Представить себе Украину без грандиозного внешнего долга так же сложно, как мышке выбраться из мышеловки. Его размеры имеют точное выражение в карбованцах, рублях и долларах США, причем по всем позициям - страны Запада, международные финансовые организации, Россия и т.д. Намного меньше ясности в вопросе задолженности зарубежных стран перед Украиной. С 1991 года основной пафос украинской дипломатии в этой области был направлен на решение проблемы советского наследства. Между тем Украина вправе предъявить претензии и на иное наследство - наследство Украинской Народной Республики. А оно исчисляется в 453 миллиона германских марок - сумму, сопоставимую с объемом иностранных инвестиций в Украину в 1991-1994 годах. При нынешнем скромном финансовом обаянии Украины такая сумма способна зажечь глаза не у одного министра. Однако откуда же взялся этот чемодан денег и можно ли его вернуть в Киев?
Чтобы получить ответы на эти вопросы, потребуется мысленно возвратиться в 1918 год - год возникновения первого независимого украинского государства. Провозгласив 22 января полный государственный суверенитет Украины, Центральная Рада 9 февраля заключает мирный договор с Германией и другими странами Центральной коалиции и приглашает германо-австро-венгерские войска в качестве вспомогательной силы для отражения агрессии московского большевизма. Через месяц отряды русской красной гвардии и их украинских ассистентов были изгнаны со всей территории страны и в Украине устанавливается относительное спокойствие и порядок. Киев и Берлин, окрыленные успехом, спешат завершить работу над первым двусторонним финансовым соглашением, которое должно упорядочить их экономическое сотрудничество. Таковое и подписывается 15 мая 1918 года. Правда, республиканский режим в Украине к тому времени уже свергнут и провозглашена Украинская держава под булавой гетмана Павла Скоропадского. Впрочем, и Киев, и Берлин, и Вена признают международно-правовую преемственность нового режима в Украине и подтверждают незыблемость ранее принятых на себя обязательств и заключенных договоров.
По условиям финансового соглашения между Украиной и странами Центральной коалиции (Германия и Австро-Венгрия) Киев обязуется предоставить Берлину и Вене заем в размере 400 миллионов карбованцев. О реальном наполнении этой суммы позволяет судить следующее: по закону УНР от 6 января 1918 года курс украинской валюты по отношению к русскому рублю устанавливался в соотношении 1:1. Следует помнить, что к 1917 году царский рубль претерпел лишь незначительные инфляционные изменения в сопоставлении с довоенным временем. То есть украинский карбованец был заявлен как весьма солидная денежная единица.
Возвращаясь к украинскому займу Германии и Австро-Венгрии, можно отметить два важных мотива: во-первых, Украина передавала своим новым партнерам необходимые средства в национальной валюте для закупок ими продовольствия, гарантированных Центральной Радой по условиям Брест-Литовского мирного договора; во-вторых, признание украинской денежной единицы и ее конвертация в валюты стран Центральной коалиции создавали фундамент для построения национальной финансовой системы и вывода страны из зоны русского рубля, находившегося к 1918 году в состоянии перманентного инфляционного обвала. Таким образом, в результате виртуозной, хотя и не вполне бесспорной операции Украина получала стабилизационный фонд под свою денежную единицу - результат блестящий, особенно на фоне нынешних мучений с гривной.
Обменный курс между карбованцем и валютами стран Центральной коалиции в результате жестких переговоров и принципиальной позиции украинской стороны устанавливался в весьма благоприятном для Киева соотношении: 1 австрийская крона = 1 украинская гривна, 0,665 германской марки = 1 украинская гривна. Напомним, гривна была введена в обращение законом УНР от 1 марта 1918 года и приравнивалась к 0,5 украинского карбованца, который также оставался в обращении, или к 0,5 русского рубля.
Рассмотрим механизм и условия предоставления украинского займа. Половина суммы по условиям соглашения депонировалась в качестве украинских государственных авуаров в государственных банках Германии и Австро-Венгрии, вторая половина обращалась в 4,5-процентные германские и австро-венгерские государственные ценные бумаги, депонированные также в германском Рейхсбанке в Берлине и Австро-Венгерском банке в Вене и Будапеште. Таким образом, украинский карбованец привязывался к германской марке и австрийской кроне и получал настолько надежное валютное покрытие, что смог оставаться стабильным в течение всего существования гетманата. Правда, германская сторона оставляла за собой право производить расчеты с Украиной и в русских рублях, поскольку желала реализовать рублевый эквивалент 1,5 миллиардам марок, выплаченный большевиками Берлину по условиям советско-германского финансового соглашения от 27 августа 1918 года. Характерно, что правительство Ленина с чисто большевистской непосредственностью покрыло эти расходы из государственного золотого запаса Румынии, переданного в свое время на хранение в Россию. Это, однако, не пошатнуло позиции карбованца в силу незначительности германской рублевой интервенции в Украине.
Между тем история украинских авуаров в Германии получила свое дальнейшее развитие во втором украино-германском финансовом соглашении, заключенном 10 сентября 1918 года. Его положения фиксировали принципы двустороннего экономического сотрудничества на 1919 год и предусматривали печатание в Германии украинских карбованцев в объеме 5,75 миллиарда, причем германская сторона обязывалась принять, т.е. выкупить 1,6 миллиарда карбованцев. Поскольку в середине декабря 1918 года правительство гетмана было свергнуто, сумма выкупленной Германией украинской валюты вряд ли достигла значительной величины. Ее эквивалент в германских марках, как и ранее, депонировался в германском Рейхсбанке. В его архивах сохранился документ, суммирующий украинские авуары в Рейхсбанке по состоянию на 14 января 1919 года:
2 065 000 марок - 4,5% активы;
3 340 000 - двухгодичные 4,5% ценные бумаги;
239 802 000 - 3,5% активы;
187 200 000 - двухгодичные 3,5% ценные бумаги;
20 067 000 - 3,5% активы;
5 000 - счет барона фон Штайнгайля, украинского посланника в Берлине;
466 000 - счет кредитной канцелярии Министерства финансов Украины.
ИТОГО: 452 945 000 германских марок.
Рейхсбанк округлил эту сумму до 453 миллионов марок. Именно она и составляет практически государственный долг Германии Украине.
После падения гетманата в результате восстания, возглавленного Директорией УНР, в Украине началась полоса длительной политической дестабилизации, характеризуемая вооруженной борьбой нескольких политических сил и отсутствием единой государственной власти. Признав правительство Директории и преемственность новой государственной власти в Украине, Германия, тем не менее, всячески оттягивала удовлетворение прав Украины на ее авуары в Рейхсбанке. В качестве контрпретензии германское правительство пыталось навязать Украине счет за использование ее войск в 1918 году при отражении большевистской агрессии. Однако никаких документов, подтверждающих признание правительством УНР или Украинской державы обязательств такого рода, никогда не существовало. А только они могли бы придать вес германским аргументам. Когда в начале 1919 года Берлин все-таки решился заморозить украинские активы, больше всего в берлинском министерстве иностранных дел опасались того, что представители Директории обжалуют действия германского правительства в судебном порядке, ибо в этом случае и нормы международного права, и положения германского законодательства однозначно были на стороне Украины. Однако дипломатическая неопытность Директории и соображения политического порядка не позволили Украине воспользоваться этой возможностью. В дальнейшем германское правительство мотивировало свой отказ от взятых на себя ранее обязательств отсутствием единой государственной власти и конкуренцией нескольких одновременно существующих в Украине правительств. Причем с марта 1919 года претензии на украинские авуары в Рейхсбанке предъявило и советское правительство Х.Раковского. Контакты между Берлином и Харьковом по этому вопросу длились три года, вплоть до конференции в Рапалло, т.е. до момента подписания советско-германского рамочного договора, зафиксировавшего отказ от взаимных претензий.
Правительство подсоветской Украины, признанной к тому времени Берлином в качестве субъекта международного права, настаивало в ходе переговоров на своих претензиях, однако, не получив поддержки со стороны РСФСР, не смогло добиться своего. Единственное, чего достиг Раковский, - это вынесение проблемы украинских активов за скобки Рапалльского документа. Таким образом, проблема осталась открытой. Закрыло ее лишь смещение Раковского и вступление УССР в СССР в декабре 1922 года.
Таковы факты в кратком изложении. Попробуем подвести резюме. Германское правительство, используя хаотический характер внутриполитического положения в Украине в 1919-1921 годах, сумело уклониться от выполнения взятых на себя перед Украиной финансовых обязательств. Некомпетентность дипломатии УНР и соперничество различных государственных центров в эмиграции не позволили правительству Директории реализовать свои права на авуары в Рейхсбанке. Внешняя политика Христиана Раковского, пытавшегося играть активную самостоятельную роль на международной арене, была блокирована Москвой, более заинтересованной в нормализации отношений с Германией как противовесом странам-победительницам в Европе, чем в реализации финансовых интересов Украины. Проблема украинских активов была, таким образом, решена без учета интересов Украины, как только такая возможность представилась в связи с созданием союзного государства, ликвидировавшим и без того ограниченный суверенитет советских республик. Однако с точки зрения международного права противозаконные действия не могут иметь юридических последствий. Если украинское государство, считающее себя правопреемником Украинской Народной Республики и Украинской державы, осуществляющее реальную государственную власть на всей территории страны и не признающее легитимный характер советской власти, предъявит претензии на украинские авуары в германском Рейхсбанке, то у него будет достаточно оснований надеяться на успех. Во всяком случае, доктор Франк Голчевски, профессор Гамбургского университета и ведущий германский эксперт в вопросе украинского займа, считает, что возможные контрдоводы германской стороны выглядели бы весьма неубедительно. Даже ураганная инфляция 20-х годов, потрясшая самые основы германского финансового организма и практически уничтожившая марку как платежное средство, не была бы с точки зрения международного права достаточным основанием для отказа в удовлетворении украинских претензий. Правда, Украине пришлось бы определиться, какое государство она из себя все-таки представляет и правопреемницей какой из государственных традиций она является.