Читаю «Зеркало недели» продолжительное время и замечаю, что на страницах еженедельника часто разворачиваются острые дискуссии вокруг отдельных вопросов. В последних номерах «ЗН» (№№28, 31 с.г.) появились статьи Руслана Чорткивского и Олега Супруненко, в которых авторы размышляют по поводу перевода украинского языка из кирилличного письма на латиницу. Тема задела за живое, поскольку сам не раз дискутировал по этому поводу. Поэтому хотел бы поделиться своими соображениями.
То, что авторы в подтверждение своих позиций приводят аргументы, с которыми трудно не согласиться, свидетельствует — оба... правы. Просто они затронули различные аспекты одной, более масштабной истины. Состоит она в том, что процесс евроинтеграции, в контексте которой господа рассматривают переведение украинского языка (как говорил кулишовский герой из «Мины Мазайла») с кириллицы на латиницу, — не является универсальным. Он — составляющая процессов высшего порядка. Чтобы снова не оказаться на обочине, нужно учитывать, насколько изменение азбуки будет отвечать требованиям времени. Полагаю, никто не будет возражать, что перед языком сейчас, как и всегда, стоит проблема банального выживания.
Когда-то подобная дискуссия велась на страницах журнала «ПіК» (кривенковского периода). Оказалось, что немало людей уже пишут исключительно латиницей. Ею они даже писали свои отклики. Кто-то писал на польский манер, кто-то — на словацкий. То есть существуют группы людей, сознательно пользующиеся латиницей, приспособленной к потребностям украинского языка. Их много. Свой выбор они делают сознательно, по зову сердца, вкуса, привязанности, стиля жизни, образования и пр.
Вспомните пророка «третьей волны» цивилизации Элвина Тоффлера. Он вводит понятие «самозарождающиеся команды», предвещающее расцвет как основу организации общества в будущем. Они якобы будут в авангарде общественных преобразований. Их бурное размножение внешне выглядит как расцвет субкультур. А поскольку именно в субкультурах сейчас распространяется латиница, то оказывается, что имеем дело именно с этими «командами». Среди них есть те, кто пишет латынью и «нашими буквами». Оказывать давление на тех или других бессмысленно.
Следует ли нам писать латиницей? Конечно, если в этом есть потребность. Мы уже ею пишем. Когда заполняем письма за границу или печатаем на компьютерах, где нет кириллицы. Существует даже узаконенная Минюстом транслитерация для нормативно-правовых актов. То есть наличествует даже элементарная правовая база для функционирования латиницы.
В статье господина Руслана есть вещи, с которыми мне трудно согласиться. Он пишет, что латиница вытеснит «совок» из наших голов. Не кириллица его туда «загнала», не латиницей его вытеснять. И вообще — дело здесь не в азбуке. «Разруха в головах», — говорил профессор Преображенский. Как справедливо заметил в своей статье о неформальных ассоциациях другой профессор — Владимир Фисанов, — даже носители новых идей часто не могут освободиться от старых стереотипов. Что же говорить о людях, не способных посмотреть на себя со стороны. Сразу возникает вопрос: имеем ли мы моральное право навязывать людям, не понимающим суть дела, свои взгляды или вкусы? Особенно, если это вкусы небольших групп людей (еще одна вечная проблема).
Элвин Тоффлер ввел также термин «война стандартов». Непрямо ее затронул и Чорткивский, вспомнив о «мерседесах» и «запорожцах». В будущем Тоффлер предвещает не торговые войны, не просто информационные, а именно войны стандартов. Выбирая что-либо (телевизор, компакт-диск или книгу), человек будет обрекать себя на приспосабливание к установленным им правилам поведения, стиля, стандартов. Выбрав азбуку, мы приспосабливаемся, в частности, к тому, понятна ли она другим народам, понимаем ли мы их. Если же оказывается, что собственная азбука не очень распространена, то при контактах мы будем переходить на другие азбуки, если наш стандарт здесь неизвестен. Так, азбуки являются каналами, по которым поступает определенная информация. Выбрав кириллицу, мы, по сути, на столетие определили характер и тип информации, попадающей в наше сознание. Возможно, таким образом наши предки выбрали и тип сознания. Но это тема отдельной статьи.
Поэтому стоит поднимать проблему не как формальное изменение азбуки и борьбу с оппозицией. Она формулируется: может ли украинский язык выиграть битвы надвигающейся войны стандартов. По-моему, если будет существовать больше сфер ее употребления, украинский язык будет иметь больше точек опоры, а следовательно, окажется более стойким. И в наших общих (государственных, национальных, общественных) интересах содействовать этому разнообразию. Содействовать не суровой регламентацией (ну, скажем, закон «Об употреблении кириллицы»), а законодательным закреплением (например, «Об употреблении азбук в украинском языке»).
P. S. С чем абсолютно соглашаюсь — это с тезисом Чорткивского о простоте и красоте написания, прозвучавшими в статье. Красота — это вообще главный критерий в украинском обществе. Ему место и в алфавите или правописании.
P. P. S. Также, по логике Чорткивского, вытекающей из статьи, азбуки следует менять с изменением доминирующих цивилизаций. А если прогнозы оправдаются, и Китай все-таки «проснется»? Тогда что? Перейдем на иероглифику? Думаю, волноваться не стоит и по этому поводу. Образность, присущая украинской культуре, символы, которые мы видим на писанках, вышитых рушниках, на трипольской керамике и на стенах Каменной Могилы, как это ни дико звучит, — замечательная для нее подоплека.