Тот, кто не любит свою родину, ничего любить не может.
Дж.Байрон
Если бы возникла необходимость назвать десять или даже пять самых выдающихся поэтов всех времен и народов, то, безусловно, среди них обязательно было бы имя великого англичанина — лорда Джорджа Гордона Байрона, человека огромного поэтического таланта, необычайной творческой щедрости, глубокого философского ума.
Он прожил 36 лет. Но его биография — одна из самых ярких и самых драматических в истории мировой литературы. Она похожа на легенду, собственно, даже на сплетение легенд, окутанных дымкой тайны и загадочности, ореолом романтики и легким флером мистики. Немного найдется гениев, чьи признание и слава так тесно переплелись бы с незаслуженными оскорблениями, грязными сплетнями и откровенной травлей. Человек сложный и противоречивый, он органично не мог кривить душой, и этого ему не прощают по сей день...
Родился Джордж Ноэл Гордон Байрон 22 января 1788 года в Лондоне в семье с давними аристократическими корнями, в частности и французскими. Рано умерший красавец-отец, капитан Джон Байрон, был человеком крайне неуравновешенным и получил прозвище Неистовый Джек. Мать, Кэтрин Гордон, тоже имела характер крутой и вспыльчивый, отличалась склонностью к полярным настроениям. Но оба были людьми гордыми и неуступчивыми. Эти их черты и перенял юный Джордж.
В десятилетнем возрасте, получив в наследство Ньюстедский замок, Байрон становится пэром Англии. Титул лорда открывает ему двери в самые высокие круги, а со временем — и в парламент. Но это не особенно тешило его самолюбие. «Он с малых лет знал, что не такой, как все, — писала в своем обстоятельном исследовании о поэте Соломия Павлычко. — Калека с самого рождения, он страдал от своей хромоты, стремился к одиночеству, избегая сострадания и остро переживая обиды. Защищаясь и самоутверждаясь, упрямо занимался спортом, со временем стал замечательным пловцом, боксером, наездником. Уже взрослым, он ежедневно часами не покидал седло, мог проплыть сотни метров в любую погоду, среди его рекордов — преодоление Дарданелл...»
Его учеба в школе, а позже и в знаменитом Кембриджском университете не отмечена особой старательностью, поскольку Байрон рано понял, что настоящий путь к глубоким знаниям — самообразование.
Юный лорд отдает должное и эксцентричным развлечениям аристократа-волокиты, многочисленным любовным приключениям, которые, по правде говоря, будут определять его стиль жизни до последнего вздоха. Поэзия вначале была для него просто данью моде и молодому возрасту, но очень быстро переросла в потребность души и ума. Сборник, вышедший летом 1807 году и не отличался, как и два предыдущих, анонимных, особыми поэтическими находками. Заговорить о новом имени в английской литературе заставила сатирическая поэма «Английские барды и шотландские обозреватели» (1809). Но настоящее крещение Байрона — поэта и гражданина — произошло в феврале 1812 года, о чем он сам высказался следующим образом: «В одно замечательное утро я проснулся и увидел себя знаменитым». 27 февраля Байрон как член палаты лордов выступил в парламенте, где обсуждался билль о смертной казни для так называемых «луддитов» — «разрушителей машин». «Вы называете этих людей чернью, преступной, опасной, темной и необразованной, — бросал он в ошеломленный зал. — Понимаем ли мы, чем обязаны черни? Ведь это чернь возделывает ваши поля и прислуживает в ваших домах, ведь это из черни набирается ваш флот и вербуется ваша армия, ведь это она дала вам возможность бросить вызов целому миру, но чернь бросит вызов вам самим, если нуждой и пренебрежением вы доведете ее до отчаяния! Вы можете называть этих людей чернью, но помните, что чернь очень часто выражает чувства всего народа».
Напечатанная на следующий день в газетах речь Байрона произвела впечатление удара топора в глухом бору. И буквально в тот же день вышли в свет две первые песни поэмы «Паломничество Чайльд Гарольда». Продолжение произведения писалось в течение нескольких лет. Его герой-скиталец сразу стал символом романтического направления в литературе. Во всем разочарованный, эгоист и циник, волокита и повеса, прожигатель жизни, не лишенный, однако, высоких помыслов и добрых устремлений, он стал олицетворением эпохи, кумиром тысяч молодых людей в Европе и Америке. Именно этой поэме обязаны своим появлением такие понятия, как «байроновская скорбь», «байроновский герой», «байронизм».
Откровенная оппозиция к обществу, прежде всего его высшим сферам, выступления в защиту угнетенных, обездоленных и униженных, «нетрадиционное» поведение Байрона вызывали к нему лютую ненависть со стороны правящих кругов Англии.
Формальной причиной тотальной травли поэта стал его развод с первой женой. Суд лишил Байрона родительских прав. 25 апреля 1816 года поэт навсегда покидает отчизну и любимую дочь. Сначала живет в Швейцарии, но вскоре переезжает в Италию (1817—1823). Здесь он вступает в брак вторично и вместе с женой, графиней Терезой Гвиччиоли, активно участвует в движении карбонариев — борцов против иностранного порабощения Италии. Его пламенный характер, исполненный жажды потрясений, риска, борьбы с порабощением и несправедливостью, смог наконец реализовать себя. Байрон полностью окунается в водоворот революционной борьбы, создает подпольную организацию в Болонье. Но движение карбонариев беспощадно разгромили австрийские войска, прибывшие с севера.
«Итак, из-за отсутствия единства итальянцы вечно терпят поражения... — с горечью констатировал Байрон. — Мне всегда казалось, что дело провалится, но я хотел и до сих пор хочу надеяться. Все, чем я могу помочь, деньгами, другими средствами или непосредственным участием, все это я готов сделать для их освобождения...»
Смертельные удары реакции, скоординированные феодальными монархами континентальной Европы и буржуазной верхушкой островной Англии, поразили Байрона, что нашло отражение в написанных в то время трагедиях «Марино Фальеро, дож венецианский», «Сарданапал», «Двое Фоскари» и поэтической драме «Каин». С итальянским периодом жизни поэта связана также работа над продолжением «Паломничества Чайльд Гарольда», завершением драмы «Манфред», жизнеутверждающая поэтика которой вдохновила позже П.Чайковского на создание одноименной симфонической поэмы. Итальянские впечатления в значительной мере способствовали появлению замысла «Дон Жуана» — грандиозного и панорамного полотна, которое, к сожалению, не было завершено, — из намеченных 24 песен написаны лишь 16 и начало семнадцатой. Но именно «Дон Жуан» вместе с «Прометеем», «Шильонским узником», «Пророчеством Данте», «Видением Суда», «Бронзовым веком» и упомянутым уже «Каином» увековечил имя их автора.
В 1823 году, снарядив на собственные средства военный парусник «Геркулес», Байрон отплывает из Генуи в Грецию, где годом раньше тоже вспыхнула национально-освободительная война — против турецкого господства. Ситуация до боли напоминала итальянскую: «Мне очень обидно слышать, — записывает Байрон, — что раскол в Греции длится по сей день, и это тогда, когда она может одержать окончательную победу путем побед частичных. Греция ныне имеет три перспективы: или отвоевать себе свободу, или попасть в зависимость к европейским суверенам, или снова стать турецкой провинцией».
Надо сказать, тогдашняя Греция оказалась в центре политических интересов многих стран, каждая из которых боялась революционных движений. Это в конце концов привело к образованию среди повстанцев нескольких политически разновекторных крыльев, а значит, к деструктуризации национально-освободительных сил. Нередко случались даже стычки и кровавые потасовки между бойцами разных отрядов.
Для Байрона Греция была не только олицетворением овеянной легендами Древней Эллады. В свободе Греции поэт усматривал высокую идею освобождения человека и человечества от рабства и унизительной покорности, возрождение духовности. Вместе с тем он знал, что революционная борьба требует не только песен и лозунгов. И Байрон выделяет значительные средства на закупку судов и вооружения для новосозданного греческого флота. Он берется за организационное объединение участников национально-освободительного движения, и вскоре один из руководителей восстания — Александрос Маврокордатос — назначает Байрона главнокомандующим военными силами Греции.
Но не только трудности в консолидации национально-освободительного движения волновали, как мы еще недавно сказали бы, «патриота-интернационалиста». Давали о себе знать проблемы со здоровьем Байрона. Его мучили приступы эпилепсии, болезнь печени, а ко всему прицепилась еще и малярия. 19 апреля 1824 года поэт умер. Последними словами, слетевшими с его уст, были: «Сестра моя! дитя мое!.. бедная Греция!.. я отдал ей время, имущество, здоровье!.. теперь отдаю и жизнь!..»
Греция оказала такие почести Байрону, как в древности эллинским героям. По приказу Маврокордатоса был объявлен 21-дневный национальный траур. Сердце поэта нашло свой последний покой в Греции, а прах — на родине, неподалеку от родового Ньюстедского замка. Власть имущие не позволили похоронить Байрона в усыпальнице великих писателей Англии — Вестминстерском соборе...
Байрон был не только сыном, но и выразителем своей эпохи, когда окончательный крах переживал абсолютизм и в мучениях и потрясениях рождались буржуазно-демократические свободы. Гениальный поэт-романтик, по мнению его известного земляка писателя Вальтера Скотта, «по разнообразию тем похож на самого Шекспира (с этим согласятся люди, читавшие его «Дон Жуана»), он охватил все стороны человеческой жизни, заставлял звучать струны божественной арфы, добывая из нее и нежнейшие звуки, и мощные, потрясающие сердца аккорды».
Именно Байрон, первым среди европейских мастеров слова, в поэме «Мазепа» воссоздал образ Украины и одного из ее национальных героев. Однако из-за навязанной Украине изолированности поэтическое слово Байрона не очень быстро долетело до нас. Лишь в 1841году шесть его стихотворений появились на украинском в переводе Иеремии Галки (псевдоним Николая Костомарова) по- в первом выпуске харьковского альманаха «Сніп». Украинскую байрониану пополнили со временем Александр Навроцкий, Пантелеймон Кулиш, Михаил Старицкий, Иван Франко, Павло Грабовский, Леся Украинка, Агатангел Крымский, Борис Гринченко и др.
Особенно ярко вспыхнуло слово Байрона на украинском языке в 20-е годы прошлого века. Среди его переводчиков — Николай Зеров, Дмитрий Загул, Юрий Корецкий, Евгений Тимченко, Максим Рыльский, Павел Филипович, Освальд Бургардт, а в наши дни — Дмитро Паламарчук, Дмитро Павлычко, Савва Голованивский, Максим Стриха и др.
Редчайшей преданностью Байрону и углубленностью в его поэтическую стихию, которую осваивает вот уже свыше тридцати лет, поражает известный украинский переводчик Николай Кабалюк, который, по свидетельствам специалистов, не только адекватно воссоздает макрообразы поэзии выдающегося англичанина, но и ее многочисленные микрообразы, особенности художественного синтаксиса, стилистические коннотации грамматических форм и т.п. «Каин» Байрона или его же «Дон Жуан» еще никогда не звучали по-украински столь убедительно и прозрачно, как в переводе Н.Кабалюка» (Лесь Герасимчук). Автор этих строк, будучи в свое время главным редактором журнала «Ранок», имел, соответственно, определенное отношение к публикации на страницах этого журнала полного перевода поэмы Байрона «Шильонский узник», выполненного Николаем Кабалюком — по рекомендации Д.Павлычко.
Украинские переводческие студии слова Байрона — и прежние, и нынешние — созвучны нашему поэтическому мировоззрению. Украина воспринимает Байрона не как «пришельца из иных миров» (Вирджиния Вулф), а как земного, единокровного борца-Прометея, певца и волонтера свободы.