«Молодежь изменяет общество»... Это стало темой II «Киевского диалога» — немецко-украинской конференции, которая состоялась 5—7 октября в Киеве. Представители общественных молодежных организаций, политики и представители науки, занимающиеся вопросами молодежи в Украине и Германии, дискутировали о проблемах и шансах молодого поколения украинцев. Своими взглядами на украинскую молодежь поделился с «ЗН» Вильфрид Йильге — один из членов организационного комитета этой конференции, известный в Германии украинолог и научный сотрудник Лейпцигского центра гуманитарных наук, истории и культуры Восточной и Средней Европы.
— Господин Йильге, вы часто бываете в Украине, имеете представление об изменениях, происходящих в обществе. Какой вы видите украинскую молодежь, и меняется ли она?
— Прежде всего хочу заметить, что молодежи как чего-то единого для меня не существует. Ни в Германии, ни в Украине. Молодежь выражает себя по-разному. Есть молодежь, которая стоит с гитарой в подземном переходе на Крещатике, поет песни и образует свою субкультуру в культуре. Но есть и другая молодежь с совершенно иными интересами. В Украине молодежь не одинакова, как и везде. Я считаю это очень позитивным.
— И все же, как по-вашему изменилась молодежь в Украине, скажем, до и после оранжевой революции?
— Я общаюсь здесь с моими крестными детьми, а также молодежью среди знакомых. Я замечаю у них возросшее чувство собственного достоинства. Но начало этим изменениям было положено еще до оранжевой революции. После нее я замечаю растущую политизацию 13—14-летних. Меня впечатляет, насколько здешняя молодежь интересуется политикой. Они точно знают, кто есть кто сегодня и что происходит.
В Киеве много русскоговорящих подростков, приехавших из разных регионов и влившихся в украинскую среду. Дома они часто говорят по-русски, но при этом в совершенстве владеют и украинским языком. Независимость Украины для них нечто само собой разумеющееся и не нуждающееся в обосновании при помощи каких-либо мифов. Украинская молодежь уверена в себе, большей частью патриотична, весьма критична, интересуется политикой. Другой вопрос, доверяет ли эта молодежь политике и политикам. Здесь ситуация, пожалуй, похожа на немецкую: у нас существует, скорее, не политическая апатия и усталость, а апатия и усталость от политиков.
— А что вы подразумеваете под политичной молодежью?
— Я думаю, что для генерации молодых украинцев от 13 до 26 лет, так же как и для немцев, принадлежность к партии не всегда является актуальным вопросом. Это нормально, что у них другие интересы. Автономный и самостоятельно думающий гражданин не должен непременно быть партийным человеком, чтобы принимать участие в жизни страны. И, что тоже важно, он должен иметь право не интересоваться политикой.
Кроме того, многие молодые украинцы делают политику не в «Поре» или других подобных больших организациях, а, например, в объединениях по защите прав человека. Это очень хорошо. Они заняты в сферах, которые им интересны, в которых они компетентны и знают, что в них нуждаются. Такое наблюдается и в других странах. Этот факт показывает, что многое нормализовалось в Украине. Сейчас особенно важно, чтобы молодые журналисты, политики и активисты общественных организаций терпеливо и настойчиво претворяли свои проекты в жизнь. Общественное телевидение, прозрачность экономических и политических процессов не приходят, как подарок сверху – ни от оранжевых, ни от бело-синих. Это приходит только тогда, когда инициатива идет снизу, когда этого постоянно требуют и производят давление на политиков. Это очень важно для демократического гражданского общества.
А если партии хотят, чтобы в них вступала молодежь, то они должны не требовать, а предлагать, становиться более привлекательными. Украинская молодежь очень мудра, что не вступает в партии, которые им ничего не дают. Мне нравится, что это поколение пытается повлиять на общество и другими способами. Ведь возможностей для этого достаточно: и в массмедиа, и в социально-политической области. Самое важное иметь собственную позицию и отстаивать ее.
— Что нужно молодым украинцам, чтобы стать автономными гражданами? Каковы должны быть условия, чтобы они были объектами, а не субъектами общества?
— Здесь большое значение имеет образование. Всем должен быть обеспечен справедливый и прозрачный доступ к нему. Конечно, многое начинается уже со школьной скамьи, от методов преподавания там. Учитель должен организовать уроки так, чтобы ученики проявляли личную инициативу, умели самостоятельно мыслить, а не только «пичкать» подростков фактами. Все это зависит как от самих учителей, так и от программы обучения. Последнее можно быстро поменять. В Украине многое уже изменилось. И многие преподаватели (я беру в пример тех, с которыми имел дело в рамках семинара для учителей-историков) требуют больше самостоятельности от школьников на уроках. Хотя в целом для изменения персонала нужно много времени и денег. Это дело не одного дня.
— А что можно изменить уже сейчас?
— Можно сделать более открытой систему высшего образования, которая до сих пор является весьма централизованной, недостаточно прозрачной и «школьной». Конечно, при условии сохранения определенных критериев. Особенно многое должно измениться в области гуманитарных наук. Молодым украинцам, как и всем в нашем быстро меняющемся мире, нужна такая система обучения, которая будет давать им перспективу профессионального роста, сделает их самостоятельными людьми, а не реципиентами фактов.
— Что еще вы считаете важным для развития молодого поколения в Украине?
— Доступ к информации, причем во всех регионах Украины. Особенно в восточной и южной частях страны, где оранжевая революция практически не состоялась. Молодые люди должны получать информацию, причем различную. В сельской местности с этим большая проблема... Я недавно вернулся из Крыма. Так там в селах и маленьких городах приобрести хорошую газету большая проблема, за ней нужно далеко ехать. Эти условия должны измениться.
— Какое место, по вашему мнению, занимает украинская молодежь в обществе?
— Если государство не инвестирует в свою молодежь, не дает ей возможности развиваться, то оно не может существовать, прежде всего, не сможет существовать демократия, которая зависит от самостоятельности и ответственности граждан. Поэтому государство должно создавать условия для роста своих граждан. В этом отношении демократия намного сложнее, чем диктатура. Проблема в Украине заключается в том, что в политических и управленческих структурах пока не видно желания на всех уровнях дать дорогу молодым людям. Но молодежь и не должна этого ждать. Она должна сама проявлять инициативу. Важно, чтобы молодые украинцы и дальше твердо отстаивали свои интересы, но для этого они должны повышать квалификацию и делать это компетентно.
Следующим этапом является сотрудничество молодых предпринимателей, чтобы совершенствовать механизмы открытия бизнеса, привлекать к совместной работе новые успешные фирмы в стране и за рубежом.
— Какую роль для украинской молодежи может сыграть ЕС?
— Однозначно — улучшить обмен знаниями, наладить более интенсивную совместную работу в сфере образования и предоставить свободу передвижения по Европе. Я уверен, что многие изменения в Украине произошли именно потому, что молодые украинцы уже до 2004 года побывали в разных странах. Они приобрели новый опыт. Видели, как можно жить по-другому. Перед ними встал вопрос: почему в их стране жизнь не может стать другой? Свобода передвижения является одним из основных признаков гражданского общества. Это должны и в ЕС понять. Мы в ЕС, и, в частности в Германии, где проживают 110—150 тысяч украинцев, должны дать украинцам возможность свободно навещать своих знакомых за рубежом, ведь каждая поездка — это новый опыт, источник взаимопонимания, который мы должны открыть для себя.
— Мы много говорили о том, как важно демократическому государству иметь сознательных граждан. Кто, в вашем понимании, является сознательным гражданином в Украине?
— Мне сложно сказать, каким должен быть сознательный гражданин, так как это процесс. Как в Украине, так и в Германии. Немец не является сознательным гражданином только потому, что родился в Германии. Можно и в Германии быть пассивным бюргером. Таких достаточно. Они позволяют делать с собой такие вещи, которые немногие украинцы позволили бы.
Что касается уровня развития граждан, я не хотел бы с немецкой колокольни давать украинцам советы. Во всех дискуссиях мы обычно говорим только об Украине. Однако интересным и важным был бы разговор о том, чему мы можем научиться друг у друга. Нам есть чему поучиться и у Украины. Я не знаю, вышли бы наши люди на улицу для решения важных политических вопросов. Я был восхищен тем, что люди однозначно знали, за что они вышли. Это показывает, что люди здесь сознательные. Они выходили за конкретные гражданские права. Для меня события 2004 года (я имею в виду и события до 22 ноября, такие, как во время первых демократических протестов в 2001 году или в Мукачево) стали демократическим опытом, который был почти так же важен, как падение Берлинской стены в 1989-м. Поэтому мне сложно давать какие бы то ни было рекомендации молодым украинцам — возможно, они более развиты, чем некоторые в Германии. Благодаря своим импровизационным способностям, ваши молодые люди могут справляться с изменениями в обществе и государстве лучше чем мы, долгое время прожившие в сытых условиях. Что касается инициативы и самостоятельности, то иногда мне кажется, что особенно молодое поколение здесь ушло далеко вперед.