Тайная канцелярия… Вряд ли данное словосочетание способно вызвать сколько-нибудь бурную эмоциональную реакцию у нашего с вами современника. Однако в 20-х годах XVIII века при одном только упоминании этого зловещего ведомства людей бросало в холодный пот. Созданная в 1718 г. для следствия по знаменитому делу царевича Алексея Тайная канцелярия выполняла функции центрального органа политического сыска. В ее компетенцию входило расследование важнейших, т. н. государственных, преступлений, таких как покушение на царя, попытка дворцового переворота, антиправительственная агитация. Средства, применявшиеся для получения от обвиняемых нужных показаний, мало чем уступали методам печально известного НКВД. Тех, кто, выдержав все пытки, доживал до конца следствия, обычно ожидала одна и та же незавидная участь — вечная каторга в Сибири. Лишь немногим людям, попавшим в застенки Тайной канцелярии по страшному обвинению в государственном преступлении, удавалось, отделавшись сравнительно легким наказанием, благополучно вернуться домой. Одним из таких «счастливчиков» оказался наш соотечественник, простой украинский крестьянин Данило Белоконник, чье следственное дело служит любопытной иллюстрацией нравов и обычаев той далекой эпохи.
Вначале краткое, но совершенно необходимое отступление. 30 августа 1721 г. в городке Ништадте представители России и Швеции поставили свои подписи под мирным договором, положившим конец продолжавшейся с 1700 г. Северной войне. Вскоре известие о мире достигло Санкт-Петербурга. В столице началась череда пышных праздничных мероприятий, завершившаяся 22 октября 1721 г. В этот день в Троицком соборе прошла торжественная церемония поднесения русскому царю титула Петра Великого, отца отечества и императора всероссийского.
А спустя год с небольшим, 16 ноября 1722 г., житель села Гут Данило Белоконник прибыл в местечко Конотоп с возом предназначенных для продажи дров. Ходовой товар был реализован достаточно быстро. Истратив часть вырученных денег на покупку соли, наш герой собрался было ехать домой, к жене и детям. Однако неожиданная встреча с неким Спицыным, рядовым гренадерской роты пехотного полка, внесла в планы Белоконника значительные коррективы. Бравый солдат Его величества, видимо, истосковавшись по задушевному человеческому общению, пригласил крестьянина в шинок — отметить успешную коммерческую сделку по продаже древесного топлива.
Не подозревая, чем обернется для него это заманчивое приглашение, Данило охотно последовал за гренадером в питейное заведение, где Спицын положил начало веселой пирушке, угостив своего нового приятеля стаканчиком копеечного вина. За первым стаканом последовал второй, третий… Вскоре к Спицыну и Белоконнику присоединились еще двое собутыльников — местные жители Игнат Михайлов и Тихон Антонов. Расщедрившийся Белоконник купил вина сразу на два алтына — для добрых друзей ничего не жаль! Обстановка в шинке приобретала все более оживленный и непринужденный характер.
И вот в самом разгаре пиршества гренадер Спицын предложил очередной тост:
— За здоровье императора!
Действительно, почему бы не выпить за главу государства? Однако Белоконник, к этому времени уже дошедший «до кондиции», неожиданно запротестовал. Охотно используя нецензурные выражения, Данило заявил, что ни до какого императора ему дела нет, что пить за его здоровье он не собирается и что, вообще, пошел этот император…
Беззаботные гуляки моментально протрезвели. Еще бы! Ведь на их глазах было совершено тяжкое преступление. Обругать по матушке Его Величество всероссийского самодержца Петра Алексеевича — подобная выходка грозила сибирской каторгой не только самому оскорбителю, но и невольным свидетелям происшедшего.
Первым в сложившейся ситуации сориентировался все тот же бравый солдат Спицын. Мгновенно перевоплотившись из веселого кутилы в верного царского служаку, гренадер помчался к подпоручику своей роты — доносить на оказавшегося неблагонадежным собутыльника. Подпоручик приказал схватить Белоконника и вместе со свидетелями инцидента Спицыным, Антоновым и Михайловым передал его в руки командира полка. Полковник в свою очередь распорядился направить всех четверых в город Глухов, в Малороссийскую коллегию, в чье ведение входили различные вопросы, связанные с управлением украинскими землями. Сложный механизм политического следствия был приведен в действие…
В этот день семья Данилы Белоконника так и не дождалась своего кормильца. Недели шли за неделями, месяцы за месяцами, наступила весна нового, 1723 года, а о Белоконнике ничего не было слышно ни в Конотопе, ни в родном селе Гут. Вероятно, односельчане уже и не надеялись вновь увидеть Данилу — всем им было отлично известно, как мало шансов вернуться домой у человека, арестованного по обвинению в столь серьезном проступке.
Между тем дело Белоконника шло своим чередом. В Малороссийской коллегии Спицын, Антонов и Михайлов дали свидетельские показания и были отпущены на все четыре стороны. Данило же как особо опасный государственный преступник в кандалах и под конвоем был отправлен в Санкт-Петербург.
Так, спустя два месяца после роковой пирушки, Белоконник очутился в далекой северной столице, в Петропавловской крепости, где и располагались казематы всесильной Тайной канцелярии. Кстати, возглавлял тогдашний аналог комитета госбезопасности предок целой когорты знаменитых русских писателей граф Петр Андреевич Толстой.
Поначалу граф и его подчиненные терялись в догадках: какие мотивы заставили скромного жителя села Гут отказаться пить за здоровье императора да еще и обругать Петра Алексеевича самыми непотребными словами? Вероятно, в захмелевшем Белоконнике взыграла горячая кровь непокорного казачества? Возможно, Данило припомнил царю обиды, связанные с ограничением суверенитета Украины? Быть может, в руки Тайной канцелярии попал убежденный сторонник покойного гетмана Мазепы?
Сотрудники графа Толстого, наверное, были немало удивлены, выяснив истинные причины, побудившие украинского крестьянина Белоконника столь предосудительно высказаться об императоре. Но еще больше был удивлен сам Данило, узнав в ходе первых же допросов, что мудреное иноземное слово «император», о значении которого он ранее не имел ни малейшего понятия, оказывается, представляет собой новый титул русского царя…
Напомним читателю, что абсолютное большинство подданных Петра І не владели грамотой, а единственная в стране газета «Ведомости» выходила мизерным тиражом. Вполне естественно поэтому, что весть о столичных торжествах и присвоении российскому самодержцу очередного титула не дошла до жителей маленького украинского села. Простодушный крестьянин попросту не понял политически подкованного солдата Спицына, поднявшего тост за здоровье императора. Вот выдержка из показаний Белоконника: «Молвил я, Данило, такие слова, не ведаючи того, что гренадер за государево здоровье пьет. А мыслил я, что он пьет за какого-то боярина и называет его императором, а не про государя. Не знал я, что его царское величество соизволит зваться императором».
Итак, загадка возмутительного поведения Данилы Белоконника была разрешена. Надо отдать должное следователям Тайной канцелярии — они вполне могли бы сфабриковать громкое политическое дело, с помощью «пристрастных» допросов выбив из Белоконника нужные признания, но поступать подобным образом не стали, видимо, снизошли к данилиной темноте.
Однако вовсе без наказания крестьянин не остался. Как отмечал в приговоре по его делу неумолимый граф Толстой, не только императора, но, собственно, и «никакой персоны такими непотребными словами бранить не надлежит». За излишнее пристрастие к ненормативной лексике Белоконника было приказано «бить батоги нещадно», а затем, выдав документы на проезд в украинские земли, отпустить. В общем-то достаточно мягкая кара, особенно если учесть, что по обвинению в оскорблении Его Величества Даниле грозила Сибирь.
После более чем четырехмесячного отсутствия, отведав царских (точнее, императорских) батогов и набравшись в далекой столице ума-разума, Данило Белоконник возвратился в родное село Гут. К сожалению, в анналах истории не осталось сведений о дальнейшей жизни нашего героя. Трудно сказать, отрекся ли он от привычки распивать вино с первыми встречными людьми или употреблять в разговоре непечатные выражения. Можно быть твердо уверенным лишь в одном — думается, Белоконник очень хорошо запомнил новый титул российского монарха!