В конце февраля этого года тиражом две тысячи экземпляров была издана первая книга трехтомника Института украиноведения им. Крипьякевича НАН Украины «Історія Львова». Ко Дню Львова, который праздновали в день Святого Юрия 6 мая, был напечатан последний том. Специалисты института более двух лет готовили этот труд к изданию, а некоторые авторы, по словам руководителя проекта, директора института академика НАН Украины Ярослава Исаевича, интересовались львовской тематикой всю свою сознательную жизнь. Издательство «Центр Европы» подобрало оригинальные иллюстрации — репродукции гравюр, старинных карт и планов, фотографии домов, которых давно уже нет, снимки и зарисовки сценок уличной жизни и т.п.
— Господин Исаевич, новую «Історію Львова» готовили почти 80 авторов, это более 1500 страниц большого формата, около двух тысяч иллюстраций, указатели, ссылки на источники, большая библиография. Была ли когда-либо раньше такая основательная история 750-летнего города?
— Об истории Львова написано очень много — начиная с древних хроник. Все, кто интересуется Львовом, увлеченно читают переизданные недавно труды «Сучасний Львів» героини украинского освободительного движения Елены Степанив и «Історичні проходи по Львові» академика Ивана Крипьякевича. Сохранили научную ценность и книги польских исследователей Владислава Лозинского, Луции Харевич и других. В последние годы интерес ко Львову в Украине и мире возрастает. Так, опубликованы сборники содержательных очерков об истории города в США и Германии, несколько украинско-польских сборников, изданных Национальным университетом им. И.Франко совместно с Краковской педагогической академией.
Несмотря на то что издано чрезвычайно много, у нас не было книги, в которой были бы освещены самые важные аспекты истории Львова со времен основания города королем Данилом Галицким и его сыном князем Львом до недавнего юбилея города. Со всей ответственностью утверждаю: ни одна из доныне существовавших историй даже не приближалась к нашей ни по объему, ни по разнообразию источников, ни по количеству не известных ранее фактов. Историю можно не только читать, но и рассматривать как очень интересный альбом. В этом большая заслуга и автора иллюстративного материала Юрия Бирюлева.
— Существуют ли различия в упомянутых вами изданиях и в новом трехтомнике в трактовании национального лица Львова?
— В XVII в. член совета города, позже бурмистр Варфоломей Зиморович писал о «трех Львовах»: сначала «русинский» (украинский), потом «немецкий» и наконец «польский». В Польше и сейчас издаются рассчитанные на массового читателя статьи и брошюры о Львове как «всегда верном» (sеmper fidelis) Польше. В то время как в новейших серьезных трудах, изданных и у нас, и за рубежом, в частности и в исследованиях польских авторов, подчеркивается, что Львов фактически был многоэтническим и многорелигийным городом, который играл важную роль в истории Украины и всей Европы.
Разумеется, в нашем издании особое внимание уделяется первоисточникам города: как для человека детство является незабываемой порой, так и львовян интересуют обстоятельства его возникновения и начальные страницы истории. Ведь направление дальнейшего развития Львова было определено именно тогда, когда хозяевами края еще не были иностранцы и «город Льва» входил в состав независимого Галицко-Волынского государства. Это наложило свой отпечаток на дальнейшую историю, когда украинские автохтоны стали меньшинством, но не изолированным, а тесно связанным с украинским большинством галицко-волынского региона. Парафразируя слова польского историка Владислава Лозинского, можно сказать, что даже в самые трудные для украинства времена во Львове было не так уж много украинцев, зато много украинскости, «много Украины». Наперекор всему, зачастую при очень неблагоприятных обстоятельствах, львовские «русины» стояли в первых рядах общеукраинских образовательных и политических движений.
— Не привело ли сосредоточение авторов на княжеской эпохе к недооценке других народов, языков и религий?
— Ни в коем случае! Думаю, что нам удалось с надлежащей полнотой показать, что Львов был центром культуры не только для украинцев, но и для поляков, евреев, силезских и австрийских немцев, армян, греков. Несомненно, многонациональность населения Львова способствовала взаимному обогащению культур.
— Практически все предыдущие работы по истории Львова были написаны с позиции ограниченного позитивизма. Очевидно, что ваш подход должен был быть другим, поскольку с тех пор изменилось понимание задач истории как науки. В чем заключается это отличие в данном конкретном случае?
Портрет Льва - сына короля Данила Галицкого - основателя города |
— Следовательно, вы не соглашаетесь с тем праздником, который Львов отметил в прошлом году?
— Соглашаюсь, но указываю на неоднозначность мотиваций и условность избранной даты. Условным является также общепринятое датирование многих праздников — и религиозных, и светских.
— Ваша «Історія Львова» использует только не вызывающие сомнения факты?
— Когда нет серьезных сомнений, пишем о событиях безоговорочно, в то же время предположения называем предположениями, не замалчиваем разногласий в выводах и оценках, предлагаем не только смелые гипотезы, но и мифы, легенды, формировавшие мировоззрение львовян, и взгляд на Львов извне.
— Есть ли среди использованных вами источников те, которые меняют общепринятое мнение об истории Львова?
— Об общей концепции, которая отличается от концепции других авторов, я уже сказал. Но изменяют взгляд на историю и отдельные факты. Как исследователь средних веков расскажу о древнейших письменных источниках. Три первых упоминания о Львове есть в Галицко-Волынской летописи. Ценным дополнением к ней являются грамоты времен Галицко-Волынского княжества, которые исследовал и недавно опубликовал председатель Научного общества им. Шевченко Олег Купчинский. Из написанных во Львове грамот древнейшей является письмо 1334 г. короля Юрия І и его бояр Тевтонскому ордену. Грамоты, составленные во Львове в 1368—1386 гг., стали ценными источниками для составителей Словаря древнего украинского языка. Сенсацией стало то, что нашему исследователю Ярославу Кнышу с помощью меценатов и ученых диаспоры удалось получить из Парижа цветное фото уникального портулана (навигационной карты) 1339 года с древнейшим изображением Львова (Civitas de Leo) и флагом города.
— Какие еще новые материалы использованы в вашем издании?
— Одним из любопытных фактов стали записи о Львове 1581—1588 гг. в немецкоязычных дневниках Мартина Груневега, ранее не использовавшиеся польскими учеными, хотя рукопись хранилась именно в Польше, в родном городе автора Гданьске. Рисунки Груневега на полях — древнейшие изображения городских зданий и схем застройки. Есть и герб Львова, рисунки Высокого замка, Успенской церкви, костела св. Анны. Кроме того, в записях находим древнейшие изображения Москвы и Киева, где автор побывал со львовскими армянскими купцами. Рожденный в лютеранской вере, позже он принял католицизм, стал монахом львовского доминиканского монастыря, однако толерантно описывал все существовашие в городе веры: и православную, и иудейскую, и армянскую. Груневег описал также одну историю, которая в издание не вошла, поскольку я затруднялся, как ее увязать с контекстом, какую мораль из нее вывести? Речь идет о том, как львовского купца по дороге в Турцию захватили разбойники, чтобы получить выкуп. Тогда путешественника спас ангел: поднял в небо и принес во Львов, где посадил на крышу дома армянина Киркора. Приснилась эта история Груневегу или он ее выдумал? Как историк-позитивист должен оценить такой факт?
— Насколько полным является ваш трехтомник?
Обложка 1-го тома «Истории Львова» |
— В таком случае, какова основная идея вашего издания, что вы хотели этой работой сказать о Львове?
— Мир чрезвычайно разнообразен, поэтому попытка изложить историю, подчиняя ее одной основной идее или комплексу идей, является упрощением. Однако человеческий ум не может обойтись без схематизации — таков способ нашего мышления. Наверное, в этом и заключается мастерство историка, чтобы неминуемые упрощения не вводили в заблуждение, а приближали к более адекватному осмыслению мира. Есть разные читатели. Один желает знать какую-то одну правду и верить в ее безошибочность. Но есть читатель, которому историк сможет объяснить, что правда никогда не бывает абсолютной и всегда неоднозначна, что возможно разное ее толкование. Все разнообразие жизни не может сводиться к схеме, которую удалось бы изложить в одной книге, даже самой большой.
— Какой период существования Львова, по вашему мнению, был для города самым успешным?
— Можно назвать несколько таких периодов, хотя и не похожих друг на друга. Это, в частности, время правления Льва Даниловича и Юрия Львовича. В конце ХІІІ — начале ХIV вв. Львов был столицей королевства, влияние которого распространялось от Люблинщины и Закарпатья до Пинской земли, Киевщины, Сиверщины и территорий в устье Днестра и Дуная. В испанской «Книге знаний» 1302 г. Галицко-Волынское государство называется Львовским королевством. Столицей отдельного суверенного княжества Львов оставался до 1387 года.
Временем большого экономического и культурного развития был конец XVI—начало XVII века. Львов тогда оставался крупнейшим по количеству населения городом Украины (для второй четверти XVII века 25—30 тысяч — это довольно много), крупным центром ремесел и промыслов, центром международной коммерции на пересечении дорог из Западной Европы к берегам Черного моря и Киеву, из прибалтийских регионов на Балканы и в Малую Азию. Значение города видно по его застройке: нигде больше в Украине не было ни таких величественных готических, а со временем ренессансных зданий из камня, ни такого скопления ренессансных и барокковых храмов. Проявлением жизнеспособности культуры львовских украинцев стало основание в конце XVI века Львовского братства и школы при нем. Знаменательным событием является также участие львовских деятелей культуры в восстановлении Киевской православной митрополии, основании Киево-Могилянской академии.
Важным для Львова был и период, когда город стал столицей Королевства Галиции и Владимирии — крупнейшей провинции Австрийской монархии. На этот период приходится основание первой в Украине газеты («Львовская газета» на французском языке), развитие университета, тогда немецкоязычного, издательской деятельности. Во Львове работали Маркиян Шашкевич, Иван Вагилевич, Яков Головацкий, здесь основан важный для польской культуры Национальный институт им. Оссолинских. В 1848 году Львов стал ареной первой на украинских землях революции — составляющей части общеевропейской. Именно тогда украинское национальное движение впервые приобрело политический характер: во Львове создается первая легальная политическая организация — «Головна руська рада», которая выдвигала требования национально-территориальной автономии украинцев Галичины. В то же время развивалось национально-культурное движение поляков и евреев. На вторую половину ХІХ в. приходится создание во Львове украинских образовательных обществ (1868 г. — «Просвіта», 1872 г. — Общество им. Шевченко, с 1892 г. — Научное общество им. Шевченко). Тогда же возникают украинские, польские, еврейские политические партии, которые были представлены в Галицком сейме во Львове и в венском парламенте. Следовательно, Львов является колыбелью украинского парламентаризма. Конец ХІХ—начало ХХ вв. — это провозглашение Иваном Франко, Юлианом Бачинским и их единомышленниками идеи политической независимости Украины. Именно во Львове произошли события, имеющие символическое значение в истории Украины: провозглашение 1 ноября 1918 г. Украинского государства в Галичине и Акта восстановления Украинского соборного государства 30 июня 1941 года.
— Существует мнение, что в последнее время все больше намечается тенденция к провинциализации Львова. Как вы считаете: бессмысленно ждать очередного расцвета Львова или эта тенденция еще может быть сломана?
— Чтобы Львов получил шанс на настоящий расцвет, вновь стал центром культурных контактов между Востоком и Западом, львовянам необходимо поверить, что это возможно, если упорно работать в данном направлении. Львову нужна большая мечта, я бы сказал мощная иллюзия, поскольку только высокая цель пробуждает в людях веру в свои силы, творческую энергию. В свое время иллюзия возможности равенства граждан побуждала к революциям, которые в результате заканчивались кровопролитием и страданиями. Но иногда то, что первоначально было иллюзией, становилось идеологией конструктивных изменений. Для этого должно функционировать настоящее гражданское общество, которое создает условия для творческой активности людей и сообществ, преодоления ими эгоизма и цинизма.
— Господин Исаевич, как вы считаете, занимает ли сегодня Львов достойное место в жизни Украины? Какова его роль — возможно, его недо- или переоценивают?
— Раньше переоценивали, теперь, скорее, недооценивают. Напомним известное и дорогое многим львовянам стихотворение Василя Симоненко:
Сивий Львове! Столице моєї мрії,
Епіцентр моїх радощів і надій...
...Я до тебе прийшов із захопленням сина.
Од степів, де Славута легенди снує,
Щоби серце твоє одчайдушно левине
Краплю сили хлюпнуло у серце моє.
Этими строками молодой поэт с Черкасщины подытожил свои впечатления от посещения Львова в 1962 году. Его восторг понятен: на фоне городских центров Приднепровья главный город Галичины казался ярко украинским, хотя сами львовяне тогда считали его слишком русифицированным. Слова Симоненко передают уверенность украинских патриотов, что место Львова в истории Украины определяется прежде всего его ролью в сохранении и возрождении украинского национального сознания и культуры. Естественно, что в условиях независимости украинскость Львова, Ивано-Франковска, Тернополя не является таким уникальным явлением, как это казалось раньше. При этом, в оценках Львова и городов-побратимов украинцы до сих пор не пришли к единому мнению: национально-демократические силы ценят государственнические позиции львовян и всех галичан, симпатизируя которым, склонны преувеличивать их возможности. С другой стороны, недоброжелательные по отношению к львовским «западенцам» настроения типичны для тех, кто негативно оценивает роль Львова в распространении влияний «загнивающего» Запада — в частности, исходящих из Польши или проникающих к нам через нее. Впрочем, степень невосприятия «львовского национализма» постепенно уменьшается. Не забывайте также, что многие из тех, кто критикует Запад с панславистских позиций, предпочитают работать в неславянских странах и отправлять туда детей на обучение. Практически всем идеологическим противникам западного стиля жизни присуще в быту то, что советская пропаганда называла «низкопоклонством» перед тем же Западом.
— Как к таким отличиям в оценке Львова должны относиться львовяне?
— На мой взгляд, львовская интеллигенция, общественные и политические деятели должны были считать главным делом не столько борьбу с русскоязычной попсой во Львове, сколько попытки доходчиво объяснить свои взгляды тем согражданам, которые имеют другие представления о перспективах государства. Дело ведь не в языке, при всей его важности, а в ориентации — европейской или антиевропейской. Важно, чтобы львовяне не путем деклараций, иногда граничащих с обидами, а умно и тактично популяризировали проевропейские ценности в тех регионах, где к ним еще относятся с предубеждением, где до сих пор сосуществуют украинские флаги с памятниками Ленину и приспешникам Сталина, празднование Дня независимости с названиями городов, улиц и предприятий в честь Дзержинского и ему подобных лидеров террористического режима. Хочу отметить, что эпитет «проевропейские» достаточно условный, поскольку, с одной стороны, не учитывает негативов современной «свободнорыночной» Европы, а с другой — означает недооценивание древних и современных ценностей неевропейских народов, в частности, в странах Азии и Африки, Латинской Америки. Проевропейская ориентация предусматривает также восприятие положительных аспектов экономических и культурных контактов с Россией, необходимость политического блокирования с Россией, которую символизируют имена Александра Герцена и Андрея Сахарова, для совместной защиты от сил, олицетворяющих царя Николая ІІ, Распутина или — в наше время — таких, как Затулин.
— Украина разделена уже самой историей. Разные ее части прошли неодинаковый исторический путь, а население отличается в особенностях характера и ментальности, по-разному представляет будущее. По вашему мнению, не логично ли было бы ликвидорать эти разногласия путем создания федерации?
— Разногласия в рамках нации могут терять остроту в ходе дискуссий, ведущих к взаимным уступкам. Этот процесс уже начался, хотя мы его часто не замечаем. Львов должен с большим пониманием относиться к ценностям Донбасса и его прошлому, и наоборот. Когда сегодня говорят о неизбежности противостояния двух Украин, я верю не тем, кто педалирует конфессиональные отличия или преувеличивает их значение в отношении к России, а тем, кто верит, что население Украины все-таки объединено общими интересами.
Что же касается целесообразности создания федерации, то я как историк хотел бы напомнить о судьбе одной из них. В прошлом Югославия была социалистической федерацией, субъекты которой имели большие права, но в итоге реальные успехи на пути примирения и взаимного сближения культур не спасли государство от краха.
— Вы, наверное, знаете, что у львовского городского чиновничества была идея заказать написание истории Львова британскому историку Норману Дейвису. Как вы относитесь к этому?
— Не думаю, что это реальный план, но чем больше будет историй умных и разных, тем лучше. Посторонний взгляд способствовал бы оживлению творческих дискуссий между учеными и всеми образованными гражданами, а это всегда полезно.