Где бы мы, друзья и коллеги нашего незабываемого Ивана Кузьмича Лысенко, ни были, 27 мая все вместе приходим на его могилу на Лесном кладбище. Десять лет назад он оставил этот цветущий мир...
У сердца свои законы: кажется, он есть, просто не здесь, а где-то, ведь ничто не исчезает навеки. Писательница Екатерина Мотрич рассказывала, как спустя несколько дней после его смерти ей приснился Иван: «Чего вы плачете все время?.. Я уже трижды облетел землю...» Неужели свершилось то, о чем мечтал? Увидел вблизи звезды, ради приближения к которым собственными руками построил телескоп!..
Кузьмича до сих пор вспоминает великое множество людей, с которыми он контактировал, дружил...
…На Владимирской горке полыхают желто-багряные краски, и вечернее солнце играет в окнах домов, возвышающихся у парка. И Владимир, с крестом, в великокняжеской мантии, широкие складки которой полощутся в днепровских волнах, своими мощными плечами вот уже вторую сотню лет подпирает киевское небо...
— Я вам не помешаю? — передо мной возник молодой человек среднего роста, худощавый, с непокрытой головой, с фотоаппаратом через плечо.
— Нет... Садитесь, пожалуйста.
Незнакомец присел рядом и положил на колени фотоаппарат.
— Дышите свежим воздухом? — спросил.
Говорил он тихо и неторопливо, но когда наши взгляды встретились, от его серо-зеленых, удивительно красивых глаз пахнуло добротой и теплом. Подумалось тогда, что это, наверное, мягкий и чуткий человек. Так вот, незаметно для себя и поведал ему о своих неудачных «походах» по редакциям. Почему-то не хотят там брать в печать мои новеллы.
— Писательский труд, — сказал незнакомец, — весьма хорошее и почетное дело. Но очень трудное — не каждому по силам... Чтобы поучать другого, нужно прежде всего многое знать самому и как можно больше быть в водовороте сегодняшних дней, а не пассивным наблюдателем!..
Он помолчал мгновение, достал из кармана папиросы, закурил и неожиданно спросил:
— Приходилось ли вам когда-нибудь видеть лицо и глаза князя Владимира?
— Князя Владимира? — переспросил я удивленно.
— Да, вот этого, крестившего киевлян на Днепре! — возбужденно воскликнул и указал на памятник. Я посмотрел туда, но ни княжеского лица, ни глаз его не увидел — слишком высоко до князя.
— Не приходилось.
— Мне тоже. А как бы хотелось, — добавил мечтательно незнакомец, — взглянуть ему в глаза.
Потом, поднявшись со скамейки, приветливо сказал:
— Приходите завтра часика в три в редакцию газеты «Молода гвардія». И несколько своих новелл захватите. Я посмотрю... может быть, какую-то и напечатаем. Спросите Кузьмича.
— Кузьмича?
— Да. Это я...
Позже узнал, что так называли его коллеги...
В кабинете Ивана Кузьмича Лысенко — ответственного секретаря столичной молодежной газеты, редакция которой размещалась на Большой Подвальной, кроме хозяина, сидел еще один человек.
— Знакомьтесь! Это — Саша Васильковский. Хороший парень и хороший писатель!..
Кузьмич, просмотрев три мои новеллы, пообещал напечатать их в ближайших номерах. И слово свое сдержал...
А через месяц-полтора я снова появился в кабинете Кузьмича с бутылкой «Українська горілка з перцем» и... лимоном. По дороге в редакцию купил в Центральном гастрономе.
— Получил гонорар в вашей газете, — объяснил. — Полагаю... не грех и обмыть такое дело.
— Сегодня у нас выдался трудный день, — улыбается Кузьмич, — можно и подлечиться. — Он снимает с рычажка телефонную трубку, кому-то звонит и тихонько что-то говорит.
Спустя какую-то минуту открывается дверь и в кабинет входит молодой человек с тарелкой сахара. Я знал его — это был Коля Гоменюк, сотрудник редакции. Поздоровался, взял со стола лимон, нарезал тоненькими кружочками и положил в тарелку.
— И закуска готова! — весело произнес.
А через несколько лет, когда я жил уже в Мене на Черниговщине, мне неожиданно позвонил Николай Гоменюк.
— Кузьмич умер, — сказал сдавленным голосом.
— Как умер? Отчего? — похолодело в груди.
— Инфаркт. Жил на ходу и умер на ходу... Похоронили на Лесном кладбище...
Сегодня, приехав в Киев, я подсознательно пошел на Владимирскую горку. Нашел скамейку, на которой, кажется, только вчера сидели с Кузьмичом, вспомнил наш разговор о князе Владимире и мечту журналиста увидеть его лицо и глаза. В 1853 году, когда мастера работали над памятником, кто-то из киевских газетчиков увековечил его на фото, которое несколько иллюстрированных журналов поместили на своих страницах. С тех пор никто больше не фотографировал лица великого князя. Даже и не думал... Иван Лысенко, человек чрезвычайно любознательный, сделал это. В солнечный день подогнал к памятнику пожарную машину и, поднявшись на верхнюю ступеньку ее лестницы, сфотографировал лицо крестителя Киевской Руси. Мечта сбылась, а фото, сделанное украинским журналистом, облетело весь мир. Он и не думал, что оно станет памятником и ему…