Кибератака, как и любое другое явление, пришла в Украину внезапно. У нас даже зима всегда приходит внезапно. Была слабая надежда на то, что весенние психозы как-то рассосутся с началом лета. Летом меньше одежды, обязательств, больше легкомыслия. Это такое время сезонного расслабления, что даже дремучие тролли с их пафосными темниками однажды обнаруживают себя в отпуске.
И тут пришел Petya.
Дело не в том, сколько и какие именно убытки он принес. Дело именно в этом - "внезапно".
"Внезапно" - само по себе вирус. Как только нестройный хор блогерских монологов грозит перерасти в подобие диалога и консенсуса, в Украине всегда случается какое-то яркое "внезапно". Дело даже не в пресловутых информационных атаках извне. Они, безусловно, ведутся. Планомерно, методично, как артиллерийская стрельба по квадратам. Разговор об ущербе от них больше самого ущерба, на что, собственно, и рассчитано. А вот саморазвитие человеческой глупости вполне может составить весомую конкуренцию любой вражеской цифровой агентуре.
Информация о вирусе, как и о любой угрозе или уязвимости, - сама по себе вирусная. Она повышает уровень общей тревожности. И активизирует не только старые общественные болячки, но и те, о которых еще даже не договаривались поскандалить.
Это старая, как мир, дилемма. Как именно говорить о нехорошем?
1) Все должны узнать обо всем в подробностях (даже если они этого в упор не хотят, или им безразлично);
2) Никто не должен ничего знать, даже в целом (включая тех, кто мог бы эффективно воспользоваться информацией для общего блага).
Тут в нашем обществе как бы наличествует понятное деление на либералов и мракобесов. Но не все так просто с точки зрения общества, которое, если речь заходит о безвозмездном получении чего-либо, считает себя либеральным и даже либертарианским. А вот если возникает вопрос отдавания чего-либо своего, то тут оно ультраконсервативно. Ну жадное, если простыми словами говорить.
Точно так же в этой вечной украинской недодискуссии ("недо-", потому что до полемики по сути никогда не доходит) главенствуют рассказчики, нарраторы. (Нарратив - это такой рассказ, в котором манера повествования содержит самостоятельную и иногда более важную, чем сюжет, информацию). Личность того, кто говорит, неизмеримо важнее сути сказанного.
Личность в наших глазах и определяет суть сказанного. И наоборот. Если человек говорит то, что нам нравится, он - хороший. А если он хороший, то не может говорить плохое. Плохие люди не могут говорить правильные вещи. Ну вот не могут, и все.
Если хороший человек говорит неправильные вещи, а мысли плохого человека совпадают с нашими, наш среднестатистический фейсбукер приходит в такое состояние, как будто ему приснился сон о принудительной смене политической или сексуальной ориентации.
Собственно, о внеплановых возбуждениях. Они после вируса "Петя" снова обострились в диапазоне от привычного уже к этим делам "Громадського" до либертарианского "Донбассмедиафорума". Темы не новые. Можно ли называть предателей предателями, коллаборантов - коллаборантами, или это на четвертом году войны невежливо? Или все же нужно какое-то специальное "ми-ми-ми" для них, потому что таков правовой европейский подход?
Нет, говорят противники няшного подхода. Как называли мы гадов гадами, так и будем называть. А попадутся они нам в руки - лучше отвернитесь. Потому что у нашего народа обостренное чувство справедливости и богатый опыт его стихийной реализации.
Ароматических масел в этот огонь, не жалея, подливает разное ОБСЕ.
Картина выглядит трагикомичной, потому что выглядит паритетной. На самом деле огромное разъяренное большинство все еще терпеливо и толерантно слушает потихоньку наглеющее меньшинство, поскольку оно как бы говорит от имени Европы.
Здесь злую шутку с нами играет наш кирилличный сегмент. В этой высокохудожественной резервации время остановилось лет пятьдесят назад, а то и вовсе течет вспять. А возвращаясь к теме информационных атак, лживую русскую Википедию уже и кликать противно. Украинскую, разумеется, приятнее, но на этом польза и заканчивается.
В англоязычном сегменте Интернета, даже с учетом всех политкорректных ограничений на термины, вы можете увидеть яростную полемику по этим же ключевым вопросам бытия, о том, что приоритетнее - право или справедливость. И нет там никакого однозначного торжества брюссельской демократии, потому что у 28 стран есть 28 своих собственных мнений.
И это еще мы понятия не имеем, что происходит в испаноязычном сегменте (между прочим, 548 млн чел.), какие морально-этические темы обсуждаются, например, в Латинской Америке.
Но даже используя инструменты, которые нам доступны, мы можем заметить, что в предлагаемой брюссельской стилистике есть слово "ценности", но практически нет слова "идеал". (Да и у нас такие выражения, как, например, "идеалы Майдана" употребляются лишь для иллюстрации разочарования и предательств).
Давайте попробуем назвать вещи своими именами. Современной Европе в ее обобщенной бюрократической версии категорически чужды понятия национальной чести, героизма, идеалов, за которые можно отдать жизнь. Брюссель это называет "фашизмом". При том, что в каждой отдельно взятой европейской стране сторонников таких взглядов вполне хватает. Тот факт, что Европа и возникла за счет торжества именно этих ценностей, больше не является предметом повышенного внимания и образцом для воспитания молодежи.
В Украине все эти факторы являются не просто предметом отвлеченной общественной дискуссии, а символом веры для множества людей. Очевидно также и то, что власть, безотносительно к тому, разделяет она эту веру или нет, не может всерьез артикулировать подобные взгляды с оглядкой на будущие транши МВФ. Но и потерей электората это власти тоже грозит, что и наблюдаем. Там у них вообще отчетливо диагностируется "стокгольмский синдром".
Брюссельские твиттер-ярлыки ("партия войны" и "партия мира"), которыми метятся соответственно украинские патриоты и люди, скажем так, крайне широких взглядов, - это и есть информационная операция, ничем не хуже запоребриковой. Ее цель - стигматизация массового сознания и форматирование по принципу: кто не с нами, тот против вас.
На фоне всего этого о каком новом процессе в Украине можно говорить?
О постепенной кристаллизации и структурном оформлении новых социально-политических групп. По-брюссельски это будет "партия войны", а по-нашему справедливо было бы назвать это движение республиканским. В американском смысле слова это - неоконсерваторы, "неоконы", чья идеология неразрывно связана с укреплением военной мощи своей страны.
Ну и, соответственно, либералы (хотя в украинской версии это скорее либертарианцы) со всеми сопутствующими лоббистскими группами. Числом гораздо скромнее, но нахрапистость и связи на данном этапе делают их весомыми игроками на информационном поле.
Что любопытно: хотя все участники процесса щеголяют термином "демократия", демократической прослойки в этом процессе не наблюдается. Демократы - это тот самодостаточный во всех отношениях средний класс, которого то ли нет в Украине вообще, то ли ему в свете безвиза вообще не до нас.
Если между республиканцами и демократами - противостояние, то между республиканцами и либералами - преимущественно драка. Либералы - леваки и марксисты, республиканцы - правые государственники. Либералы задираются, правые их щемят, либералы радостно постанывают, все при делах.
Но украинская реальность не потерпит такого игрового момента "понарошку". То есть наши либералы подначивают по понятиям, а получают по виртуальной шее. Некоторые пацифисты и сепаролюбы - уже и по физической.
Борьба с "языком ненависти" совершенно бесперспективна, хотя и прибыльна. Ну нельзя приучить народ врать самим себе о войне и тех, кто пришел с ней на нашу землю. Об их пособниках-беспринципных подонках. Потому что нельзя говорить правду лживыми словами.
Все планы противника по забвению оккупации Крыма, признанию сепаратистских банд субъектами международного права, второго государственного языка, дискредитации ветеранов - никуда не делись. Для осуществления этих планов ему нужна моральная демобилизация общества, его демилитаризация и пропаганда пацифизма, как это было на Западе в 1970-х. Но в итоге СССР все равно издох.
Возможно, из столкновений новых республиканцев и либералов в Украине когда-то появятся и демократы. Это полезный конфликт между правом и справедливостью, потому что он не оставляет выбора даже робким. Все, что не убивает, делает нас. Создает.
Конфликт будет нарастать, и мы услышим много полезных (и малоприятных) вещей о, казалось бы, знакомых людях и их взглядах.
А ясность и определенность - это то, на что в обществе большой запрос. Как и на потребность называть негодяев негодяями.