Язык не зря называют зеркалом культуры. Европейские культурологи в начале 70-х забили тревогу: Европа стала терять свое привычное лицо. Жители континента заговорили с сильным американским «акцентом». В самом деле сегодня, прислушавшись к собственной речи, каждый из нас обнаружит, что на каждые десять слов родного языка приходится одно американское. Именно американское — не британское, не французское, не немецкое. Мы усыпаем свой лексикон всевозможными «бакс», «о’кей», «стейк». А такие слова, как «джинсы», «паркинг», настолько прочно вошли в наш обиход, что, употребляя их как русские, мы и не подозреваем, что они представляли собой в оригинале. За двести лет, едва успев построить собственную культуру, Америка «построила» культуру европейскую.
Америка как государство эмигрантов строилась по принципу «с миру по нитке», что, естественно, не могло не отразиться на ее языке. Каждая очередная этническая группа, вливавшаяся в население страны, добавляла в него что-то свое. Так от голландцев пришло слово «босс», от немцев «нудл» (немецкая лапша). Существенный вклад в языковую копилку Америки внесли коренные ее жители — индейцы, — говорившие на языке, непонятном ни немцам, ни голландцам. Так постепенно прижились такие слова, как «вигвам», «скво», «мокасин» и т.д. По мере продвижения вглубь материка колонисты-интернационалисты сталкивались с наследием испанских и французских торговцев, обогативших лексику словами «лассо», «бронко» (дикая лошадь) и многими другими. Такая активная ассимиляция вела к тому, что ко времени Американской революции английский язык американских колонистов существенно отличался от британского. Лондонская пресса на все лады высмеивала их «ублюдочный язык». А самих американцев окрестила насмешливой кличкой «янки».
Ян Кез и «Янки Дудл»
Встречая слово «янки» в романах Маргарет Митчелл или Марка Твена, мало кто задумывается над тем, что этим своим собирательным именем все белые американцы обязаны голландцам. Как известно, северо-восток США впервые был исследован голландцем Адрианом Блоком в 1610—1614 гг. и заселен голландцами вплоть до Нового Амстердама, позже получившего название Нью-Йорк. Относительно происхождения существует две версии: собственно голландская и английская.
Первая базируется на естественной привычке людей называть целую нацию нарицательным именем, наиболее часто встречающимся в ней. Для русских это — Иван, для евреев — Хаим, для немцев — Фриц, для англичан — Джон, для французов — Жак и т.д. Для голландцев таким нарицательным героем был Ян Кез. В языке англичан, захвативших территории голландских поселенцев во второй половине XVII века, слово трансформировалось в «янкиз» и означало множественное число. А в качестве единственного стало употребляться несуществующее до того «янки». Индейцы перенесли этот «неологизм» на всех «бледнолицых» обитателей Новой Англии. Янки с гордостью носили это прозвище, поскольку оно отличало их от ненавистных англичан. На песенки, высмеивавшие их «неотесанность», они не обижались, а одна из них — «Янки Дудл» — стала чуть ли не национальным гимном. После победы северян в гражданской войне 1861—1865 гг. слово «янки» и вовсе стало восприниматься как синоним слову «американец». И сегодня оно отличает коренное белое население Америки от новых эмигрантов.
Сэм Уилсон и «Анкл Сэм»
Дядя Сэм — этот высокий седовласый старик с козлиной бородкой и звездным цилиндром на голове, ставший символом Соединенных Штатов, — имел вполне конкретный прототип. В 1812 году во время англо-американской войны некий Сэм Уилсон, гражданин города Трой, штат Нью-Йорк, подвизался на поставках солонины американской армии. На каждой бочке стоял штамп «U.S.», означавший «United States». Шутники-рабочие определили эту аббревиатуру как «Uncle Sam», то есть, собственность дяди Сэма Уилсона. Остроумная выдумка понравилась сражавшимся за свою независимость американцам, и скоро дядюшке Сэму приписывали все, что имело штамп «U.S.». Ситуацию использовали британские политические карикатуристы. Дядя Сэм с их легкой руки стал олицетворением Соединенных Штатов.
Первоначально он был гладко выбрит и одет в черный сюртук. Но однажды карикатурист Томас Нэст изобразил его бородатым и в костюме цвета американского флага, полностью скопированном с костюма популярного циркового клоуна Дэна Райса. С тех пор этот образ не менялся. А в 1961 году, ровно через сто лет после окончания гражданской войны, Конгресс принял специальную резолюцию, в которой утвердил Дядю Сэма в качестве национального символа Америки.
Леви Страус
и джинсы Levi’s
Знаменитые джинсы Леви Страус унаследовали имя своего создателя, немецкого еврея-эмигранта Леви Страуса и к австрийскому философу никакого отношения не имеют. В 1853 году в самый разгар золотой лихорадки в Калифорнии Леви приехал в Сан-Франциско с грузом грубого холста голубого цвета. Ткань предназначалась для изготовления палаток золотоискателей и обтяжки их фургонов. Однако, «проведя маркетинг», Страус понял, что те куда больше нуждались в прочных и удобных штанах, нежели в палатках. Страус смастерил первые «блу деним», которые снискали огромную популярность у золотоискателей. Зная, что основная проблема старателей была связана с карманами (тяжелые золотые самородки постоянно их обрывали), Страус стал крепить их металлическими заклепками. Этот новый фасон Страус назвал genes (произносится, как «джинс»), поскольку крой брюк был скопирован им с прочных и удобных штанов генуэзских моряков. Вскоре новинка завоевала такой успех, что без джинсов себя не мыслил ни один работяга. В 50-х годах их популярности и массовому распространению способствовали фильмы с Марлоном Брандо и Джеймсом Дином, щеголявшими в изобретении Леви Страуса.
«Горячие таксы»
Почему бутерброд из булочки и горячей сосиски весь мир, не задумываясь, называет «Hot dog», то есть «горячей собакой»? Это смешное выражение возникло на нью-йоркской площадке для игры в поло в 1900 году. Торговец мороженым и крем-содой по имени Гарри Стивенс из-за холодной погоды начал нести убытки. Тогда он послал своего помощника купить hot dachshund sausages — «горячие таксообразные сосиски» (так он их назвал, потому что по форме они напоминали ему длинную таксу). С тех пор эти бутерброды так и назывались: «таксы».
Дальше снова постарались художники. Через некоторое время спортивный карикатурист Тэд Дорган нарисовал карикатуру: болельщики поло активно раскупают «таксы». Однако, не зная, как правильно пишется немецкое слово dachshund, он вышел из положения: вместо трудного германизма написал простое английское «dog». Так и появился «hot dog».
Небоскребы и Голливуд
Всему миру известно, что слово небоскреб — сугубо американское. Однако название это (по-английски skyscraper) появилось задолго до самих зданий, которые впервые начали строить в конце прошлого века в Чикаго. Раньше этот термин употреблялся в морском жаргоне: небоскребами матросы называли малые паруса, которые ставились в спокойных широтах дополнительно к основным большим. Иногда их называли также луночесами, однако это слово не прижилось. А вот небоскребами стали называть также очень высоких мужчин, высокие шляпы и даже удары по мячу в бейсболе, когда мяч поднимался высоко в воздух. И лишь в 1928 году слово «небоскреб» стало применяться по отношению к высотным зданиям.
А звездный заманчивый Голливуд — всего лишь остролистниковая роща. Некто Харви Уилкокс, живший в конце XIX века в Лос-Анджелесе, содержал небольшое ранчо. Немного разбогатев, он прикупил еще 120-акровый участок земли и назвал все это «Ранчо Харви Уилкокса». Путешествуя по Востоку, его жена Дейда познакомилась с женщиной, от которой наслушалась романтичных рассказов о ее роскошном летнем поместье с поэтическим именем «Голливуд». Ей понравилось название и, вернувшись домой, она уговорила мужа переименовать семейное ранчо. Уилкокс пригласил землемера, поделил землю на участки, разметил улицы и посадил деревья. С тех пор это местечко осталось на карте, не изменив своего названия.