Война отчетливо подтвердила, насколько нелепо быть кем-то, а не собой.
Так говорил вуйко Дезьо
Культура — это координация между действительным и представлением о действительном, между Миром и моделью мира. Если такая координация теряет адекватность отображения, приходит война.
Некоторые актеры мировой интеллектуальной мысли иногда обсуждают войну в Украине как комментарий к художественному фильму о войне или даже просто войне, пребывая в стереотипах прошлого, плену собственных доктрин и личных принципов, которые в современных условиях разнузданного насилия уже стали непродуктивными.
Они не осознают и не чувствуют эту войну во всей ее полноте. Этого, наверное, не может и не сможет сделать никто ни сейчас, ни потом.
У нас особая война, отличающаяся от всех нам известных прошлых со времен модерна. У нее нет ни экономических, ни политических, ни идеологических мотивов. Это война греха гордыни и гнева, доведенного условиями России до абсолюта, против жизни по своим вкусам и коллективным моральным установкам. Потому это война без формальных границ. Она лишь иллюстрируется линиями фронтов.
Каждый, кто прислушается к Путину или призывает учитывать его интересы, становится не на сторону Путина, а на сторону уже неперсонифицированного абсолютного зла.
Наверное, похожей была война за Трою.
Поэтому не будем удивляться появлению «троянских коней», даже порожденных пацифизмом или наивностью. Главное, что мы этот фокус уже знаем.
Нам делать свое, и наша роль — на стороне праведности, восставшей против зла.
В Украине время доверия к авторитетам (поскольку у самого мало информации, впечатлений, наблюдений) отступило за горизонт событий.
Война всегда воспринимается без авторитетного мнения, через собственный пережитый страх, боль, гнев и общее ожидание мести врагу.
Поэтому авторитетам не нужно особо учитывать крайности в оценках их действий. Мы в Украине попали в уникальное состояние общества, когда каждый стал авторитетом сам себе.
Наша Победа и время приведут все в уравновешенные состояния, к новым оценкам и выводам.
Придет время, и из-за горизонта событий вновь появятся, вернутся авторитеты. Хотя бы потому, что людям просто будет не хватать вдохновения и желания обо всем заботиться.
Но не факт, что авторитеты будут те же.
И это — нормально.
Война — кроме всего, глубинная трансформация общественного опыта.
Можно считать, что человек — это постоянный ответ в режиме реального времени на семь вопросов: «Что хочу?», «Что могу?», «Что имею?», «Откуда?», «Куда?», «Что есть Мир?» и «Что есть Я?».
В просторе первых трех вопросов обычно формируется представление человека об успехе. И если до войны ответы на них связывались чаще всего с состоянием, имуществом, должностями, деньгами, властью, то война внесла существенные деформации, и теперь человек больше начинает думать о семье, друзьях, любви, уюте и личном.
Вопрос «Откуда?» касался прежде истории, прошлого, а «Куда?» — затрагивал планы и будущее. Война и здесь вмешалась, сократив исторические базы сравнения и горизонты планирования, а в экстремальных ситуациях — сведя их в точку бытия.
Украина находится в ситуации, когда формируется еще один из ее Главных фактов национального сознания (ГФНС). Следовательно, для нас самих и потомков это время становится и определяющим прошлым, и указателем в иное будущее. Все, что было и планировалось до войны, становится вторичным, потому что определяющая История формируется именно сейчас, и мы все являемся участниками этого процесса.
В отличие от всего мира, украинцы сейчас принимают каждый грядущий день как подарок, а установку «Завтрашний день не обещан никому» они не воспринимают как величественную мудрость прошлых поколений, а воплощают как будничную практику сегодняшнего дня.
Отсюда — фатализм.
Украинцы сейчас находятся в уникальной ситуации: у них нет колебаний при принятии решений о будущем, поскольку это дело они передоверили ВСУ.
Отсюда — оптимизм.
Оптимистичный фатализм — вот сейчас гений украинского общества, который объединяет, связывает ответы на вопрос «Откуда?» и «Куда?» в единую суть: «К Победе!». В этой сути война удивительным образом свела в едином фокусе прошлое и будущее. Это может казаться парадоксальным, но именно война обеспечила это единство времен, которые в другое время только скоординированы, но не родственны, как сейчас.
Так же война объединила ответы на вопросы «Что есть Мир?» и «Что есть Я?» Она подтвердила, что разрозненный поиск ответов на них приводит в ловушку эгоизма. «Без родства все — ничто», — отмечал наш гений Григорий Сковорода. Именно таким родством — непостижимым и необъятным — являются сейчас украинцы. Воин в окопе, волонтер в машине, фермер в поле, рабочий в цеху, служащий в кабинете, журналисты, писатели, дети в убежищах, где остановились уроки, бабушка в старом доме вечером перед образами — все мы вместе воплощаем одно из проявлений такого родства, а следовательно, и есть — Все! Это и становится ответом на самые загадочные и тайные вопросы, определяющие человека. Когда я слышу сирену, смотрю в смартфоне на карту воздушных тревог, то думаю не о механическом приборе на крыше, откуда она звучит, а обо всех во всех уголках изображения, светящегося у меня на экране.
Это родство сейчас и есть бог Украины.
Это даже не единство, это — неделимость в разнообразии, признак рождения наций, культивирующих общие Главные факты национального сознания со времен Владимира Великого.
Один из основателей социологии, Эмиль Дюркгейм, отмечал, что общество — это и есть религия. Он указывал, что бог постоянно с нами, и объяснял, что это антропоморфная персонификация реального опыта, но не детского опыта общения с родителями, а повседневного опыта взаимодействия с обществом. Дюркгейм отмечает, что относительно каждого индивида общество выступает всезнающим, величественным, всемогущим. Всеми знаниями, представлениями, личностью и опытом индивид обязан обществу.
Но война в Украине, через указанное родство, сотворила уникальную ситуацию: каждый стал неотъемлемой частью всего общественного опыта, любой из нас приблизился к богу. Или отдалился от него.
Поэтому можем заметить, что война делает человека целостным и выставляет его на смотрины во всей полноте: величия или ничтожности.
Но вернемся к самому тайному из указанных вопросов — загадке «Что есть Я?».
Возьмите в руки смартфон.
Просмотрите его страницы.
Затем выключите его, отложите и оглянитесь вокруг.
А теперь представьте, осознайте, что весь этот вал информации, который вы наблюдали, — новости, статьи, музыка, книги, игры и т.п., — сейчас присутствует здесь вокруг вас, хотя вы его не видите. И, где бы вы ни находились — на кухне, в парке, в транспорте, в лесу и т.п., — он сопровождает вас, присутствует в вашей жизни ежесекундно. Смартфон — лишь инструмент, его выявляющий.
Закройте глаза и спросите себя, что вы думаете о множественности вселенных.
Когда-то, еще во времена кнопочных телефонов, я написал, что наше тело — это лишь терминал, который выявляет всего одну составляющую из необъятной громады вселенных. Но если сравнить человека со «смартфоном», который воссоздает известную нам Вселенную, сразу возникает следующий вопрос: «А кто является Властителем этих «смартфонов»? Кто загружает в них разные опции?».
Война не дает ответы на эти вопросы, возникающие у человека. Она лишь направляет на правильные пути поиска ответов на них.
Один из таких вопросов: «А что есть сама война?».
Культура — это координация между Миром (замысел относительно человека) и моделью мира (замыслом человека).
Искусство — это совершенство такой координации.
Креатив — это создание модели мира как продолжения Мира, его дополнение.
Жизнь — это тест Культуры на продуктивность.
Война — это проявление критического несоответствия между моделью мира и Миром. Это своеобразный краш-тест Культуры на ее продуктивность.
Следовательно, Победа — это тест Культуры на устойчивость.
Можем утверждать, что война между Украиной и Россией является столкновением двух культур, мировоззренческих моделей, которые эти культуры создали, пусть даже одна из них — безобразная выдумка.
Культура, которая в массовом сознании людей пробуждает чудовищ, усыпленных цивилизацией, должна быть поставлена вне цивилизации. Это и является главной задачей человечества в этой войне.
Украинцы должны понимать: кто думает о мести, тот забывает о Победе.
Месть — судьба побежденных. Против врага — сабля, против дьявола — крест! Зло должно быть наказано.
Война разрушила обычные разные базы сравнения для оценок и ответов и внедрила общую трагическую меру бытия.
Мы сейчас ставим перед собой много вопросов и ищем на них ответы, координируясь уже к этой новой мере.
Но ответ на один из таких вопросов, возникающих время от времени, для себя я уже определил.
Что я буду делать, когда наступит Победа?
Я посмотрю на вечное небо и скажу тучам, которые являются свидетелями всех времен: «Мы победили».
И о нашей Победе узнают все, кто до нее не дожил, а также узнают прошлые, сущие и грядущие поколения украинцев. И уже никогда о ней не забудут.
Больше статей Валентина Ткача читайте по ссылке.