так считать хотя бы потому, что авторы этого законопроекта, народные депутаты от Партии регионов Кивалов и Колесниченко, защищая свое явно недоношенное детище, не гнушаются в публичных выступлениях регулярно прибегать к… скажем так, «неправдивому информированию общества». Будем оставаться максимально корректными и употребим именно это словосочетание, чтобы здесь и далее не использовать другое - «к откровенно грубой лжи и одурачиванию людей». Вот конкретные примеры.
Как только были получены рекомендации Венецианской комиссии относительно этого законопроекта, его «отцы-создатели» тут же принялись и в прессе, и на телевидении, и в других публичных выступлениях, а также в информационных материалах своих пресс-служб победно и радостно заверять наших соотечественников, будто Венецианская комиссия поддержала и одобрила законопроект. Европа, мол, чуть ли не в восторге от него. Наконец-то Украина получит свoе языковое счастье!
А как было на самом деле? Пришлось публично выступить председателю отдела демократических институтов и фундаментальных прав Венецианской комиссии Татьяне Киске, чтобы внести ясность в этот вопрос: да, действительно, в рекомендациях Венецианской комиссии содержались позитивные оценки ряда положений законопроекта, но в то же время отмечались и серьезные недоработки этого документа. Так, «одна из слабых сторон проекта - недостаточные гарантии для обеспечения надлежащего уровня использования и защиты украинского языка как государственного. Поэтому Комиссия считает: необходимо что-то сделать для того, чтобы обеспечить этот баланс не только на бумаге (хотя и на бумаге еще нужно изменить отдельные вещи), но и сделать это на практике».
Пришлось выступить в украинских СМИ и члену Венецианской комиссии от Украины Марине Ставнийчук, которая заявила: «Отдельные политики позволяют себе перекручивать события, происходившие на заседании Венецианской комиссии. Более того, неправдиво информировать общество (выделено автором. - А.Р.) позволяют себе те люди, которые на заседании не присутствовали. Я имею в виду Вадима Колесниченко…» М.Ставнийчук также напомнила, что серьезные критические замечания по законопроекту были отмечены, в частности, в пунктах 19, 20, 43, 44, 65, 66 рекомендаций Венецианской комиссии.
Увы, даже это двойное уличение в неправде не остановило ни самого Колесниченко, ни его соавтора, ни их сторонников из Партии регионов. Тот же Колесниченко как ни в чем не бывало продолжал уверять, будто законопроект получил одобрение не только Венецианской комиссии, но и ряда украинских ученых. Якобы получена высокая экспертная оценка от Института филологии Киевского национального университета имени Т.Шевченко. Тут уже настал черед ученых удивляться и возмущаться. Доцент Института филологии Валерий Чемес объясняет: да, некоторые позиции законопроекта были оценены положительно, но по ряду других позиций высказана серьезная критика. Собственно, концентрированный вывод экспертной оценки содержится в последнем ее абзаце: «Ознакомление с проектом Закона дает основания утверждать, что к созданию его концепции и самого изложения не привлекались отечественные специалисты-филологи, в частности социолингвисты и социологи языка, поскольку, кроме концептуальных ненаучных утверждений, текст также содержит логические, стилистические и пунктуационные ошибки».
Ну, допустим, Бог простит господам Колесниченко и Кивалову пунктуационные и даже стилистические ошибки. Но с «концептуальными ненаучными утверждениями» и ущербной логикой как быть?
А профессор Киево-Могилянской академии Владимир Василенко, так тот вообще был категоричен: «Этот законопроект является… продуктом правового мошенничества. Его цель - вытеснение украинского языка из всех сфер общественной жизни».
Побывав недавно с визитом в Украине, свое критическое суждение о законопроекте Кивалова-Колесниченко высказал и верховный комиссар ОБСЕ по делам национальных меньшинств Кнут Воллебек. «С моей точки зрения, - отметил высокопоставленный гость, - этот законопроект разъединяет общество. А закон о языках должен быть направлен на то, чтобы общество объединять».
Ответ Колесниченко последовал незамедлительно и совершенно меня потряс. Уверенный в себе депутат-регионал, похоже, почувствовал в душе задатки ясновидящего и как заправский борец со всякой нечистой силой решительно заявил, что негативная позиция верховного комиссара ОБСЕ по отношению к его, Колесниченко, законопроекту демонстрирует… «заинтересованность европейских политиков в дестабилизации ситуации в Украине» (sic!).
Тут уж у меня возникли невольные ассоциации с однажды увиденной картинкой на железнодорожном вокзале в Виннице. Некий совсем еще юный, но достаточно высокорослый парень, промышлявший, как видно, наперсточничеством, разложил свой нехитрый реквизит прямо на полу между скамейками в зале ожидания и за каких-то пару минут выгреб у двух подошедших любопытных подростков все их карманные денежки. Когда же это заметили сидевшие невдалеке в ожидании поезда родители подростков, они подбежали к мошеннику и буквально поволокли его в привокзальную комнату милиции. Высокорослый детина отбивался тем, что… плевался в них как верблюд.
В чем здесь аналогия? Когда авторы законопроекта «неправдиво информировали общество», выдергивая из полученных экспертных оценок и рекомендаций лишь положительные отклики, замалчивая при этом отрицательные, разве такое поведение не является политическим наперсточничеством? Ну а многие ответы Колесниченко на критические замечания очень напоминают способ «самообороны» вышеупомянутого детины с винницкого вокзала.
И чтобы, наконец, завершить тему о г-не Колесниченко, которому мы и так уделили излишнее внимание, я хочу через газету искренне заверить его самого, а заодно и всех наших читателей, что отношусь к нему без малейшего зла в душе, отношусь по-христиански. И даже готов настоятельно просить управление делами Верховной Рады обеспечить для этого депутата молоко за вредность в работе. Потому как в последнее время его частенько поколачивают. То активистка движения Femen в прямом эфире у Савика Шустера отвесила оплеуху, то разгневанные коллеги в зале заседаний парламента надавали тумаков, то депутат Кириленко опять же у Шустера попытался по физиономии съездить…
Скажу прямо: я категорически, публично, через газету заявляю протест против любого рукоприкладства! Мы должны быть европейски цивилизованными, коль уж заявили, что идем в Европу. Хотя, с другой стороны, я, конечно же, не стану спорить с тем, что наперсточников бьют везде, и в Европе тоже…
Приведем и другие примеры «неправдивого информирования общества». Вот на днях г-н Кивалов в интервью одному известному всеукраинскому изданию опять «вырулил» на тему, которую в последнее время частенько мусолят сторонники его законопроекта. Они, как я понимаю, в основном из числа тех госчиновников, которые свою лень, нежелание или неспособность выучить государственный язык пытаются оправдать якобы недостаточной его популярностью. «Сегодня газеты, журналы, книги выходят на русском. А почему так происходит? - философствует Кивалов. - Кто-то заставляет СМИ выходить на русском языке? Ответ прост: медиарынок. Именно читатель определяет язык издания газеты, иначе он ее попросту не купит».
На самом же деле причины того, что в Украине 70% периодических изданий и 90% книг издаются на русском, объясняются не языковыми вкусами читателей, а прежде всего тем социально-политическим и социокультурным наследием, которое мы получили после распада бывшей империи. Это ведь некий, хоть и часто повторяемый миф, будто наша общая Родина делится на Украину русскоязычную и Украину украиноязычную. На самом деле она делится на Украину двуязычную и Украину русскоязычную. И не столько даже географически, сколько в плане социокультурного наследия. Все этнические украинцы, даже проживающие в Галичине и других западных регионах, свободно владеют русским практически в такой же степени, как и своим родным украинским. И это характерно не только для интеллигенции, но и для любого человека, имеющего хотя бы среднее школьное образование. Вот давайте прямо сейчас проведем такой маленький эксперимент. Пусть каждый читающий эти строки вспомнит: приходилось ли ему хотя бы раз в своей жизни встретить этнического украинца с высшим или средним образованием, который по-русски говорил бы на таком уровне, на каком наш нынешний премьер-министр говорит по-украински?
Высший государственный чиновник, который почти 30 лет прожил в Украине и которого закон обязывает как госслужащего первого ранга знать государственный язык, на самом деле не только не говорит на государственном, но даже по бумажке, написанной помощниками, украинский текст читает с трудом, поставляя обильный материал для пародий «95 кварталу». Какой же пример «уважения» к народу, которым он руководит, и «уважения» к закону показывает глава правительства огромной армии чиновников по всей Украине? Десятки тысяч госслужащих самого различного калибра получили в подарок спасительную возможность оправдывать свою лень или интеллектуальную несостоятельность в изучении государственного языка. Именно эти люди наиболее активно и постоянно подливают масло в огонь «языкового» конфликта. Ибо их целью является такой статус для украинского языка, при котором формально он хоть и считался бы государственным, но реально его можно было не знать, не изучать, не использовать.
Несомненно, среди русскоязычных граждан Украины, особенно из числа интеллигенции, есть немало людей, хорошо владеющих украинским. Самое молодое поколение практически двуязычно. А вот в среднем и особенно в старшем возрасте общее процентное число нормально владеющих государственным языком не очень высоко. Это вовсе не означает, что одна часть Украины лучше, а другая хуже. Нет, мы все одинаковы - люди на западе и люди на востоке страны. Но так исторически сложилось, таковы были исторические, политические, социальные факторы, что и мы сами, а уж тем более наши отцы, наши предки жили в таких обстоятельствах, которые, к сожалению, разделяли нас по языку.
Мы жили в условиях, при которых, независимо от национальности, окончить школу и не знать русский было невозможно. (И слава Богу ! Это как раз одно из очень немногих положительных наследий бывшей империи). А вот всю жизнь прожить в Украине и не знать, не изучать родной язык - это казалось нормальным, как и в любой другой национальной республике. Даже либерально настроенный, самый демократичный и самый образованный правитель за всю многовековую историю империи Михаил Горбачев однажды в эпоху знаменитой перестройки и гласности обронил такую фразу: «Очень трудно управлять страной, которая говорит на 215 языках». Они, кремлевские небожители, истребляли национальные культуры и национальные языки вовсе не из любви к русскому. Они это делали лишь для того, чтобы легче и удобнее было править и проще было «закручивать гайки» по всей необъятной многонациональной стране.
И закручивали. Особенно до Горбачева. Вот один из бесконечного числа маленьких примеров. Когда я еще в советские времена учился на втором курсе факультета журналистики Киевского университета имени Тараса Шевченко, двух моих однокурсников - Ивана Цымбала и Валерия Лазаренко - исключили из университета всего лишь за то, что однажды, в прекрасный солнечный день 22 мая они возложили скромный букетик фиалок к памятнику Тарасу. В этот момент их сфотографировали «люди в штатском». Все дело в том, что день 22 мая, историческая дата прибытия тела великого поэта из Петербурга и перезахоронения, согласно его знаменитому «Заповіту», на Чернечей горе в Каневе, считался у тогдашних охранников режима «праздником украинских буржуазных националистов».
После исключения из университета Иван и Валерий много лет скитались по городам и весям, работали грузчиками в магазинах, подсобными рабочими на стройках. Дорога в вуз или в газету им была закрыта. Лишь примерно лет через семь, когда волею судьбы меня назначили редактором винницкой областной молодежной газеты, я при первой же возможности пригласил Валеру в штат. Карьерного роста в тех условиях, разумеется, обещать ему не мог, хорошо уже то, что он просто вернулся в журналистику. Свою карьеру, так и не получив журналистского образования, Валерий Лазаренко сделал уже в годы независимости нашего государства: долгое время работал в парламентской газете «Голос України», затем на Радио «Свобода». А вот Ваня Цымбал так и не смог изменить свою судьбу: еще долгие годы продолжал работать на стройке, а когда пришла независимость, менять профессию уже было поздно. Он так и остался сегодня простым строителем и замечательным, светлым человеком.
Однажды в Москве, рассказывая эту историю своим российским друзьям, я, полушутя, предложил: «Ну вот представьте себе, какое же татаро-монгольское иго должно было бы тут у вас сохраниться еще со времен 1240 года, чтобы сегодня двух русских парней исключили из МГУ только за то, что они возложили скромный букетик фиалок к памятнику Пушкину». Мои друзья призадумались…
Это всего лишь две надломленные судьбы. А ведь их, таких судеб, исковерканных, растоптанных, замученных в тюрьмах, уничтоженных лишь потому, что они хотели ощущать себя украинцами, десятки тысяч. И каждая такая растоптанная человеческая судьба означала ощутимое сокращение пространства, в котором живет, дышит, пульсирует, борется за жизнь украинский язык.
Поэтому, когда сегодня я слышу неоднократные повторения приведенной выше сентенции о «вкусовых предпочтениях» касательно выбора языка в сфере прессы и книгоиздания, моя душа кричит: «Глупые, необразованные чиновничьи лбы! Мало того, что вы совершенно не знаете истории Украины, мало того, что вам неведомы и чужды ее трагедии, ее боли, вы же еще хамовито топчетесь по памяти, по праху десятков тысяч людей, отдавших свои судьбы и свои жизни за то, чтобы независимая Украина состоялась».
А что же на самом деле предопределяет языковой выбор издателей книг, газет и журналов? Здесь необходимо понимать: все издатели - люди образованные, знают историю страны, в том числе, разумеется, историю языка и культуры, все они понимают, какие именно причины привели к тому, что сегодня мы имеем Украину двуязычную и Украину русскоязычную. Но все издатели работают в очень жестких экономических условиях, им приходится ежедневно биться за тираж, за каждый дополнительный экземпляр газеты или книги. Они понимают: в двуязычной части Украины их продукцию будут покупать независимо от языка издания. А вот в русскоязычной части Украины газету или книгу чаще предпочтут на русском языке. Каждый же издатель кровно заинтересован, чтобы его продукция расходилась по всей Украине, а не только в одной ее части. Я сам длительное время занимался издательским бизнесом, и на собственном опыте знаю, от чего на самом деле зависит выбор языка издания.
И, наконец, коснемся еще одной очень важной сферы, в которой сторонники скандального законопроекта продолжают «неправдиво информировать общество». Они постоянно ссылаются на пример тех стран, в которых государственными являются два или больше языков, в частности, на Канаду и Швейцарию. Но при этом говорят лишь часть правды. Я бывал и в Канаде, и в Швейцарии, интересовался этой проблемой. Да, в Канаде два государственных языка - английский и французский. Но за всю историю второй половины ХХ и вот уже части ХХI века в Канаде не было ни единого премьер-министра и ни единого генерал-губернатора, который владел бы лишь одним языком. Ни в одном из государственных учреждений на центральном уровне власти днем с огнем не отыщете чиновника, который не говорил бы свободно на двух языках. «Двуязычия по-азаровски» среди государственных чиновников там нет. То же самое и в Швейцарии. Там четыре государственных языка. При этом более 90% населения проживают в немецкоязычных и франкоязычных кантонах. Соответственно все госчиновники свободно владеют немецким и французским. Но если госчиновник работает в кантоне, где население говорит на итальянском или на ретороманском языке, он должен владеть еще и языком жителей соответственного кантона. И поэтому «полиглот» вроде нашего Николая Яныча ни в Канаде, ни в Швейцарии не прошел бы по конкурсу на работу в госаппарат даже на должность клерка средней руки.
И если уж действительно по правде, а не по лжи следовать примеру Канады или Швейцарии, то авторам и сторонникам скандального законопроекта начинать нужно было с того, чтобы решительно потребовать от своего виднейшего однопартийца на премьерском посту, а заодно и от десятков тысяч других госчиновников выучить государственный язык так, как этого требует наше законодательство. В результате одной только этой инициативы число сторонников законопроекта Кивалова-Колесниченко мгновенно возросло бы за счет очень многих этнических украинцев.
Но это лишь первое условие успеха. А далее авторам и сторонникам законопроекта следовало бы не протаскивать документ через парламент таким плутовским методом, как они это сделали, грубо нарушив регламент, умышленно обманув и спикера, и профильный комитет, и оппозицию. Действовать необходимо было по регламенту. Как ни велика вероятность того, что среди 2000 внесенных поправок есть немалое количество предложений пустых и вздорных, но в данном случае, когда на карту поставлено единство страны, принципиально важно, чтобы все эти 2000 поправок - абсолютно все! - были рассмотрены. Ненужное отбросить, полезное - оставить. Ведь как мы уже сегодня знаем, в предложенных поправках есть немало очень разумных, очень серьезных предложений, которые могли бы существенно улучшить и сбалансировать существующий законопроект о языках, устранить в нем грубые перекосы, заложить в него такие механизмы, которые реально обеспечили бы защиту интересов и русского, и украинского языка, а также языков всех национальных меньшинств. Ведь на самом деле идеально и желаемо лишь то положение, при котором ни одна этническая группа в Украине не будет чувствовать себя дискомфортно.
В этой связи еще раз обращаюсь к памяти Сахарова. Не могу себе представить, чтобы он или же любой другой человек такого культурного и нравственного уровня после прохождения в парламенте законопроекта, столь болезненного и неприемлемого для большей части общества, радостно потирал руки, как это делал Чечетов, и торжественно заявлял: «Во! Оцените красоту игры. Мы их сделали как котят».
Совсем иной масштаб личности, понимаете ли…