На родине, в Украине, я не была почти восемь лет (а до этого жила в ней безвыездно больше сорока). И вот наконец выбралась в двухнедельный отпуск, большую часть которого провела в родном Харькове, с кратким заездом в столицу и ее пригород (Боярку).
Главное чувство, которое охватывает и не покидает уже на границе Украины, — ощущение родного, близкого, дорогого... Оказывается, за годы, проведенные вдалеке, накапливается сильная жажда по этому ощущению, которая мало беспокоит в обыденной жизни, наполненной ежедневными заботами и отвлеченными мыслями, но которая становится явной, когда появляется возможность ее утолить... Я даже не подозревала, как интересно и приятно мне будет общаться с соотечественниками — знакомыми и незнакомыми, слушать, что они говорят, пытаться понять, что и как думают... Иногда хотелось обратиться к кому-то с вопросом прямо на улице или в транспорте...
Превалирующее впечатление — Украина сильно вестернизировалась за время моего отсутствия. Материальные приметы цивилизованности ошеломляют. Всего десять лет назад я написала статью для украинских читателей, описывающую американскую систему розничной торговли, в частности игры, в которые играют с американцами владельцы магазинов. А сегодня практически такие же универсамы и супермаркеты открыты повсюду в Украине, и их владельцы тоже лезут из кожи вон, чтобы привлечь и ублажить потенциальных покупателей. А главное — то, что продается в этих магазинах, не залеживается на витринах из-за низкой покупательной способности людей (а именно так было в период, непосредственно предшествующий моему отъезду в 1998 году). В этом мне довелось убедиться на собственном опыте: холодильник, который я присмотрела для мамы, утащили прямо у меня из-под носа, и дня не прошло. Дефицита тоже нет — я купила другой, ничуть не хуже. Порадовало обилие разного вида и размера маршруток и уже вполне организованных частных такси, а не подозрительных частников, не несущих даже видимости ответственности за безопасность пассажиров. Не менее приятно было отметить изобилие кафешек и ресторанов разного класса и уровня цен, причем во всех, которые удалось посетить, все было очень вкусно, а обслуживание вполне на уровне.
Интересно, что изменения к лучшему происходили прямо на моих глазах. Например, в последний день перед отъездом начали реконструировать часть улицы, на которой живет мама, как будто в ответ на вопрос, которым я мучила всех подвозивших меня таксистов: «Почему вы не требуете, чтобы эти жуткие колдобины и ямы заделали? Вы же налоги платите?!» Они отмалчивались и отделывались общими жалобами на невозможность и бессмысленность таких требований, а у меня был слабый расчет на то, что и начальникам, и «крутым» тоже здесь ездить надо (в этом районе открыты несколько престижных магазинов, в частности торгующих автомобилями и бытовым оборудованием). Расчет мой, похоже, сработал и, надо полагать, работает вообще.
Растрогало, что в Харьковском театре оперы и балета ставят то же самое, что в нью-йоркском «Метрополитен опера», и даже вполне прилично (жаль только, что зрителей была всего горстка — огромный зал «Мета» обычно бывает заполнен до отказа, включая стоячую галерку). А главное — люди выглядят более свободными, позитивно настроенными и вежливыми и, встретившись глазами, иногда даже улыбаются в ответ. Особенно отрадно, что молодежь в условиях свободы, похоже, чувствует себя как рыба в воде.
Немного (конструктивной) критики
Чего мне больше всего не хватало на родине — так это чистоты. Чистого воздуха (в Харькове у меня немедленно обострилась аллергия на пыль), чистых улиц и парков, чистых дворов и подъездов, чистых общественных туалетов... Впрочем, по поводу туалетов уже есть приятные исключения, прежде всего в чуточку более дорогих ресторанах и кафе. Так, моя харьковская подруга во время обеда в узбекском ресторане в Киеве посетила тамошнее заведение не менее трех раз — настолько ей понравился его интерьер: диван с подушками, умывальник со всевозможными полотенцами, керамические цветные унитазы...
Резко бросается в глаза, как много у нас курят, особенно это неприятно в кафе, ресторанах и т.д. Из одной харьковской кофейни, где, по отзывам друзей, варят самый лучший в городе напиток, пришлось сбежать, не дойдя до стойки бара, — настолько там было накурено, хотя и завсегдатаи, и работники, по всей видимости, не ощущали никакого дискомфорта. А хуже всего то, что практически во всех «точках общепита», независимо от цены и «направления», всегда громко звучит то, что, по-видимому, всерьез считается музыкой. Ну, я понимаю, ночной клуб или бар, но ведь в дневное время в нормальные кафе и рестораны приходят, по идее, чтобы поесть и спокойно пообщаться — так, чтобы не надо было перекрикивать совершенно ненужный фоновый шум... Этим же шумом «услаждают» слух пассажиров городского транспорта. Пытка навязываемой попсой бывала непереносима. Две недели — это еще куда ни шло, а как ее терпеть всю жизнь?..
Удручает, что, несмотря на кое-какие попытки просвещения и уговоры (включая и мою прошлогоднюю статью в «ЗН» «Сел в машину — пристегнись!»), ни водители, ни пассажиры в массе своей так и не пристегиваются ремнями безопасности. Ну просто камикадзе какие-то!.. А больше всего, пожалуй, не понравилось, что у нас еще довольно-таки силен сексизм — но это скорее по текстам газет и журналов, чем по живому общению. Впрочем, по живому общению тоже. Ведь, оказывается, у нас до сих пор можно нарваться на откровенные приставания не очень трезвого и мало воспитанного мужчины, который ощущает себя не только в полном праве этим заниматься, но и уверен, что такое поведение чуть ли не входит в «правила игры», — именно такая неприятность приключилась со мной в поезде по дороге в Киев (я ехала в двухместном купе). В конце концов мне удалось поставить его на место, но на это ушло немало времени и моральных сил. К слову, на обратном пути мне повезло — моей попутчицей оказалась тактичная и приятная в общении молодая женщина.
Еще «с отвычки» умиляет, как старательно наряжаются наши люди (особенно, конечно, женского пола и помоложе) — как говорится, к месту и не к месту. Живой иллюстрацией тут могла бы послужить молодица с тщательным макияжем, уместным на церемонии «Оскара», лавирующая в жидкой грязи субботнего утреннего рынка на высоченных каблуках «золотых» босоножек. Есть в этой нашей привычке что-то детское и трогательное...
Впрочем, все это, по сути, мелочи, характерные для переходного периода. Гораздо хуже другое — то, что немало наших людей как бы по инерции продолжают жаловаться на то, что у нас все как-то особенно плохо — принципиально хуже, чем у других, в частности у них, на Западе. Да, безусловно, во многом у нас еще хуже. Но есть в этом плаче какое-то парадоксальное любование собственной неполноценностью, что ли. И какие-то детские представления о том, что в плане выживания на Западе все устроено как-то особенно хорошо и справедливо — то есть, что там автоматически можно выжить, притом неплохо. Это, конечно, совсем не так... И что система на Западе работает как бы сама собой, без собственного вклада в нее — как у нас любят говорить, «на Западе государство заботится...». Это, мягко говоря, не совсем так, а что касается Штатов, то и совсем не так. Государство на Западе просто не сильно лезет в частную жизнь, не сильно ей мешает и старается обеспечить более или менее справедливые и равные правила для всех — вот и вся его забота. А остальное надо так же, как у нас, выгрызать зубами и выцарапывать ногтями, и хорошо, что не у других людей, а из тверди самой жизни...
«Полотенечная эпопея»
Если Харьков демонстрирует энергичное и динамичное развитие, то Киев производит впечатление самой настоящей европейской столицы. Разве что с одним исключением... Но обо всем по порядку. В Харькове я жила у мамы, а в Киеве, несмотря на приглашение друзей остановиться у них, решила испытать на себе достижения современного украинского гостиничного сервиса. В отличие от моего давно «обамериканившегося» старого друга, остановившегося в пятизвездочном «Рэдиссоне», я выбрала в качестве места проживания скромную и дешевую гостиницу, представляющую собой часть студенческого общежития, специально выделенную для приема гостей столицы. Сравнимый по цене со стандартным номером в стандартном американском мотеле мой киевский гостиничный номер на первый взгляд не сильно отличался от американского собрата. Его обстановка включала в себя две кровати, платяной шкаф, холодильник, телевизор, пару стульев и письменный стол. На каждую пару таких номеров приходится общий санузел с унитазом, раковиной и душем. Мебель и оборудование старенькие, пошарпанные, телевизор с холодильником на грани умирания, но все это понятно и терпимо.
Хуже другое — в гостиничный постельный набор входит всего одно полотенце размером с мужской носовой платок. Для сравнения: в стандартный набор «санузла» аналогичного номера в американском мотеле входит от двух до шести банных полотенец и столько же ручных, еще как минимум одно полотенце для подстилания на пол (на него становятся, когда выходят из душа) и несколько маленьких махровых «тряпочек», используемых в качестве одноразовой мочалки. А главное, что все они меняются (и стираются) ежедневно — во время каждодневной утренней уборки (разумеется, если ими пользовались). И если пристойная мебель и современное оборудование требуют достаточно существенных средств, то на покупку и стирку полотенец их, очевидно, нужно гораздо меньше. Более того, совершенно непонятно, почему американские владельцы мотелей могут себе позволить обеспечивать постояльцев необходимым бельем, а украинские нет, особенно если учесть, что зарплаты американского обслуживающего персонала существенно выше, чем украинского. Может, дело в том, что украинским постояльцам полотенца в таком изобилии не нужны (не привыкли, дескать, мыться)? Однако в этих номерах останавливаются и иностранцы (одновременно со мной в соседний номер вселялись чехи), да и знакомые мне украинцы, зная о таких порядках, как выяснилось, везут полотенца с собой.
Ну а второй недочет — отсутствие в гостиничном «санузле» не только мыла, но и туалетной бумаги. На всех не напасешься? Но ведь если даже предположить, что каждый постоялец изведет (или украдет) за сутки целый рулон, то одна-полторы гривни составляют мизер от ста сорока (суточная цена моего номера)... Для сравнения: постояльцу американского мотеля (напоминаю — цена та же!) положен один-два кусочка мыла в день, а то и шампунь, кондиционер и даже ополаскиватель для рта в маленьких одноразовых упаковках, не говоря уже о том, что в Америке трудно найти туалет без туалетной бумаги.
...Банное полотенце я себе купила, хотя это было довольно трудно сделать в праздничный день (9 мая). По крайней мере, ни в одном из работающих магазинов в центре города полотенца не были представлены «как класс», и только в «Спорттоварах», где я покупала шлепанцы для душа, мне предложили пляжное полотенце за 70 (!) долларов с надписью «Адидас». Однако интуиция меня не подвела: в последние минуты перед закрытием мне продали пристойный полотенечный набор за вполне разумную цену в отделе детских товаров привокзального универмага. К слову, купленные полотенца были китайского производства (а нам что — слабо?)
Цель рассказа о моей «полотенечной эпопее» не в том, чтобы лишний раз ткнуть пальцем в существующие недостатки. Мне бы хотелось обратить внимание отечественного бизнеса (как действующего, так и потенциального) на гостиничный сервис в Украине, представляющий собой золотую жилу, практически никем не разрабатываемую, — ведь на одних только дорогих гостиницах далеко не уедешь. К слову, приведу пример, показывающий, кто занимается гостиничным бизнесом в Штатах. Через два года после своего орбитального полета первый американский космонавт Джон Гленн уволился из НАСА и занялся... организацией мотелей во Флориде. Только после успеха в этом бизнесе Гленн занялся политикой и стал сенатором, а потом совершил второй космический полет в возрасте 77 лет. Своих космонавтов в Украине пока не так уж и много, но есть другие достойные люди...
Мечты, желания и планы
Главный вывод после возвращения в Штаты, которым я сразу же поделилась с местными друзьями и родственниками: мы (точнее, вы) выжили! И если Украина пока не процветает тотально, то по кусочкам, по участочкам уже налаживает более или менее нормальную и благополучную жизнь. А ведь восемь лет назад казалось, что подавляющее состояние разрухи и разброда — на века... К слову, за прошедший с моего возвращения период уже двое из моих знакомых поехали по моим следам — так что моя реклама Украины работает.
Конечно, хотелось бы, чтобы вестернизация Украины шла быстрее и глаже. Для этого надо, чтобы люди этого сами хотели и добивались, а не уповали на «государство, которое должно заботиться». Еще хотелось бы, чтобы в провинции (такой, как, например, Харьков) было больше своего, «провинциального», которое было бы ничуть не хуже столичного. Областям и регионам все-таки надо получить больше свободы и самостоятельности — пока что во многом ощущается советский централизованный подход к распределению средств и власти.
В целом моя поездка удалась на славу, и жалею я только о том, что не со всеми, с кем планировала и хотела, довелось встретиться и пообщаться. Зато успела сполна насладиться ощущением родного. Это выразилось, в частности, в таком курьезе: как оказалось, я успела отвыкнуть, что все кругом говорят на понятном мне языке, а значит, в частности, понимают и мои разговоры по мобильному телефону...
После путешествия на родину у меня возникла мечта заиметь возможность приезжать и жить, а не только гостить. Теперь вот думаю, как бы это организовать...