Завершается работа над многотомным изданием «Реабілітовані історією». Фактически в каждой области Украины вышли в свет по пять-семь увесистых томов, где собраны документальные материалы о репрессированных, очерки о самых известных людях края, попавших под молох кровавой коммунистической власти.
Подготовка этих изданий продолжалась не один год. И, как это у нас бывает, хорошая идея часто реализовывалась кое-как: научно-редакционные отделы преимущественно работали без какого-либо технического оснащения, финансировались по остаточному принципу. Вместо того, чтобы сразу переносить данные о репрессированных на электронные носители, несколько сотрудников (пригласить серьезных специалистов было невозможно — заработная плата едва превышала минимальную, которую, кстати, в этом году — в связи с финансовым кризисом — срезали на четверть) из месяца в месяц, из года в год переписывали их, листая архивные дела, на бумажные карточки. Потом все это перепечатывалось, редактировалось, вновь сверялось с делами... Огромный объем дополнительной работы! И это при том, что в той же областной администрации персональных компьютеров нет разве что у уборщиц...
Но несмотря на все, дело делалось, держась фактически на энтузиазме людей, воспринимавших его не как служебную обязанность, а как собственный отчет перед прошлым и будущим. В Кировоградской области, например, научно-редакционный отдел «Реабілітовані історією» фактически взял на себя дополнительное бремя, представив на страницах издания не просто скупые строки биографических справок репрессированных, но и расшифровку обвинений (в частности цитаты из показаний). Наверное, не нужно объяснять, насколько интереснее и живее стали книги. На выходе уже предпоследний, пятый, том.
С самого начала работы над ним не было какой-то конкретной методики. Также, кстати, как и в деятельности архивов, которые в начале 90-х годов получили десятки тысяч томов еще вчера закрытых дел, но никакого документа, регламентирующего обращение с ними, не поступило. Стереотипы же прошлого работали четко: у меня есть блокноты с записями, в которых «бдительные» сотрудницы архива вычеркивали «лишние», как они считали, фамилии.
Отсутствие методики до недавних пор не мешало успешно издавать том за томом серии «Реабілітовані історією. Кіровоградська область». Но сегодня, наверное, подули другие ветра, а чиновники, как известно, уж слишком чувствительны к ним... Появился слух, (может, и правда), что где-то в восточных регионах Украины за то, что в подобные издания попали фамилии нереабилитированных лиц, поплатился кто-то из руководителей управлений прессы и информации. Дело в том, что среди абсолютного большинства реабилитированных попадаются лица, которые за сотрудничество с немецким оккупационным режимом были не осуждены, а отправлены в фильтрационные лагеря, а значит, реабилитации не подлежат. Уже только это свидетельствует, что в фильтрационные лагеря не могли попасть те, кто имел какие-то серьезные провинности.
Тем временем членом редколлегии НРО «Реабілітовані історією. Кіровоградська область» каким-то образом стал бывший сотрудник КГБ, а ныне, как у нас повелось, начальник отдела взаимодействия с правоохранительными органами и оборонной работы областной государственной администрации Василий Даценко. Он с разрешения тогдашнего заместителя главы облгосадминистрации Татьяны Дмитренко фактически процензурировал верстку пятого тома, даже не уведомив об этом Научно-редакционный отдел.
Каков же результат этого цензурирования? Нашел полтора десятка лиц, которых тогдашний НКВД отправил в фильтрационные лагеря. Наверное, не нужно объяснять, насколько жестокий режим тогда царил, но даже в 1943— 1944 годах констатировалось: «данных о предательской деятельности в процессе следствия не получено». Василий Всеволодович спустя 65 лет их добыл? Конечно же нет. Его аргумент — лишь отсутствие формальной реабилитации.
Война — страшное время для любого народа. Тем более для украинского, оказавшегося между молотом нацизма и наковальней советского, также оккупационного, режима. Люди выживали как могли. К сожалению, по скупым справкам не всегда можно проследить перипетии человеческих судеб. Но можно однозначно сказать: им было чрезвычайно тяжело. Возможно, приходилось приспосабливаться, лгать, работать на оккупанта, чтобы заработать на кусок хлеба. Почему мы забываем, что с другой стороны стоял другой, порой намного более жестокий оккупант? Кстати, под таким же красным флагом, только на одном была свастика, а на другом — серп и молот.
Это уже в послевоенные десятилетия нескольким поколениям украинцев вбивали в голову, что фашистские лагеря — это зло, а советские (кстати, несравнимо большие по масштабам!) — это исправительные учреждения. С этими стереотипами часть общества живет до сих пор, они разобщают нас, не дают ощутить себя единой нацией, сплоченным народом. Так разве дело в 15 фамилиях людей, которые, видимо, уже давно заслужили прощение своих грехов в лучших мирах? Европа, кстати, и морально, и документально, подтвердила преступность обоих тоталитарных режимов — и фашистского, и сталинско-советского. Так кому же на руку такая кагэбистская бдительность?
Разве что коммунистам, ведь в общем списке Василий Всеволодович нашел двух женщин, обвиненных в том, что они выдали немцам коммунистов. Одна из них, Клавдия Козлитина, признала, что назвала фамилию коммуниста под побоями и угрозой расстрела. За это она получила 15 лет заключения с лишением гражданских прав на пять лет и конфискацией имущества. Отсидела почти десять с половиной и в 1954 году, уже после смерти Сталина, вернулась домой. В 90-х была реабилитирована. Но! В
2001 году кто-то из замов генпрокурора Украины внес протест об отмене ее реабилитации, а президиум Кировоградского областного суда протест удовлетворил! У нас, видите ли, в стране нет проблем с преступниками, в том числе и высокого ранга. Генпрокуратура выявила 95-летнюю предательницу, 60 лет назад выдавшую коммуниста. Общество, конечно, не замечает этого, но когда так издевательски для человека подчеркивается: дескать, бдите, не допустите врага на страницы книги о реабилитированных, то просто изумляешься — в каком времени мы живем и куда движемся?!
Другая изменница — Евдокия Щурова. Менее чем через два месяца после ареста конвой не смог доставить ее по болезни в зал суда. Менее чем через месяц она умерла, поэтому суд просто не успел вынести приговор, ведь иначе, можно не сомневаться, и впаяли бы, и сидела бы, и, видимо, как и другие, была бы реабилитирована. Кстати, каковы причины и обстоятельства ее смерти? Никто этим не интересовался. Вот если бы Василий Всеволодович взялся их выяснить (а умерших в заключении людей ой как много!), это по крайней мере могло бы стать определенной моральной компенсацией за годы его былой службы.
Еще один нереабилитированный — действительно уголовник Юрий Запашный (Хомутецкий). Дважды осужденный за кражи, потом за бегство из тюрьмы. Именно в Кировоградской «шестерке» (по-прежнему действует) в середине
60-х судьба свела его с известным диссидентом Иосифом Терелей. Юрий, в то время 22-летний, как сказано в обвинительном заключении, способствовал Иосифу Тереле в распространении антисоветских листовок, за что был дополнительно приговорен к двум годам исправительно-трудовых лагерей. Его, конечно, не реабилитировали, потому что уголовник. Но ведь мухи отдельно, а котлеты — отдельно?
А вот — чисто «политический». Олег Поляков, член Национально-трудового союза нового поколения. Ясное дело, враг советской власти. Так она для него и не поскупилась — 25 лет лагерей. Почему он не реабилитирован — непонятно, ведь другие члены НТС реабилитированы.
Не перестаю удивляться, с какой настойчивостью вычеркивает Василий Даценко тех, кто не выжил в жерновах НКВД, а следовательно, не имеет формальной реабилитации. Речь не только о тех, кто сотрудничал с немецкими оккупантами (отношение Даценко к ним мы уже выяснили), но и о многих других, — кто не вписывался в рамки советского режима. Например, житель села Каменный Брод Ульяновского района Анатолий Швец, побывав в 1947 году в отпуске на родине и увидев там ужасные картины голода, не пожелал возвращаться в свою часть. Попытался выбраться за рубеж, но был задержан. Во время этапирования в Киев выбросился из окна поезда и разбился насмерть. Конечно, не реабилитирован.
Так же, как Григорий Смирнов-Плакунов, дело которого Кировоградский областной суд, видимо, просто не успел рассмотреть, потому что пришлось отступать. Григория Григорьевича арестовали 3 июля 1941-го, обвинение — банальная контрреволюция, связь с репрессированным и т.д. Но приговор вынести не успели, соответственно нет и реабилитации.
Сегодня все мы, если хотим иметь историческую перспективу, давно должны простить им все, а не идти в будущее с «особым» мнением бывшего КГБ.