И личность, и судьба этого человека уникальны. Соединив в себе два взаимоисключающих начала — идеалистическое и материалистическое, он превратил их единство в гармонию добра и света.
Профессор хирургии, он же архиепископ и святитель, врачеватель духовный и телесный Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, или владыка Лука, прожил долгую, яркую и подвижническую жизнь. «Я полюбил страдания, так удивительно очищающие душу», — писал он позднее.
Поначалу все складывалось хорошо. Родился Валентин в Керчи в 1877 году в семье обедневшего дворянина. Детство и юность его прошли в Киеве, где он одновременно закончил гимназию и художественную школу. Одаренному юноше очень хотелось заняться живописью. Часами проводил он время в Киево-Печерской лавре, делая многочисленные зарисовки паломников. В то же время ему не терпелось поскорее стать земским врачом или учителем, чтобы приносить конкретную пользу людям. Наконец Валентин делает выбор, и в 1898 году становится студентом медицинского факультета Киевского университета. «Умение весьма тонко рисовать и моя любовь к форме перешли в любовь к анатомии. Из неудавшегося художника я стал художником в анатомии и хирургии», — вспоминал он.
В 1903 году Войно-Ясенецкий с отличием заканчивает университет с единственной целью — стать земским врачом. Но планам его не суждено было осуществиться. Началась русско-японская война, и вчерашний студент в составе госпиталя киевского Красного Креста был направлен в Читу, где его сразу же назначили заведовать хирургическим отделением. Его первые операции были сложными — на костях, суставах и черепе, но неудач не было.
В Чите Валентин Феликсович женился на медсестре Киевского военного госпиталя А.Ланской. После свадьбы молодожены переехали в Ардатов Симбирской губернии, где молодой специалист успешно оперировал по всем отделам хирургии и офтальмологии. Нагрузка была колоссальная, и, чтобы оставалось время для научной работы, молодая чета переезжает в село Любаж с больницей на десять коек. Однако слава блестящего хирурга нашла его и здесь, и в сельскую больничку потянулись страдающие из других уездов и губерний. Приходилось принимать множество пациентов, оперировать с утра до вечера, ездить по обширному участку, а по ночам изучать под микроскопом ткани и делать рисунки для научных статей.
Однажды молодой хирург с помощью операции вернул зрение нищему. Выписавшись из больницы, нищий собрал слепых со всей округи, и они длинной цепочкой, держась друг за друга, пришли к Валентину Феликсовичу за помощью. Мог ли он им отказать?
В те дни внимание молодого врача привлекла регионарная анестезия — новое слово в медицине. И он, понимая несовершенство и опасность общего наркоза, решил разработать новые методы в этой области. Вскоре Войно-Ясенецкий едет в Москву в институт топографической анатомии и оперативной хирургии, где работает над диссертацией и делает ряд докладов о своих открытиях. В 1915 году вышла в свет его книга «Регионарная анестезия», а вскоре молодой ученый защитил по этой теме докторскую диссертацию. Варшавский университет присудил ему за эту книгу премию Хойнацкого в девятьсот рублей золотом, «как за лучшее сочинение, пролагающее новый путь в медицине». К сожалению, автор книги так и не смог получить эти деньги, хотя остро нуждался: у него не было средств, чтобы съездить в Варшаву.
В марте 1917 года Войно-Ясенецкий при очень большом конкурсе получил должность главного врача и хирурга городской больницы в Ташкенте и, как всегда, отдает работе все свое время и силы. Профессор В.Ошанин, работавший с ним в то время, вспоминал: «Я ни разу не видел его гневным, вспыльчивым или просто раздраженным. Он всегда говорил спокойно, неторопливо, глуховатым голосом, никогда не повышая его». С пациентами у Валентина Феликсовича сразу устанавливались теплые дружеские отношения. Очень тяжело доктор переживал смерть своих больных, по нескольку часов замыкаясь в своем кабинете.
Между тем обстановка в городе накалялась. Голод и лишения вызвали эпидемии малярии, тифа, холеры. Начался террор против «бывших», массовые расстрелы без суда и следствия. В это смутное время пришло горе и в семью Войно-Ясенецких: умерла жена, оставив четверых детей. Заботу о детях по просьбе их отца взяла на себя сотрудница-медсестра, оставшись с ними до конца своей жизни.
В Ташкенте Валентин Феликсович был одним из инициаторов открытия университета. Теперь к нескончаемым операциям и приемам добавились еще и лекции.
Путь на Голгофу
Но ученому и хирургу этого было мало. Он чувствовал, что операции и лекарства врачуют только тело, но не души, которые тоже нуждались в исцелении. Главный врач городской больницы все чаще стал посещать богословские собрания при церкви, где проводились беседы и изучали Священное Писание, и где он сам выступал с горячими речами.
Однажды после очередного удачного выступления с ним завел разговор владыка Иннокентий и неожиданно сказал: «Доктор, вам надо быть священником». У Войно-Ясенецкого никогда не было таких мыслей, но эти слова он «принял как Божий призыв и, ни минуты не размышляя, ответил архиерею: «Хорошо, владыко! Буду священником, если это угодно Богу». И это в то время, когда начались массовые расправы с духовенством, многие священники были отправлены в лагеря и ссылки! Спасаясь от преследований, некоторые, наиболее слабые духом, отрекались от духовного сана.
Через несколько дней Войно-Ясенецкий был посвящен в сан диакона. «Безумный» поступок главврача всколыхнул весь город. К отцу Валентину пришли возмущенные коллеги и студенты. «Что поняли бы они, если бы я им сказал, что …мое сердце громко кричало: «Не могу молчать!» — вспоминал о. Валентин.
Отец Валентин был пострижен в монахи с именем Лука, в честь евангелиста и апостола Луки, который тоже был художником и врачом. Посвященный в сан епископа, владыка теперь совмещал операции и лекции со священнослужением и чтением проповедей, вел горячие диспуты с безбожниками. Современники вспоминают: «Отец Валентин ходил по городу в рясе, с крестом и тем очень нервировал ташкентское начальство… С крестом на груди читал лекции студентам университета. Читал хорошо. Студенты его любили. После операций и преподавания много занимался живописью, писал иконы для храма и анатомические таблицы».
Власти начали жестокую травлю владыки в газетах. А после того, как он отслужил свою первую архиерейскую службу, его забрали в ГПУ, обвинив в связях с контрреволюционными казаками. Позже по этапу отправили в Енисейск, где он сразу начал лечить больных, затем еще дальше — на Ангару. Узнав о приезде владыки в Туруханск, местные жители встречали его, испрашивая благословения. И везде — то ли в занесенной снегом деревушке со льдинами вместо стекол в окнах, то ли у самого Ледовитого океана — владыка Лука не изменял себе: был спокоен и бодр, ни на что не жаловался и сразу же, если была возможность, начинал прием больных, а в местных храмах читал проповеди. В 1926 г. первая ссылка закончилась.
Во второй ссылке в Архангельске профессор разработал новый метод лечения гнойных ран, а, возвратившись из ссылки, он издает монографию «Очерки гнойной хирургии», где был обобщен его огромный хирургический опыт. Этот серьезный научный труд был высоко оценен и стал учебником для многих поколений хирургов.
В 1937 году прокатилась новая волна арестов. В июле епископ Лука был обвинен в создании контрреволюционной организации и как «профессор-вредитель» снова отправлен в тюрьму. В этот раз к нему применили так называемый «конвейер», когда непрерывные допросы круглосуточно чередовались с побоями. Обвиняемый в знак протеста не раз объявлял голодовку, но это не помогало. У владыки обострилась тяжелая сердечная болезнь, отекли ноги, начались галлюцинации. Но с этим никто не считался, и от него требовали признания в шпионаже и выдачи соучастников. Однако, как и прежде, он от всего отказывался, никого не обвинил и ни на кого не указал. Затем последовала ссылка на пять лет в Красноярский край.
Когда началась Великая отечественная война, профессор Войно-Ясенецкий, находясь в заключении, был назначен главным хирургом эвакогоспиталя в Красноярске. По окончании работы в госпитале он получил благодарственную грамоту Западно-Сибирского военного округа, а после войны награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
«Какой ответ дам за вас Богу?»
Итак, одиннадцать лет тюрем и ссылок закончились. В 1946 году за труды «Очерки гнойной хирургии» и «Поздние резекции при инфицированных ранениях больших суставов» профессору Войно-Ясенецкому была присуждена Сталинская премия I степени. Сто тридцать тысяч рублей премии владыка отдал пострадавшим в войне детям.
К тому времени слава о профессоре-епископе разнеслась по всей стране и за ее пределами. Но владыка Лука не обольщался ею. Приняв в 1944 году Тамбовскую кафедру, он был глубоко озабочен положением дел в епархии, состоянием душ и храмов своей паствы. Он обратился к верующим с призывом: «Примемся все, сильные и слабые, бедные и богатые, ученые и неученые, за великое и трудное дело восстановления церкви и жизни ее». Уже через два года в Тамбовской епархии было открыто 24 прихода.
В это же время святитель с целью религиозного просвещения верующих начал работать над книгой «Дух, душа, тело». Такой духовный труд в условиях безраздельного разгула атеизма был крайне необходим. Привлекая новейшие научные данные и открытия, владыка Лука делал попытку доказать, что наука не противоречит догматам религии, а даже подкрепляет их.
С мая 1946 года владыка Лука начал свое служение в разрушенном войной Крыму. Храмы были разорены, священников мало. Зато слишком много препятствующей «опеки» оказывал уполномоченный по делам церкви, контролируя каждый шаг владыки. Особенно серьезно владыка Лука был озабочен поведением своих пастырей. Будучи сам кристально чистым и честным, он того же требовал от них, безжалостно изгоняя сребролюбивых, нерадивых «грязных наемников, пасущих себя, а не паству».
Не менее строго следил святитель за качеством проповедей, считая, что они должны пленять души простотой, задушевностью и любовью. Именно такими были его проповеди. Всего он произнес их тысячу двести пятьдесят, что составило двенадцать объемистых томов.
Занимаясь делами церкви, владыка не оставлял и врачевание, которое всегда проводил бесплатно. Соединение в нем талантливого ученого-медика и убежденного религиозного деятеля, очевидно, увеличивало возможности при исцелении больных.
Однажды на заседании хирургического общества какой-то военный хирург спросил Войно-Ясенецкого: «Как вы, такой специалист, хирург, можете верить в того, которого никто никогда не видел, в Бога?». На это профессор ответил встречным вопросом: «Вы верите в любовь?» — «Да» — «Вы верите в разум?» — «Да» — «А вы видели ум?» — «Нет» — «Вот так и я не видел Бога, но верю, что Он есть.» Вот эта глубокая и истинная вера и поддерживала владыку во всех его делах, а через него передавалась и его больным, жаждущим избавления от болезни.
Сам владыка Лука говорил: «Мы знаем, что величайшие гении науки совмещали веру в Бога и научную деятельность… Веруем в существование мира духовного, веруем всем сердцем, глубоко убеждены в том, что, кроме мира материального, есть безгранично, неизмеримо более высокий мир духовный… Если что-нибудь оспариваем у науки, то это ее право отвергать духовное… ибо духовный мир не может быть исследован научными методами, которыми мы исследуем природу материальную».
Подводя итоги своего служения людям, Валентин Феликсович писал: «Очень многие говорят и пишут, что я оживил их духовно, возродил к новой жизни… Они пишут, что как ни высока моя медицинская деятельность, но архиерейская неизмеримо важнее. Я и сам так думаю».
В конце своей наполненной страданиями жизни святитель Лука начал слепнуть. И хотя дружески относившийся к нему академик В.Филатов не раз предупреждал об опасности и предлагал свою помощь, владыка так и не нашел времени заняться собственным зрением и вскоре полностью ослеп. Однако при лечении больных продолжал ставить удивительно точные диагнозы.
Свой жизненный путь владыка Лука окончил в 1961 году. Казалось, весь Крым пришел проститься со своим духовным пастырем и целителем. Поскольку в своей жизни он воплотил идеал святости и высоту духовного совершенства, в 1995 году Церковь причислила святителя Луку к лику святых.