Язык до Киева доведет, а перо до Шлиссельбурга.
М.Лунин
Самые настойчивые борцы с крепостным правом в Российской империи — обычно выходцы из среды передового образованного дворянства. Новиков, Радищев, декабристы… Семен Олейничук, пламенный борец и образованный просветитель, «украинский Радищев», как называли его современники — выходец из крепостного крестьянства.
Здесь мы имеем дело с чисто украинским феноменом. Борьба Олейничука с крепостничеством говорит прежде всего о высоком самосознании украинского народа в целом, о привычке украинского крестьянства к свободе, которой он, в отличие от русского, пользовался в течение веков.
Итак, Семен Никитич Олейничук. Это имя известно далеко не всем.
емен Олейничук родился в 1798 году в крестьянской семье помещика Собещанского Винницкого уезда Подольской губернии.
Судьба его сложилась крайне своеобразно. В 1818 году без ведома помещика отец отдал двадцатилетнего Семена в Винницкую гимназию. Факт невероятный! В гимназии он воспитывался до 1824 года и получил образование, крепостному совсем не подобавшее. Он изучил даже языки: французский, латинский, польский. Образование открыло ему глаза на сущность крепостного права. Перед ним возник вопрос, разрешению которого он посвятил всю свою жизнь, как самому выбиться из крепостного звания и как избавить от него своих единоплеменников-украинцев.
В 1824 году Олейничук, уже, видимо, окончивший курс в гимназии, был доставлен в имение своего помещика. Помещик распорядился отдать его в рекруты, но Семен бежал. Он сумел приобрести у шляхтича Сорочинского документы и стал искателем истины.
Получив нужные документы на дворянство и перейдя в католичество, Олейничук поступил на должность приходского учителя при латинском костеле, потом в Почаевский монастырь, а отсюда в монастырь ордена Кармелитов в Волынской губернии. Из этого монастыря переведен в другой монастырь Могилевской губернии. Однако попытка скрыться от крепостного звания в католическую веру и в личину шляхтича не разрешила общего вопроса и не принесла успокоения.
В 1833 году Олейничук возвратился в лоно православия и поступил на должность приходского учителя в Белорусском учебном округе Оршанского уезда. Здесь он оставался учителем до 1839 года.
Привязанность к родине заставила его возвратиться в Винницкий уезд и отдаться в руки помещика. Он был арестован и предан суду. По-видимому, между помещиком Собещанским, Олейничуком и судом произошло какое-то соглашение. Помещик не настаивал на осуждении своего крепостного, а Подольский совестный суд освободил Олейничука по решению 5 апреля 1843 года, признав подсудимого подверженным слабоумию. В 1849 году Олейничук заявил, что слабоумием или сумасшествием никогда не страдал и показания по этому поводу были фальшивыми. Освобожденный судом в 1845 году, Олейничук получил, наконец, от своего помещика формальную отпускную.
Но давно желанное освобождение от крепостного плена не принесло ему радости. Крепостное право оставалось. Нужно было протестовать, убеждать, доказывать, бороться!
«Насмотревшись, странствуя по России и Малороссии, а также хорошо зная историю Малороссии и Польши — я решил заняться описанием оных», — пишет Олейничук. Как тут не вспомнить слова Радищева: «Я взглянул вокруг себя, и душа моя страданиями человечества уязвлена стала».
И вот, неугомонный украинец отправляется странствовать по различным городам, селам, монастырям. Кроме Подольской, Волынской и Киевской губерний, он посещает Нежин, Глухов, Чернигов, Орел, Тулу, Новгород, Москву и даже С.-Петербург.
Сочинительством он начал заниматься украдкой в Винницком уезде.
Осенью 1849 года неизвестный странник обратил на себя внимание полиции необычным образом жизни. А жил он за Днепром, в Николаевской Слободке Остерского уезда Черниговской губернии (как известно, в то время левый берег Киева относился к Черниговской губернии). При обыске у Семена нашли незаконченную рукопись и книги. Рукописное сочинение на 158 листах имело название «Исторический рассказ природных жителей Малороссии Заднепровской, т. е. губерний Киевской, Каменец-Подольской и Житомир-Волынской про свое житье-бытье». Взятый был отправлен вместе с вещественными доказательствами к военному Киевскому, Подольскому и Волынскому генерал-губернатору Бибикову.
Генерал-губернатор приказал чиновнику особых поручений титулярному советнику В.Савицкому «рассмотреть бумаги и книги, обысканные при вольноотпущенном Семене Олейничуке и раскрыть как действительную сущность и цель сочиненных бумаг, так равно вообще образ его жизни и поступков…».
Получив заключение следователя 10 ноября 1849 года, Бибиков донес о Семене Олейничуке шефу жандармов А.Орлову следующее: «Долгом поставлено довести о сем до сведения Вашего Сиятельства и, представляя на благоусмотрение список с подробного донесения ко мне по этому предмету, а также выписку из означенного сочинения Олейничука с подлинным показанием его, — имею честь присовокупить, что как человек этот обнаруживает много мыслей, противных настоящему порядку вещей, — могущих при его отношениях с простым народом вредно действовать на умы, особенно при устройстве ныне в помещичьих имениях здешнего края… выслать его навсегда в одну из отдаленных губерний и подвергнуть такому содержанию, чтобы он вовсе не имел никакого отношения к крестьянам…».
Но граф Орлов, ознакомившись с донесением, был другого мнения о задержанном. Кроме бунтарских мыслей автора, ему внушало опасение пребывание Олейничука в католических монастырях на предмет религиозной пропаганды. Был заготовлен всеподданнейший доклад императору.
Заканчивался он следующим образом: «...по моему мнению необходимо заключить Олейничука в Соловецкий монастырь, потому что он со своим образом мыслей и с понятиями, взаимствованными в латинских монастырях, может быть везде вреден, преимущественно для низшего класса людей, с которыми он неминуемо должен быть в сношениях».
Оставалась последняя инстанция — Высочайшая воля. И она последовала 25 ноября 1849 года: «Высочайше повелел посадить Олейничука в Шлиссельбургскую крепость».
Арестованный исчез из пределов Киевской губернии навсегда. В Шлиссельбургской крепости его содержали строжайше и фамилия его была известна лишь коменданту крепости Троцкому.
Когда Бибиков запросил III отделение, что делать с деньгами умершего Олейничука (268 руб. 65 коп.), а также с рукописью его сочинения, последовала резолюция Дубельта: «Рукопись к нам, а деньги в крепость».
чем же вина этого страшного государственного преступника? Да ни в чем. У него были найдены вредные мысли, и только. Вины не было, но она могла быть в будущем. Олейничука карали не за то, что он сделал, а за то, что мог бы сделать. Своим полным неприятием крепостного права Олейничук действительно адекватен Радищеву.
Сочинение Олейничука представит большой интерес для историка украинской общественной и экономической истории. Сочинение состоит из ряда отрывков, написанных в литературной форме: то фактические рассказы, то обращение к читателю, то исторические ссылки. Иногда автор пользуется формой разговора, иногда вставляет песни и сказки, вкладывая их в уста лирников и странников. Положение народа в конце сороковых годов изображено Олейничуком с необыкновенной яркостью и выпуклостью.
Приведем фрагменты первых страниц незаконченного сочинения.
«Кто бы подумал и поверил тому, чтобы русский народ или природные жители Малороссии Заднепровской в половине XIX ст., в столь цветущую эпоху Российской империи, в благополучное царствование Николая I смел бы сказать, что он внутренне жестоко страдает... что нас жестоко связанных бьют и плакать не дают; правда, что мы уж испокон веку привыкли к веревкам, но прежние веревки были, по крайней мере, лядские, жидовские и татарские, и кажется нам, не были столь тягостны и столь крепки, как наши русские, которыми нас теперь гораздо покрепче связали и не дают даже рта отворить, если что-нибудь хочешь говорить…».
«…Роду человеческому, без законов и верховной данной от Бога власти, жить было бы весьма тягостно и можно сказать никак невозможно, но паче тягостнее жить так, где наместники верховной власти над собою не терпят и не повинуются, а всяк желает быть над другими неограниченным деспотом, где всяк защищает законом только себя, в рассуждении же других делается совершенным беззаконником…».
«…Расхищенные благодатной и всем изобилующей страны имущества великих князей Киевских сделались совершенной пастбой для здешней и заграничной сволочи, где страсть к корыстолюбию и хищности не имеет и не хочет иметь никакого обуздания…».
Безусловно, в высказываниях Семена Олейничука просматривается и антикатолицизм, т. е. ненависть к «ляхам», и антисемитизм. Но надо учитывать, что писались эти строки на материале (рассказы, воспоминания) XVII и XVIII веков, т. е. со слов людей, помнящих беды «смутных времен» и «руины», господство Литвы, Польши, Московии на украинских землях, вечный антагонизм «холопов», «ляхив» и «москалив».
Автор хорошо знает, что украинцы были когда-то свободны, и потому крепостное право для него не только форма экономического гнета, но и национального: «Знаю разные повествования из истории Польши и Малороссии, а также будучи наслышан от стариков простого звания о смутных временах в здешних краях, я описываю, что крепостное звание, какому подвергся наш народ, — не подходит к прежнему положению крестьян, либо раньше их не продавали на души…».
Не исключено, что автора, выросшего на лоне живописных украинских просторов, на преданиях козацкой вольницы, оскорблял меркантильный торговый дух, овладевший постепенно, в XIX ст., таким патриархальным городом, как Киев, и «отцами города» стали польские помещики-богачи — Потоцкие, Браницкие, Олизары и т. п., что начал набирать силы еврейский промышленный капитал. Но так или иначе Олейничук был и остался пламенным и самоотверженным борцом за свободу украинского крестьянства, истинным патриотом Украины.
«Если бы вы посмотрели на пространство здешних лугов и лесов: сколько здесь разного рода скота, какое множество овец, коров, лошадей… Вы бы подумали, что это стада здешних жителей, которые несут на себе все государственные тяготы, податками, рекрутами, постоями и пр., сыновья которых проливают свою кровь за отечество, — то ошиблись бы!
Это собственность помещиков-ставленников. А здешним просвещенным жителям нельзя даже гусенка выпустить, чтобы он их «заморским» и «образованным» лошадям травы не потолок! Здешний необразованный мужик и через лес ходить не смей — ибо их стражники обдерут и обсекут, хотя бы ты ни одного грибка или сухого прутика не поднял!..»
«…Им же открываются банки на покупку наших душ, они располагают без отчета нашими землями, нашими личностями… Скажите поляку, немцу, какому-нибудь азиату, даже и цыгану, о том, что их душу имеет русский дворянин продать и даже часто водится, на собаку или скотину променять, они вам просто, кто бы ни были, в глаза наплюют. Что такое вообще здесь обеих сторон Днепра народ? Когда чернь исключается из числа людей, их души покупаются на штуки, как у просвещенных народов скот…»
Какие горькие слова… И какая смелость у человека, их написавшего, какое чувство собственного достоинства.
…Могильное молчание вокруг имени Олейничука было нарушено лишь в июле 1852 года. 27 июля комендант Шлиссельбургской крепости рапортовал графу А.Орлову: «Содержащийся во вверенной мне крепости вольноотпущенный крестьянин Семен Олейничук, от долговременной болезни, сего числа, волею Божиею помре, о чем почтительнейше Вашему Сиятельству сим честь имею донести».
1 августа Николаю Павловичу был поднесен доклад о смерти Олейничука со справкой о том, что заключен он был по Высочайшему Его Величества повелению.
До отмены крепостного права оставалось девять лет.
Как эта рукопись сохранилась и попала в редакцию журнала «Былое» в 1906 г. — пока неизвестно. Где может быть подлинник труда Семена Олейничука и где его надо искать — это дело наших историков.