Коррупция — явление международное и вневременное. Она продолжает существовать и в странах развитой демократии, но там это сродни болезни человека с сильным иммунитетом: защитные силы организма активизируются и успешно борются с недугом. Страну, где демократия находится в плачевном состоянии, можно сравнить только с организмом, пораженным синдромом иммунодефицита, — болезнетворные бактерии беспрепятственно размножаются, поражая орган за органом. Почему так сложно бороться с коррупцией? Не в последнюю очередь потому, что это теневая сторона нашей жизни, а борьба с тенью кажется невозможной. У коррупции нет провозглашенных принципов, своей идеологии, соответственно нет и серьезной контридеологии. Но самое главное — размыт образ врага: в условиях, когда берет или дает почти каждый, нужно начинать борьбу с самим собой. А до понимания этого нужно еще дорасти.
«Я думал, он порядочный человек, а он…»
У многих в сознании укоренилось: коррупционер — это если по-крупному. А если по мелочам — это просто взяточник. И мы в большинстве своем, конечно, против коррупции в верхах, но вовсе не обязательно против мелких банальных взяток. Да и как без них? Ни в больницу, ни в детский садик, ни в школу, ни в «присутственное место». Мы не готовы признать, что, делая мелкие подношения или решая рядовой вопрос «по знакомству», играем в большую общую игру под названием «коррупция». Облегчая себе жизнь по мелочам, мы проигрываем по-крупному нормальную цивилизованную жизнь и не покладая рук трудимся над совершенствованием разветвленной и отлаженной коррупционной системы.
Взятка и связи прочно вошли в нашу повседневность как норма жизни. И если вдруг в одно прекрасное (или ужасное?) утро никто нигде ничего не станет брать — даже страшно подумать, насколько осложнится наша жизнь. Для примера приведем реальное высказывание, услышанное в очереди к чиновнику: «Насколько сейчас легче жить, чем при советской власти. Никаких проблем взятку дать — были б только деньги. А раньше — это же вспомнить страшно: всех знакомых приходилось поднимать, чтобы выйти на нужных людей».
К счастью, пока еще дают не все и берут не все. Одни — из «высоких соображений», другие — потому что, как они это называют, «не умеют», а по сути, видимо, просто генетически не способны преступать моральные нормы. Но долго ли продержатся эти «последние из могикан», если существующая коррупционная система будет продолжать существовать? Самое настораживающее — это то, что и брать, и давать перестало быть стыдным. Более того — стыдным становится НЕ давать. «Я думал, он порядочный человек, а он…» — такую фразу произнес один врач в адрес пациента, который не «отблагодарил» его по окончании лечения. Происходят опаснейшие смещения моральных ценностей: от «не отблагодарил» до «неблагодарный»; от «нарушивший порядок (дачи взяток)» — до «непорядочный».
Сейчас, когда стало престижным умение зарабатывать деньги и «красиво жить», о тех, кто «берет», говорят хоть и с некоторым осуждением, но вместе с тем и с дозой весьма нездоровой зависти — человек «хорошо устроился». А «субъекты коррупционных действий», привыкшие «давать», тоже не особенно стыдятся — умение подкупить, «отблагодарить», «задействовать связи» тоже стало в сознании большинства положительным качеством, «умением жить». Иногда даже говорят о высокой степени социальной адаптации тех, для кого непринужденно дать взятку и вообще «прокрутиться» не составляет проблемы. Что ж, в какой-то мере это верно. Принципы выживания в обществе предполагают принятие общих «правил игры», и тот, кто не вписывается в систему, неминуемо будет ею отторгнут. Однако всякой адаптации должен быть свой предел, иначе человек может «раствориться» в системе и потерять себя как личность. Но готовы ли мы признать, что с нами всеми что-то не так?
Почему мы даем взятки?
Достаточно часто люди дают взятки или «благодарят» даже в тех случаях, когда в этом либо нет необходимости, либо на это никто не рассчитывает. Да еще и переживают, возьмут ли, прилагают усилия, чтобы все-таки взяли. И как это ни парадоксально, но человек, дающий взятку, несмотря на определенные материальные потери, нередко испытывает моральное удовлетворение. Он горд тем, что он «пробивной», умеет «крутиться», защитник интересов семьи, ему любое дело по плечу, он в состоянии решить любую проблему. А бывает, это просто чувство облегчения и радость, что сэкономлено время и нервы: не нужно долго обивать пороги разных кабинетов и проходить семь кругов чиновничьего ада. Взятки, кстати, вовсе не обязательно предполагают желание обойти закон. Их очень часто дают из чистой перестраховки даже в тех случаях, когда все законно, прозрачно, никто не вымогает и вообще нет никаких предпосылок для беспокойства. В этом случае человек как бы платит за свое душевное спокойствие: «Я сделал все что мог». Здесь срабатывает желание чувствовать, что ты контролируешь ситуацию, что твоя судьба не зависит от посторонних людей. Нередко так поступают люди с тревожным складом психики. Они же иногда «благодарят» из страха, что «если не дам — обязательно отыграются». Особенно это касается тревожных мам. Они делают подарки абсолютно всем, кто имеет дело с их детьми, — нянечкам в детсаду, воспитателям, учителям, врачам и медсестрам. Иные родители, побогаче, решая все детские проблемы с помощью денег, упиваются своей ролью вершителей судеб своих детей.
Но чаще всего взятка дается из простого соображения, что «так делают все». И в этом случае ведущим является элементарный страх выделиться, нарушить правила игры. Многие при этом озабочены тем, чтобы не показаться беднее других. Поэтому для них дача взятки — показатель состоятельности, и они беспокоятся, чтобы дать не меньше остальных. А вот те, кому хочется показать свое превосходство, постараются дать больше, чем другие. Для весьма состоятельных людей «покупка» всех, кто нужен (и даже не очень), — это ощущение эйфории от власти над тем человеком, которого они сделали зависимым пусть не от себя, но от своих денег. Характеристику «у него все куплены» можно заработать только будучи весьма состоятельным человеком. К этому стремятся и этим, увы, гордятся. Нередко дают взятки направо и налево те, кто привык их брать на своем рабочем месте. Такой человек не может понять, что кто-то не берет (разве что дали мало), зато без труда может представить себе, что о нем подумают и как испортят ему жизнь, если он не даст, — судит-то он по себе.
Есть ли психология у взяточника?
А почему человек берет взятки? В обывательском сознании ответ прост: «А чего ж не брать, если дают». Но хотелось бы заглянуть в душу взяточника: что он при этом испытывает? Да есть ли у него вообще душа и какая-то психология? Ведь иногда мелкий коррупционер представляется нам каким-то автоматом. Бросил монетку — и вот он ожил, заработал, замигал лампочками и даже выдал желаемый результат. Но это не так. Тот, в чью жизнь взятка вошла как привычный элемент исполнения должностных обязанностей, тоже испытывает эмоции, у него в сознании утвердился ряд постулатов, которые оправдывают сложившееся положение вещей.
Конечно, самое распространенное объяснение: так принято. Приходя на определенную должность, человек чаще всего уже знает, что его дело — брать и делиться с вышестоящими (деньгами или подарками — не суть важно). Туповатых быстро учат, клинически честных выживают или подставляют. (Самый распространенный пример — это когда коллектив «сдает» как взяточника именно того из своих членов, кто, не беря взятки, «сбивает цену»).
Становясь частью коррупционной системы, человек не считает себя преступником. Он просто соблюдает правила игры, проявляет лояльность по отношению к системе. Да, его могут поймать на взятке, но риск здесь в его представлении такой же, как попасть под машину. То есть весьма невелик, если соблюдать правила движения коррупционных денег: «взял сам — поделись с тем, кто выше». Конечно, бывают трагические случайности. Так что, из-за этого по улицам не ходить, что ли? Взятки не брать?
Мало кому хочется чувствовать себя плохим, и поэтому большинство находит оправдания своим действиям. Многие вообще не считают себя взяточниками, рассматривая «подношения» как справедливую доплату к нищенской зарплате. Увы, целым категориям мелких коррупционеров их роль по умолчанию была навязана государством установлением заработных плат, на которые невозможно прожить. Однако укрепившийся в сознании лозунг «взяточничество как способ выживания» несет в себе серьезную угрозу. Ведь так зыбка грань между «выжить» и «нажиться»… И хуже всего, что неизбежное моральное разложение охватывает именно те категории граждан, которые всегда были совестью любого общества: врачи подавляют в себе чувство сострадания и милосердия, учителя — чести и справедливости. А без этих качеств они рискуют превратиться в ремесленников, бездушных функционеров и даже в палачей от медицины и педагогики. Те же, кто не берет (упаси нас Бог усомниться в том, что таких немало), несут на себе часть общего позора и стыда за своих цеховых собратьев.
В большинстве же своем мы просто склонны переоценивать собственные заслуги, нам постоянно кажется, что наши трудозатраты не оплачиваются должным образом, что нас недооценили, и предела этому ощущению нет. Поэтому многие воспринимают взятку как справедливую доплату за свой «самоотверженный» труд.
«Они так боятся, что им кажется, что они уже родились честными»
Итак, мы видим, что и те, кто берет, и те, кто дает, — совсем не обязательно страшные злодеи, а в большинстве своем обыкновенные рядовые украинцы, чаще всего руководствующиеся в своих действиях вовсе не преступными мотивами. Обыденность взяточничества притупила ощущение опасности. А ведь какую бы социально-экономическую проблему мы ни взяли, в основе ее найдем ту самую «совсем не страшную» малую коррупцию. И если пренебрегать этим явлением, мы и дальше будем наблюдать, как не срабатывают прогнозы кабинетных экономистов. А ведь коррозия коррупции незаметно разъедает и наши души. Мы перестаем верить в обыкновенную, а не предоплаченную доброту, милосердие, профессиональный долг, сочувствие, желание помочь «просто так» — чтобы стало светло и радостно на душе. Мы хотя бы допускаем, что это возможно, а вот дети наши растут маленькими циниками, прагматиками, а может быть (страшно подумать), просто реалистами…
Но что же делать? После всего вышеизложенного весьма сомнительным кажется совет «начни с себя». Нельзя требовать от рядового гражданина выходить один на один на борьбу с системой — это удел героев. И все же глобальные общественные процессы напрямую зависят от действий каждого из нас. У психологов есть универсальный совет относительно любых дурных наклонностей: «Ты волен поступать так, как находишь нужным, если не в силах отказаться от дурной привычки, но каждый раз, беря в руки сигарету, бокал со спиртным, пирожное перед сном или взятку — помни, что это вредно, некрасиво и неправильно». Если каждый, кто берет и кто дает, будет однозначно понимать, что это стыдно и гадко, то сдвиги в общественном сознании произойдут даже в том случае, если никто в одночасье и не перестанет это делать. Революции сначала происходят в умах людей — об этом никогда нельзя забывать.
Общеизвестно, что каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает, и ту систему, которая его устраивает. Поэтому необходимо последовательно строить гражданское общество, совершенствовать законы и учиться их соблюдать, нужно развивать демократию. Но это долгий эволюционный путь, и «светлое будущее» где-то еще далеко за горизонтом. Что же можно сделать на уровне государства, общества? Как это ни парадоксально, самое бесполезное в существующих условиях — объявлять борьбу со взяточничеством. Это было бы сродни установлению сухого закона в стране, где десятилетиями шло повальное пьянство и несть числа законченным алкоголикам. Бороться необходимо с причинами, которые порождают коррупцию. Вначале нужен анализ факторов, порождающих это явление, общенациональная дискуссия и как результат — серьезная антикоррупционная программа.
Поэтому для начала коррупция во всех ее проявлениях должна стать достоянием самой широкой гласности. Ведь для того, чтобы эффективно бороться со злом, нужно сформулировать его и осветить самым разносторонним образом. О коррупции во всех ее аспектах и проявлениях должны рассуждать журналисты и аналитики, экономисты и историки, социологи и психологи, правоведы, ученые-международники и простой люд. Украинцы должны узнать о масштабах этого явления и о тех методах, которыми с ним можно бороться; о том, насколько реально победить коррупцию в условиях нищенских заработных плат, политической и экономической нестабильности; каким образом борются с этим злом в других странах. И, может быть, самое интересное — каким образом можно до такой степени запугать взяточников, чтобы о них можно было повторить слова писателя и радиожурналиста Анатолия Стреляного о западных чиновниках: «Они так боятся, что им кажется, что они уже родились честными».