…Коли
Ми діждемося Вашінгтона
З новим і праведним законом,
А діждемось-таки колись!
Тарас Шевченко.
«Юродивий»
С самого начала монументальной Шевченкинианы утвердилась традиция воплощать Тараса Шевченко в граните почти в преклонном возрасте, погруженным в думы, печальным, без надежды в окаменевшем взгляде. Долгие годы крепостничества и солдатчины, разлуки с Украиной дали о себе знать, он рано постарел, рано сошел в могилу. Но глядя на статичные монументы, трудно представить себе, что умер он сравнительно молодым, порвав цепи духовного рабства и поднявшись к вершинам человеческого духа.
Из всех памятников Великому Кобзарю, которые я видел в Украине и во многих городах мира, мне больше всего нравится вашингтонский. Он не столь величественен, как монумент на Чернечей горе в Каневе, где похоронен прах великого поэта и откуда, как мечтал он в «Заповіті», «видно і лани широкополі, і Дніпро, і кручі». Канадский скульптор украинского происхождения Леонид Молодожанин (его проект назывался «Прометей») увековечил Тараса Шевченко молодым, энергичным, с открытым взглядом. На мраморной плите рядом с постаментом воплощен эскиз слов «Заповіту»: «Поховайте та вставайте, кайдани порвіте…»
В Вашингтоне - городе памятников и парков, который уютом и зелеными массивами напоминает Киев, монумент Шевченко стоит уже 35 лет. Правда, расположен он вдали от главного туристического маршрута американской столицы, который проходит между Белым домом, монументом Линкольну и Капитолием с многочисленными достопримечательностями между ними. Напротив Белого дома, в Лафайет-сквере, есть памятник Костюшко. Свободолюбивый генерал храбро сражался не только за свободу Польши, но и за независимость Америки. Шевченко - наш национальный певец воли, мечтавший о том, чтобы Украина дождалась своего Джорджа Вашингтона. И место, отведенное для увековечения его памяти на треугольной площади между улицами 22-й, 23-й и Пи, хоть и не столь видное, однако оно не на отшибе американской столицы.
Поднимаешься вверх - и сразу попадаешь на фешенебельную Массачусетс-авеню, где расположено большинство иностранных посольств даже нищих африканских государств. Посольство Украины, по иронии судьбы, расположено в другом районе Вашингтона - Джорджтауне. Независимая Украина появилась на карте мира недавно, и сегодня ее голос в американской столице, как и где-либо, едва слышен. А ритуалы посещения памятника Кобзарю, возложения к нему венков высокими служебными лицами из Киева напоминают в большинстве случаев поклоны в церквях до недавнего времени воинственных атеистов, неожиданно даже для самих себя ставших богомольными. Иное дело - искреннее уважение, которое питает к великому Кобзарю диаспора.
Когда и как впервые возникла идея соорудить памятник украинскому Кобзарю на земле Америки? По-видимому, точный ответ на этот вопрос не будет получен никогда. Он теряется где-то в прошлом: более чем миллионная украинская диаспора в США ведет свое начало от 60-х годов минувшего столетия. Вместе с горстью родной земли эмигранты везли с собой в Америку и украинскую библию - «Кобзарь».
Интуиция и сентиментальность украинского характера подсказывают: возможно, эта мысль впервые пришла на ум казаку-священнику с Киевщины Андрею Агапию Гончаренко, которого диаспора в США считает первым сознательным украинским эмигрантом. Он ступил на американскую землю в 1865 году, а в
1868-м начал редактировать за счет американского правительства газету «Аласка геральд», в первом номере которой были опубликованы статья «Интересные идеи Тараса Шавченко» («Цікаві ідеї Тараса Шевченка») и его стихи. В январе 1898 года в Олифанте (штат Пенсильвания) было создано, как свидетельствуют исследователи, первое на американской земле Общество им. Шевченко, выдвинувшее цель - воздвигнуть памятник «найбільшому сину України-Руси». Но этому благородному намерению суждено было сбыться намного позже, во второй половине следующего столетия.
Антон Драган, исследуя в подробностях историю памятника Шевченко в Вашингтоне, так описывает путь Кобзаря в американскую столицу: «Сначала было слово. Почин Украинского народного союза. Резолюция Бентли. Акция Украинского конгрессового комитета Америки. Публичный закон 86-749. Оформление Комитета памятника Шевченко. Шевченковский год. Акция по сбору средств. Конкурс и выбор проекта памятника. Выбор площади. Торжественное освящение площади».
Все это предшествовало главному событию, незабываемому для всей украинской общины в США, вызвавшему переполох в Москве и Киеве и переросшему в ожесточенную борьбу за духовное наследие Шевченко. Оно произошло 27 июня 1964 года, когда президент США Дуайт Эйзенхауэр в присутствии почти 100 тысяч собравшихся открыл памятник «Кобзарю Украины и борцу за свободу». Следующая акция состоялась почти через год, 22 мая 1965 года. Тогда в постамент была торжественно вмонтирована большая урна из нержавеющей стали с документами: подписанной членами Комитета «Пропамятной грамотой», письмом-приветствием президента Линдона Б.Джонсона, краткой историей памятника и списком 50 тысяч пожертвователей, преимущественно украинского происхождения. Одновременно в постамент была вложена земля с могилы Шевченко в Каневе, доставленная без ведома советских властей.
Каждая страница истории памятника Шевченко в Вашингтоне по-своему драматична и побуждает к размышлениям. Сначала было слово. «Дождется ли Вашингтон Шевченко?» - под таким риторическим заголовком газета «Свобода» (23 марта 1956 года) опубликовала статью профессора Юрия Старосольского. «Несколько дней назад, - делился он своими мыслями, - я побывал в одном из парков Вашингтона, в котором стоят памятник Жанне д'Арк и второй - Данте. Читаю надпись на первом: «Этот памятник девушке-героине подарили женщины Франции американским женщинам». На памятнике Данте написано, что его подарили итальянцы. Когда я увидел эти величественные монументы, мне пришла в голову мысль: почему здесь или в другом парке Вашингтона нет памятника украинскому Данте - Тарасу Шевченко, подаренного украинцами столице свободной земли Вашингона?»
В этой аналогии - кричащее противоречие с реальностью. В то время как Италию и Францию отделял от США Атлантический океан - огромный водный барьер, легко преодолимый в современную эпоху, украинскую диаспору отделял от Америки непреодолимый «железный занавес». Такого государства вообще не существовало, было лишь марионеточное постоянное представительство УССР при ООН в Нью-Йорке. Поэтому, вспомнив слова Шевченко о первом президенте Америки Джордже Вашингтоне, автор делал вывод: «Это стихотворение на памятнике Шевченко на английском и украинском языках стало бы символом не только духовного взаимопонимания между свободолюбивым американским и украинским народами, но и символом сближения в совместной борьбе с мировым врагом - московским империализмом в его сегодняшней коммунистической форме».
В то время, когда в Советской Украине поэзию Тараса Шевченко трактовали едва ли не как творчество певца коммунистической эры (достаточно вспомнить, как вульгарно искажались слова его «Заповіту» «И мене в сім'ї великій, сім'ї вольній новій»), это был открытый вызов коммунистическому режиму. Однако сближение между свободолюбивым американским народом и подневольным украинским народом было не более чем благородной сентиментальной иллюзией. Неудивительно, что мысль воздвигнуть монумент Шевченко в Вашингтоне сразу вызвала ожесточенную борьбу идей.
В конце концов не столь уж влиятельная в США украинская община выиграла ее. Большая заслуга в этом принадлежит созданному в сентябре 1960 года Американскому комитету памятника Шевченко (Shevchenko Memorial Committee of America), который возглавлял президент Совета научных обществ им.Шевченко доктор Роман Смаль-Стоцкий (в его состав входили президент Украинской свободной академии в США профессор Юрий Шевелев, председатель Украинского конгрессового комитета Америки профессор Лев Добрянский и другие видные представители украинской диаспоры).
Какая ирония судьбы! Сегодня, когда Украина провозглашена независимой, она имеет довольно многочисленное посольство в Вашингтоне, но не имеет лобби в американском конгрессе, где ее интересы последовательно отстаивает разве что сенатор Митч Макконелл (республиканец от штата Кентукки). А во время пятилетней кампании за строительство памятника украинская община имела в числе других четырех влиятельнейших приверженцев. Да еще каких - президентов!
Первый - 33-й президент США Гарри Трумэн. Он согласился возглавить Почетный комитет памятника Шевченко, в состав которого входили 85 членов Конгресса США (16 сенаторов и 69 конгрессменов) и свыше ста выдающихся граждан: губернаторов штатов, известных деятелей науки и культуры. Среди них был и тогдашний голливудский актер, будущий хозяин Белого дома Рональд Рейган.
Второй - 34-й президент США Дуайт Эйзенхауэр. 13 сентября 1960 года он скрепил своей подписью одобренную ранее Конгрессом совместную резолюцию сенатора Джэкоба Джэвитса и конгрессмена Элвина Бентли (публичный закон 86-749), согласно которому разрешалось воздвигнуть памятник Шевченко в столице Америки, а 27 июня 1964 года открыл монумент.
Третий - 35-й президент США Джон Кеннеди. 21 сентября 1963 года он прислал приветственное письмо в связи с освящением площади под памятник в Вашингтоне.
Четвертый - 36-й президент США Линдон Джонсон. Он направил датированное 22 мая 1965 года заявление в связи с вмонтированием документов в постамент памятника певцу Свободы.
И все же акция по внесению гения украинского народа в пантеон американской и мировой славы столкнулась с ожесточенным сопротивлением. Сомкнулись, казалось бы, две разноликие силы: влиятельная либеральная газета «Вашингтон пост» и посольство СССР в США. Вспомогательная роль отводилась марионеточному представительству УССР при ООН. Впрочем, ничего удивительного в этом не было. Как свидетельствует опыт современной истории, некоторые американские либералы весьма странно, если не сказать больше, трактовали драматические события ХХ века. Достаточно вспомнить, как Волтер Дюранти, кореспондент другой влиятельной американской газеты - «Нью-Йорк таймс» в Москве, сознательно вводил в заблуждение американскую и мировую общественность, утверждая, будто бы в 1932-33 годах в Украине не было никакого голодомора.
Влиятельные политические круги, объединившиеся вокруг «Вашингтон пост», пытались убедить американское общество в том, будто бы творчество Шевченко направлено одновременно против католиков и православных, против русских, евреев и поляков, против демократии, будто бы Шевченко - предтеча большевиков и за это, дескать, коммунисты его чтят и воздвигают ему памятники. Дошло до утверждений, что сооружение памятника Шевченко вызывает противодействие различных национальных групп и вероисповеданий в США. Хотя их представители с подобными заявлениями не выступали, «Вашингтон пост» развернула энергичную акцию, добиваясь того, чтобы Конгресс отклонил одобренный закон. А когда эти попытки оказались безуспешными, газета начала оказывать давление на столичную администрацию, чтобы замедлить утверждение строительного проекта, добиться того, чтобы закон стал недействительным.
Показательно, что во время этой злонамеренной кампании «Вашингтон пост» пользовалась услугами постоянного представителя УССР при ООН Л.Кизи, дабы его «позитивные мысли» скомпрометировали идею памятника как «коммунистическую». Этот духовный янычар утверждал, будто бы он не против Шевченко и памятника, а против тех, кто его воздвигает. Между «украинским дипломатом» и либеральной американской газетой наладился обмен письмами.
Противники сооружения памятника надеялись, что комиссия по делам искусств при департаменте парков столицы отвергнет утвержденный проект или же перенесет строительство на более поздний срок и тем самым погубит дело. Эта акция вызвала замешательство в столичной администрации. Некоторые члены комиссии были в нерешительности. Даже после освящения площади под памятник министр внутренних дел Юдал начал новый пересмотр дела. Но в конечном итоге ничего не изменилось. Решительную позицию против антишевченковской, антиукраинской акции заняли Украинский конгрессовый комитет Америки и Комитет памятника Шевченко, добившиеся поддержки законодателей на Капитолийском холме.
С новой силой борьба вокруг памятника Шевченко вспыхнула после того как группа деятелей культуры Советской Украины обратилась со «Словом к украинцам, ко всей украинской общине в США, к «Комитету памятника Шевченко», первоначально опубликованном в «Літературній Україні». Сразу бросалось в глаза: название комитета было взято в кавычки. Новая пропагандистская акция осуществлялась по рецептам пресной советской пропаганды. Сначало выражалось «глубокое уважение и любовь к гению нашего украинского народа, к великому поэту, революционеру-демократу». Затем утверждалось, що «благодаря заботе Коммунистической партии, благодаря торжеству ленинских идей дружбы и братства народов литературное и художественное наследие Т.Г.Шевченко в годы Советской власти приобрело всенародное распространение и стало драгоценным сокровищем всей мировой культуры».
А далее провозглашалось: «Нам, деятелям культуры Украины, всем украинцам на родной земле приятно, что в Соединенных Штатах будет воздвигнут памятник Кобзарю… Но мы решительно выступаем против попыток недругов Советского Союза использовать творчество поэта против нашей страны, против общечеловеческого дела борьбы за мир. Мы решительно выступаем против попыток некоторых людишек использовать его светлое имя в своих грязных политических целях. Их стремление растратить трудовые копейки, заработанные на памятник потом украинцев, проживающих в США, для пропаганды против украинского народа и Советского Союза в целом вызывают возмущение и отвращение».
Первой откликнулась на эту акцию «Свобода», назвавшая в редакционной статье «искреннее слово с берегов Днепра, с родной советской Украины» «лицемерным, коварным». А в «Ответе деятелям культуры подсоветской Украины от деятелей украинской культуры в Америке и Канаде», написанном в противоположность «Слову», без чувства злобы, с горькой иронией отмечалось: «Вы напоминаете о словах Шевченко:
І чужому научайтесь,
Й свого не цурайтесь.
Мы воспринимаем это напоминание и при этом говорим Вам: помним, повторяем и учим своих детей. И помним не только эти две строки, но и всю целостность идеи-завещания шевченковского «Послания». Мы живем среди огромного англоязычного моря. Но если бы Вы побывали в наших многочисленных обществах, клубах, школах, юношеских организациях, наших научных организациях, на литературно-художественных вечерах, художественных выставках, в товариществах украинских врачей, инженеров, профессоров Америки и Канады и что еще показательнее - на собраниях наших рабочих, фермерских, кооперативных организаций или наших многочисленных церквей, Вы везде услышали бы украинский язык. Нам бы хотелось услышать, как там у Вас, на украинской государственной территории, исполняется это завещание Т.Шевченко?»
Украинская диаспора не проявила непримиримости к авторам киевского письма, написанного под диктовку имперского центра, хотя реакция иного рода была бы вполне понятной. В «Ответе» были и такие слова: «Искренне говорим Вам: мы бы с радостью с Вами встретились и поговорили. Просто, непосредственно, по-человечески. Во время обычных, без официальных формальностей, встреч и бесед деятелям культуры легче было бы понять друг друга».
В «Письмах к приятелям», которые приобрели широкое распространение в диаспоре, Юрий Дивнич разделил авторов «Слова» на две категории: «Среди тех писателей есть также несколько бессмертных, а не «так называемых писателей», как пишет о них один редактор одной газеты, которая публикуется на украинском языке в США. У нас нет также оснований сомневаться, что общеизвестная часть тех, кто подписал письмо, искренна в упоминавшихся утверждениях. Однако письмо похоже на сэндвич с прослойками противоположных мыслей и чувств». Дивнич относится к авторам «Слова» даже с некоторым сочувствием как к жертвам авторитарного режима: «Скажете ли вы во время открытия памятника в Вашингтоне, что всем нам нужно бороться за осуществление завещаний Шевченко? Или повторите из «Слова», что завещания Шевченко уже выполнены и в Украине нечего больше делать с шевченковскими завещаниями? Горе нам! Насколько же порабощена та страна, сыновья которой вынуждены задавать друг другу такие вопросы».
А вообще с тем «Словом» произошел серьезный конфуз. После публикации в Киеве его откорректировало посольство СССР в Вашингтоне, разослав редакциям украинских газет в Америке. Между двумя версиями - около 50 расхождений, в версии советского посольства есть фразы, которые могут затронуть «за живое» представителей диаспоры или же они были изъяты в первой версии. В сопроводительном письме сказано, что «Слово» подписали 36 «известных украинских деятелей», в действительности значатся имена лишь 34-х. Есть расхождения и в подписях: в первой фигурируют Е.Кирилюк и Н.Ужвий, во второй они отсутствуют. Вместо них появились фамилии С.Шаблиовского и В.Коротича.
Тут есть над чем задуматься тем, кто убеждает нас сегодня в том, что они - демократы и патриоты Украины с пеленок. Но главное иное: вся эта коварная игра оказалась тщетной - прежде всего благодаря твердости украинской общины в США, Комитета памятника Шевченко и другим организациям. Наверное, никогда ранее и после этого, не считая в определенной степени деятельности президентско-конгрессовой комиссии по расследованию голодомора в Украине 1932-33 годов, исполнительным директором которой был Джеймс Мейс, она не проявляла такой сплоченности, переросшей в монолитность.
Дело завершила твердая позиция администрации США на всех уровнях. Госдепартамент дважды отклонял протесты советского посольства, которое стремилось во что бы то ни стало помешать сооружению памятника Шевченко в Вашингтоне, а к голосу марионеточного «украинского» представительства при ООН вообще никто не прислушался. Беспрецедентной была поддержка украинской общины в США четырьмя президентами - демократами и республиканцами.
Уместно сослаться на соавтора совместной резолюции конгрессмена Элвина Бентли, который во время освящения площади под строительство монумента украинскому поэту сказал: «Дело памятника Тарасу Шевченко в столице служит доказательством того, какую важную роль в политике играет законодательная власть - конгресс. Еще недавно в Америке, в самом правительстве было много даже образованных людей, которые могли не знать ни о Шевченко, ни об Украине. Совершенно иначе выглядит все сегодня, после одобрения закона о строительстве памятника». Американский законодатель считал «фактом истории», что это было «официальным признанием существования Украины как независимой нации».
В этой гиперболе есть доля истины.