Думаю, каждый человек моего поколения имеет «своего» Сталина — собственные воспоминания, связанные с «вождем всех времен и народов» и его временем, и каждому из нас по-своему запомнился март 1953 года, когда «бессмертный Сталин» скончался.
Смерть Сталина, слезы, митинги помню хорошо — мы, пятеро тринадцатилетних мальчишек, решили поехать в Москву на похороны горячо любимого вождя. Для этого пробрались на товарную станцию, пролезли в пустой вагон, но ночью вдруг глухо залаяла овчарка, с диким скрежетом распахнулась дверь и здоровые дядьки в военных телогрейках стали нас, как кули с мукой, выкидывать на платформу...
А за несколько дней до этого на линейке утром и вечером читали нам бюллетени о состоянии здоровья Сталина. «Лечебные мероприятия в течение 4 марта проводились в виде вдыхания кислорода, введения камфорных препаратов, кофеина, строфантина и глюкозы. Было повторно произведено кровоизвлечение посредством пиявок».
На директора нашего детдома эти пиявки произвели особое впечатление. Дело в том, что к бывшим барским конюшням, где разместился наш детдом, вплотную примыкало болотце, и от этих пиявок житья не было. Они обитали в котельной, в пищеблоке, даже ползали в столовой по стенкам. Так вот, наш Николай Гаврилович (мы его называли Безруким Чернышевским) тут же кинулся отправить для товарища Сталина в Москву посылку с пиявками. Но пришел участковый и закрылся с директором. Через час Николай Гаврилович вышел багровый, отменил все указания, а вечером сидел в одиночестве и пил водку, был до пояса гол, и мы, мальчишки, заглянув в окно кабинета, впервые увидели его синюшную культю — руку он потерял под Сталинградом.
Лично я мало что могу рассказать о сталинском времени — все-таки был ребенком и не ведал страха. Но вот люди старшего поколения, кто при Сталине прожил большой кусок жизни, кому сегодня за семьдесят, чаще всего, как ни странно, говорят, что им не было страшно. Более того, эти люди, испытавшие и голод, и холод, и военное лихолетье, и разруху, тем не менее ностальгически жалеют о том времени. Почему? Думаю, потому что они родились уже в клетке, а рожденные в неволе, как известно, не замечают ее, полагая решетку естественным, нормальным атрибутом своего существования. И в этом заключается их... счастье, как ни кощунственно произносить это слово в таком контексте.
Да, люди жили в те годы, выталкивая из сознания возможность и вероятность неожиданного ареста, легкомысленно надеясь, что сия чаша их минует. Без этого «отключения» жить, видимо, было просто нельзя, а надо было жить, учиться, работать... И перед возможностью лишиться свободы в самом полном и прямом смысле слова все остальные «несвободы» не казались уж очень существенными. Не до жиру, как говорится, быть бы живу. Ну что из того, что ты не избираешь, а голосуешь за единственного, чья фамилия в бюллетене. Что из того, что ты не можешь читать то, что хочешь, смотреть фильмы, которые хочется. Что из того, что и мечтать не можешь о поездке за границу, и благополучно забываешь иностранный язык, который изучал с детства. Что из того...
Перечислять недавние «несвободы» нет смысла, несть им числа, народ к ним привык, и они казались ему само собой разумеющимися.
«Несвободы» шли, так сказать, рука об руку со всевозможными «кампаниями по борьбе...». Хорошо написал поэт:
С чем только тогда не боролись!
С поэзией Есенина — боролись.
С кибернетикой — боролись.
С обручальными
кольцами — боролись.
С гипотезой расширяющейся вселенной — боролись.
С церковной
архитектурой — боролись.
С музыкой Прокофьева —
боролись.
С генетикой — боролись.
С регби — боролись.
С космополитизмом — боролись.
С кипарисами — боролись.
С одним только не боролись — с невежеством.
Поклонники Сталина сегодня в сложном положении. Открыто восхищаться им уже просто стыдно. Однако можно попытаться списать все его преступления на трудности времени или же рассматривать эту фигуру в привычном русле: злодей, но гений, хоть «гений и злодейство — две вещи несовместимые».
Но вернемся в тот тревожный март 1953-го. Листаю газету «Правда Украины».
«Постановление о сооружении саркофага для тела И.В. Сталина. Соорудить саркофаг для тела И.В. Сталина, приняв за основу имеющийся саркофаг для тела В.И. Ленина... Обязать т. Комаровского до 15 июля выполнить строительные работы, связанные с установкой нового саркофага, гранитные работы и облицовку саркофага из ценного камня (яшмы). Председатель Совета Министров СССР Г. Маленков».
«Председателю Совета Министров СССР и секретарю ЦК КПСС тов. Маленкову... Просим присвоить Киевскому университету имя Иосифа Виссарионовича Сталина. Ректор Киевского университета».
«Товарищу Хрущеву Н.С. Просим вас рассмотреть следующие предложения ЦК ВЛКСМ: о переименовании Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодежи во Всесоюзный Ленинско-Сталинский Коммунистический Союз Молодежи; о переименовании газеты «Комсомольская правда» в газету «Сталинская смена». Секретарь ЦК ВЛКСМ А. Шелепин».
«Киевский горком партии просит построить музей И.В. Сталина. Киевский горисполком предлагает улицу Крещатик переименовать в улицу Сталина».
«Одесский обком партии просит построить музей И.В. Сталина».
«Член КПСС с 1912 года Т.Д. Кремер предлагает преобразовать орден Ленина в орден Ленина — Сталина».
«Бюро Львовского горкома партии предлагает переименовать СССР в Союз Советских Сталинских Республик».
«Группа старых большевиков-киевлян предлагает переименовать город Киев в город Сталин».
«Группа товарищей из Харькова вносит предложение навечно присвоить великим вождям советского народа В.И. Ленину и И.В. Сталину звания — Почетный Секретарь ЦК КПСС и Почетный Председатель Совета Министров СССР».
«Военный комиссариат города Херсона предлагает переименовать Советскую Армию в Сталинскую Армию».
Письмо школьников шепетовской СШ № 3 в президиум АН СССР: «Если бы наша советская сталинская наука смогла бы, использовав наши молодые жизни для того, чтобы великий Сталин прожил хотя бы еще один день, мы бы, не задумываясь, отдали самих себя до последней капли крови на это великое дело. 32 подписи».
Прошло лишь 50 лет. А как все-таки далеко мы ушли от рабства!